ругим путем. Путем Скарлетт О’Хара.
Мимо пробежал мальчишка-газетчик, выкрикивающий сенсационные заголовки — в которые таинственное падение известного светского льва с башни, естественно, не попало — «Пожар в столичном госпитале для умалишенных! Побег пациентов! Очередная забастовка! Новый удар металлистов! Призраки в Столичном музее! Директор все отрицает!»
О! Столичный музей!
— Давай-ка мы отправимся в Столичный музей, — сказала она.
Нужно закрыть один гештальтик…
Ей нужно найти неуловимого доктора Воркеи. Который задолжал ей космический корабль, а вождям металлистов — новую порцию оружиенейтрализующего газа. И теперь она, наконец, поняла, где его искать. И подсказал это, внезапно, Спектр.
Гений, с изуродованным лицом, который скрывается от глаз людей. Какая ассоциация придет в голову первой? Поправка: первой придет в голову жителю Земли двадцать первого века, обладающего хотя бы минимальным культурным багажом?
«Призрак Оперы».
А ГДЕ скрывался от людей Призрак? Правильно, в собственноручно построенном здании Оперы. Доктор Воркеи, правда, никаких здании не строил… Зато строил его отец. Здание Столичного музея, например.
Никто не мог проследить, как доктор проникает в музей — даже опытные металлисты — потому что он туда не проникает.
Доктор Воркеи в музее — живет.
— Нет, дело, конечно, хорошее… — скептически посмотрел на Кристину Мюрелло, — Но ты уверена, что хочешь отправиться в музей прямо сейчас?
— А чего ждать? — апатия сменилась периодом возбуждения. Кристина не хотела ждать, она хотела действовать! Спектр мертв, осталось только добраться до треклятого доктора — и вся эта лихорадочная гонка последних дней закончится.
Телохранитель молча осмотрел ее с головы до ног. Кристина проследила за его взглядом…
— Ах ты, гад! — хихикнула она, ткнув Мюрелло кулаком в бок. И ушибив его о металлические пластины бронежилета, который он поддел под свой любимый пиджак горчичного цвета. Еще и ее, Кристину, заставил нацепить бронежилет, вернее, бронекорсет, под платье, на случай, если Спектр таки выстрелит.
— Ты сразу сказать не мог?
Действительно, вот так сразу ехать в музей не стоило. Если она, конечно, не хотела шокировать его посетителей растрепанным платьем, заляпанным кровью.
Если девушка отправилась по магазинам. Особенно за одеждой. Особенно в громаду «Старого Эльбефа». То, даже если она торопиться, даже если она вся на нервах, даже если у нее есть другие важные дела — это займет много времени.
Как говорится: «Шоппинг для девочек — это лекарство. А на здоровье экономить нельзя!».
Кристина привела себя в порядок в салоне, сменила одежду, всю, вплоть до… ну, в общем, абсолютно всю, кроме бронекорсета, приобрела новую сумочку и к ней — новый револьвер, без которого она чувствовала себя чересчур беззащитной — мы же помним, что уравняло шансы для девочек? — и, несколько неожиданно для самой себя — новые духи.
— Прошу прощения, госпожа, — на нее чуть не налетел молодой человек, в дорогом, но нескладно сидящем костюме. Бросил на нее быстрый взгляд и широко улыбнулся, как будто ему доставило истинное наслаждение смотреть на нее. Кристине этот краткий знак внимания неожиданно понравился.
Челюсти напряжения последних дней начали ее отпускать, и Кристина вдруг поняла, что хочет стать — просто женщиной. Не владелицей миллионов и хозяйкой десятков тысяч человек, не «железной леди», хладнокровно вышедшей один на один с убийцей, а просто женщиной. Которая имеет право быть красивой.
Мюрелло, неотступной тенью следующий за ней — мечта любой женщины: мужчина, который ходит вместе с ней за покупками и молчит — напрягся было, но улыбчивый молодой человек ловко обогнул Кристину, сумев не коснуться ее, и, не развивая краткого знакомства, бесшумно заскользил прочь по полированному полу галереи, сразу же смешавшись с толпой покупателей.
Интересно, почему на нем вместо нормальной обуви были войлочные тапочки?
Кристина вместе с Мюрелло вышли из дверей магазина и зашагали вниз по ступенькам к своему автомобилю.
— Сейчас…
Серый автомобиль со шторками на окнах, стоявший неподалеку от крыльца, фыркнул двигателем и прыгнул вперед, тут же резко остановившись.
— … мы…
Двери серого автомобиля распахнулись, из него высыпались люди.
— … поедем…
С плоскими коробками больших пистолетов в руках.
— … в му…
На стволах пистолетов заплясали огоньки и, в неожиданно остановившемся времени Кристине показалось, что она видит, как в ее сторону летит рой смертоносных свинцовых пчел.
Еще ей в голову успела прийти на удивление спокойная мысль: почему она решила, что со смертью Спектра ей больше ничего не угрожает? Ведь еще остались те, кто хочет получить в свою пользу ее наследство, те, кто обладает двумя определяющими признаками смертельного врага: имеющие желание тебя убить и имеющие возможность тебя убить.
Совет Мудрейших.
Потом ее глаза закрыл горчичный цвет. И наступила темнота.
Глава 57
Розово-золотые пятна медленно вращались перед глазами, иногда превращаясь в голубо-серебряные. Кристина моргнула. Потом моргнула еще раз.
Она лежала на кровати, надо сказать, довольно удобной, до самого подбородка укрытая одеялом, мягким, теплым, почти невесомым, как облачко… Хотя облачка обычно более холодные. И еще мокрые… Что за глупости лезут в голову?
Тело жутко болело в районе живота и груди, как будто ее долго и увлеченно били ногами. Нет, не ногами… В нее стреляли!
Кристина резко села… попыталась, потому что боль, пробившая ее насквозь, уронила ее обратно, но люди, находившиеся в помещении, все же скромно отвели глаза. Потому что одеяло чуть сползло, а из одежды на ней — девушка взглянула под одеяло — только ленты бинтов.
Так… А что это за люди такие?
Трое.
Невысокий старик, забавно напоминающий карикатурного еврея, с огромным носом, одетый в черную одежду. Огромный толстяк, похожий на моржа, с пенсне на носу. Еще один «типа еврей», такой же носатый, только более молодой, более высокий, и в глазах, в отличие от первого не было заметно беспокойства. Скорее… Скорее, эти глаза заставляли вспомнить глаза Череста: холодные и внимательные.
— Где я? — прошептала Кристина.
— Ожа можудаз.
— Кодимута.
— Тавюку, жюзиовеж жа дазупэикс?
Все это так напоминало ее первое появление в этом замечательном мире — лежишь голая, а вокруг болтают на незнакомом языке — что Кристина дернулась снова, скривилась от боли и осознала, что она все еще в Мэлии. По крайней мере, в этот раз новое тело ей никто не подарил. К тому же окружающие перешли на человеческий язык.
— Кармин, деточка, я так рад, что ты пришла в себя! — заулыбался старик с искренней радостью.
— А уж как я рада… Подайте мне мою сумочку, пожалуйста.
Аналог Череста протянул ей ее имущество, и тут же шагнул назад, когда девушка выдернула из сумочки револьвер и взвела курок:
— А теперь коротко — кто вы такие?
— Кармин, ты меня не узнаешь?
— А должна?
Старик и толстяк переглянулись:
— Пюкузазюжеа? Дежэса?
— Богутагжо…
— И прекратите чирикать на своем птичьем!
— Ты потеряла память?
— И уже давно! Меня постоянно пытаются убить, тут не только память — невинность потеряешь и не заметишь!
— И меня не помнишь? Совсем?
— Так, уважаемый. Давайте кратко: кто вы, где я, и какого черта здесь происходит?
— В тебя стреляли…
— Это я помню!
Старик вздохнул:
— Начнем сначала. Меня зовут Армин Сола, я старый друг твоей семьи и владелец «Старого Эльбефа». В тебя стреляла возле моего магазина, ты была ранена, вернее, пострадала, твой…
Троица быстро переглянулась.
— Твой корсет спас тебе жизнь, остановив пули. Моя охрана перенесла тебя внутрь, доктор Гладье оказал тебе помощь…
Фраза «А ты в нас револьвером тычешь…» не была произнесена, но ощутимо повисла в воздухе. Кристина кашлянула и убрала оружие. Во-первых, действительно как-то невежливо. Во-вторых — хотели бы убить, уже убили бы, пока она лежала без сознания, ее можно было успеть не то, что застрелить или зарезать, забить насмерть чайной ложечкой. В-третьих — когда старик представился, в душе ворохнулось теплое чувство доверия. Очередной привет от мертвой Кармин. Нет, конечно, если ты доверяешь человеку, это не означает, что он не может предать. Скорее, наоборот: только тот, кому доверяешь и предает. Но Кармин, что ни говори, была девушкой умной и не стала бы безоглядно верить кому попало.
— Сола… — Кристина вспомнила, что эта фамилия ей явственно знакома, — Ваша семья входит в Совет Мудрейших.
— Совершенно верно. Кармин, неужели ты в самом деле все забыла?
— Не все. Некоторые вещи.
— А ведь ты так любила в детстве, когда я приходил к тебе в гости… Даже выучила пару слов на лапю.
— На что⁈
— Не на что, а на чем, — весело хихикнул старик, — Лапю — тайный язык семьи Сола. Несколько десятков лет назад было модно придумывать новые языки, для того, чтобы все люди мира могли общаться между собой. Правда, как убедить всех людей мира разговаривать именно на твоем вымышленном языке — никто не смог придумать, и эта мода заглохла. Однако я понял, что, если создать язык, известный только тебе и твоим людям — можно смело разговаривать в любой компании и быть уверенным, что тебя никто не поймет. Но для такой милой девочки, как Кармин Эллинэ, я не мог не раскрыть тайну. Может быть, ты помнишь хотя бы «Нэбекуж, дабт вебомугэ»?
Ах ты ж, старый ворон… Старик Сола не поверил в амнезию и, кажется, заподозрил, что перед ним — двойник. В конце концов, хитрые планы могут разрабатываться не только против семьи Эллинэ. Ну, Кармин, давай, вывози…
— Первое слово помню. Это — «привет». Второе и третье не знаю.
Сола неожиданно расцвел. Похоже, именно такого ответа он и ждал: возможно, маленькая Кармин знала только первое слово и, если бы она, Кристина, вдруг опознала остальные… Интересно, ее закопали бы в подвале магазина?