что увидит – съест
сядет на веточку
знает что окрест
«я побывал в аду…»
я побывал в аду
там скучно и не поэтично
там нет красивых страданий
мук, заставляющих возбуждаться
нет там ничего
ничего там нет
нет там ничего ничего там нет
«есть свирепый, есть больной…»
есть свирепый, есть больной
есть какой-нибудь-со-мной
есть натужный есть ненужный
есть вот так вот: просто свой
есть чудовище во мраке
есть границы рубежи
есть под окнами собаки
есть вот то, что не скажи
есть отличное устройство
есть реальная, что там
есть отвага, есть геройство
есть давай-ка по местам
есть ужасно очень страшно
есть нечто, что нельзя предать
есть ли смерть я не причастно
привязать к кровать и спать
«скажи вот: пуговица. или расческа…»
скажи вот: пуговица. или расческа.
ты главное произнеси мне чётко
я сам порой чего-то там болтаю
не в этом смысле, но воспринимаю
слова родного языка довольно ясно
скорее образы тех слов, вот я катавлю
а кто-то за-и-кается
а кто-то вообще тут инженер-гидравлик
пришёл, и нету его пальца
но пуговица! скажи. она не понимает
мне надобно стеречь родную речь
есть вот еще один он р не произносит
он говорит я так люблю лоссию
что хочется его стеречь
но я всего охранник не мессия
она стоит вот на коленях у стены
что невозможно с нею разговаривать
мне интересно пот ль с ее спины
но пост непозвозлительно оставить
она: ши патра натра ну
ши вама господ иста господ руса
я как-то в этом всём не разобрался
но запись с диктофона, что-ль, сотру
она: ви мадре маря киве
ли грандли мадре мадери пор мо
я понимаю что совсем того
я понимаю, что пойду за ними
«у меня болит член говорит больной врачу…»
у меня болит член говорит больной врачу
а от говорит: укажи, какой именно, а то не вылечу
ну, тот член, что у тебя есть и у меня
доктор озверел: а что знаешь ты про меня?
у меня восемьсот крыльев золотые ягодицы
пред ними придётся тебе преклониться
еще есть у меня потаенный хобот
потому что по документам я секретный робот
но и это не так это отмазка для мудаков.
робот. ха! еще скажи какой киборг. я не таков!
мои ложноподии уже обвили тебя
и излучаемую тобой энергию теребя
доставили мне достаточно информации
ты вполне готов для кремации.
пациент орёт: доктор! доктор! я не прав!
у меня просто побаливает какой-то сустав
но я вас не буду беспокоить теперь
доктор говорит: вот дверь
потом наливает себе в мензурку
причмокивает закусывает чьим-то ухом
в дверь стучат но он не слышит:
вибрации приглушены выпил а у него еще плохо со слухом
«ты, надеюсь, поужинал…»
ты, надеюсь, поужинал
ты, надеюсь, отдохнул
поэтому тебя не очень растерзает
история, как по ней ползали черви
впрочем, я всё уже рассказал
мне нечего ни убавить, ни прибавить
мне проще вас оставить
пойти на ярославский вокзал
«вот ты поэт интуитивный…»
вот ты поэт интуитивный
такой изысканный поэт
внезапно сочиняешь дивный
сонет, а может и куплет
ты полагаешь: чист твой разум
от всяких этих примесей
и потому небесным глазом
ты угляден для славы всей
ты вдохновенья нисхожденьем
пронизан до корней волос
и это мы без умиленья
не можем наблюдать. без слез!
но просто так слегка подумай,
что мозг твой – поле для борьбы
сверх-я с оно – а ты, угрюмый
не знаешь, в общем-то, судьбы
и что агент ты социальный
средь поля социального
и габитус паранормальный
не означает ничего
я мог бы много перечислить,
но ты пиши, ведь ты пиит,
как хорошо башке без мысли,
ведь у меня башка болит
«тебе никогда не дадут возможности забыть, кто ты…»
тебе никогда не дадут возможности забыть, кто ты
укажут, возможно, на лица твоего черты
на выговор, на взгляды, на жизненные ходы
тебе никогда не дадут возможности забыть, кто ты
тебя никогда не пустят туда, куда пускают только своих
даже если ты пашешь за семерых и отчитываешься еще
за троих
всё равно им важнее смотреть на то как ты пыхтишь
и корячишься, какой ты псих
тебя никогда не пустят туда, куда пускают только своих
ты останешься тут когда они уже будут там
ты пей свой агдам, они уже давно по законным местам
им не требуется защиты и снисхождения, они не
прячутся за углом, по кустам
ты останешься тут когда они уже будут там
но лучше быть так, быть так как я, а я себя не отдам
«юный солдат не забудь…»
юный солдат не забудь
эту кровоточащую неправду
вставай в строй – вставай, вставай!
но не забудь
потому что утром весенним
или осенним вечером
я не хотел бы вспоминать о тебе
я не хотел бы вспоминать о тебе
«тихонько в комнату войдя…»
тихонько в комнату войдя
возможно наблюдать родителей
но нет сегодня нет сегодня
ничего возвышенного, мы спим
и родители спят, может быть даже умерли
ты вот на это на всё посмотри
стыдно стало, а? застит глаза?
отмазываться нельзя
когда мы сидели в этой комнате
и мама читала буратино
было как-то совсем иначе
но вы не помнете, вам противно
«ненавистен и тот кто думает что в телячьем вагоне…»
ненавистен и тот кто думает что в телячьем вагоне
мы получше чем на диване что-то догоним
но ненавистен и тот который клянёт свой род
ожидает звонка, трубку никогда не берет.
ненавистны, пожалуй, все. хоть хомячок в колесе
хоть эта старая дура, что цифру неправильно в индексе
ненавистны родные, далекие тем боле, и вообще
ненавистны всякие, кто перемещаются средь вещей
я к чему говорю? учить любви уж не мне
есть профессионалы по этому делу в родной стране
я не хочу любви, не хочу тепла
не хочу, удивитесь, даже чтоб не было зла –
– зло-то оно смешное, вторичное, христиане подтвердят
просто отсутствие свойств, а не свойство, но хуже, взят
за шкирку или кадык, ты вскрываешь тайник –
и фиг бы с ним, с тайником, но спрашивают, кто ученик,
кто учитель, кто родители, кто брат и сестра
кто сюда еще приходил, кто соседи, кто вот с того двора
и так далее. снимут кожу с тебя
исключительно истину возлюбя
правда тогда хорошо, когда за нею не кроется большая ложь
добро хорошо, когда зло ничтожно, но это, полож –
ем не всегда получается, бывает и поболе зло.
оно пустота, изнанка, ну просто нам вот не повезло.
любовь бывает, когда ее называют так
это умеет всяк, и хитроумный, и среднего разума, и простак
милость бывает, когда ты веришь, а вера бывает, когда ты с ней
часто нет ничего этого, приходится жить потесней
здесь должна быть строфа морали, но такой не будет строфы
вы знаете то же, что я, я знаю, то же, что вы
вообще, категории рождают лишь болтовню
но и то странное неуловимое чувство, которое я храню
«поэты не столько предсказывают, сколько вызывают войну…»
поэты не столько предсказывают, сколько вызывают войну –
это должна была бы мысль быть не моя, а, скажем, секацкого –
но, что поделать, так оно и происходит,
поскольку перемена имен произошла без оглашения
такого себе, кажется, даже легисты не позволяли –
но что поделать, прогресс он во всём прогресс
наша субкультура – лишь отпавшая от основного древа
нежная плоть, предназначенная к умиранию
ствол же растет себе вверх
«нет, не кризис, не декабрь…»
Дане Курской
нет, не кризис, не декабрь,