лирика той эпохи – лишь повторение канонов, заданных
внешними по отношению к так называемому «автору»
обстоятельствами
не более того.
сложно сравнивать эту лирику с современной
никогда не следует забывать, что лишь теперь лирика –
способ передачи индивидуального чувства,
в прошлом же, вопреки обывательскому мнению,
не было ничего такого, –
пишет литературовед сорокового века
сидя на ганимеде или калипсо
в нанокварцевой кабинке своей
«я написал статью про егора…»
я написал статью про егора
а он говорил
уйдем из зоопарка
нет, не
«единство и теснота ряда поют то вместе, то порознь…»
единство и теснота ряда поют то вместе, то порознь
а птичка сидит в ветвях, и этолог сообщает: всё зашибись
покрыто пространство полутьмою лесною, так сказать, полог
стихослагателю требуются слова, но повсюду одна живопись
природному этому самому навязывать не стоит
оно само так навяжет что держись, и наваляет еще потом
речь формируется у едва заметных существ в ветвях, гуманоид
вынужден рассуждать о способах мышления ртом
главное чтобы код соответствовал, главное не воздерживаться
от избыточности, которая приведет к единству и тесноте
едва заметно в кроне дерев дети поедают отца
но стихослагатель не изменит возвышенной своей мечте
«в моих стихах нету метафизического измерения…»
в моих стихах нету метафизического измерения
нету в моих стихах измерения метафизического нету
нету измерения метафизического в моих стихах
измерения метафизического нет в стихах моих
нету метафизического измерения в стихах моих
метафизического измерения нету в моих стихах
нету в моих стихах
и трансцендентального нет
и сакрального нет
и трансперсонального нет
и просто-таки духовного нет
всем присутствующим привет
«в цк сидит цикада…»
в цк сидит цикада
но суслов говорит
цикады нам не надо
и требует акрид
когда бы все партийцы
уселись на суку
безжалостный убийца
сказал бы им куку
с тех пор прошло немало лет
и путин ныне царь
однако же акрид всё нет
как в сказочную старь
«помните…»
помните
как в соловьевском Доме Под Звездным Небом
подростки на шаре
перед тем как поцеловаться
выбрасывают над просторами ссср оружие
так вот, оно найдено
«как удивительно что это обратилось…»
как удивительно что это обратилось
в изучение стиля, игру
это случилось, вот уж действительно странно
как-то само собой, без всяких там дополнительных
и, казалось бы, нечто стоит ухмыляясь
за правым плечом или же левым плечом
ничего не стесняясь
не сомневаясь ни в чем
но прослушав сводки с фронтов
сообщив, что готов, несмотря на взятые предварительно
уж давно сокрушаешь страны внутри себя
избегая при этом избыточных обязательств
ладно уж, слезоточивая жертва непроявленных обстоятельств
стоило бы постоять, к плечу, так сказать, плечом
услышать нежный баллистический посвист
не пожалеть ни о чем
«лестригоны туареги…»
лестригоны туареги
ядолюды и мордва
и к примеру печенеги
ну и я, едва-едва
все усядемся на плотик
назовем его ковчег
вы снобы, не поплывете
значит, с нами Человек
самоеды и псоглавцы
и поныне дикий всяк –
мира мы заимодавцы
вы ж не учтены никак
в кинолентах кажут ноя
и повсюду слышен стон
скоро станет паранойя
постоянный йеллоустоун
нивхи орки и команчи
пункера и любера
уплываем мы далече
их сегодня – нам вчера
славно в море-окияне
хоть и лава по брегам
мы такими вот кругами
устранили вечный хлам
мир теперь умрет прозрачен
чист хорош и образцов
ангел смерти не иначе
упромысливать готов
наша лодочка кати́тся
по неведомым волнам
стоит где-то очутиться –
там предъявится Адам
«эскадрилья глюоновых истребителей…»
эскадрилья глюоновых истребителей
приближается к планете эн
там сидит государь-император
следует взять его в плен
потом продираешь глаза
нет не гроза
просто сносят бывший уже теперь дом 14 б
там жила одна милая девочка
но это будет рассказано не при тебе
«люди вот оказывается составляют списки…»
люди вот оказывается составляют списки
что хорошего что плохого было в оканчивающемся году
я понять не могу. давайте составим списки
девятьсот четырнадцатого, например,
тринадцать седьмого, сорок первого
об этом мы говорили сегодня на кухне –
как теперь и будет, молодежь, привыкайте
наверно, кто-то тогда влюбился. у кого-то родился ребенок,
кто-то встретился с давно потерянным другом
всё хорошо было у них в прошедшем году
а другой, вот, потерял отцовскую шапку
а шапка-то не простая, она отцовская –
значит, плохо было у него в том году
К социологии поколений
что омерзительно, но неизбежно:
поколение есть
когда у него есть свои покойники
впрочем, обыкновенно в этот момент поколение уже
вполне разобщено, атомизировано
покойники составляют единственную ценность
мы живем, ровесники, пока не научились
делить покойников на своих и чужих
мы живем, ровесники, пока они как бы мы
как бы, но мы, но скоро может мы отвалиться
останется как бы
на как бы удобно делать
некоторый символический капитал
у других отвалится как бы останется просто пустое место
просто пустое место ничем не занятое
зияющее, сквозное
«злобный монстр представим…»
злобный монстр представим
у деточки под кроватью ночует
а деточке всё равно, монстр так монстр –
и монстр тоскует
он начинает писать лирические стихи
становится философом аналитической школы
я не про себя, что вы
это всего лишь стихи
«банка сайры и пачка сушек в ночи…»
банка сайры и пачка сушек в ночи –
это почти счастье
но только почти
потому что счастье –
это когда тебя понимают
«бывший художник выпил…»
бывший художник выпил
перестал различать цвета
ножик из сердца вынул
повсюду ведь красота
бывший военачальник
завоевал себя
был он таким печальным
трубочку теребя
бывший властитель мира
вышел вдруг и ушёл
я не знаю куда он
но это ведь хорошо
«если посмотреть…»
если посмотреть
со стороны рижской эстакады
не на пути на которые все смотрят
а например направо
если идти к метро рижская
то за путями
и до сокольников
есть некоторое пространство
если вы думаете
что из этого родится некоторая интересная история
или же
положение объектов в пространстве
станет поводом для притчи –
вы ошибаетесь
«в тот момент…»
в тот момент
когда перестал ловить рыбу в мутной воде
он встал за станок
или взял оружие
«рисунок странный на предмете…»
рисунок странный на предмете
лицо неясно на портрете
и вообще – портрет ли то?
возможно, некое ничто
я почему так изумляюсь:
вот в электричке человек
и я его почти касаюсь
и ест он истый чебурек
а вот портрет. там непонятно
зачем он существует тут
а мне, пожалуй, неприятно
когда ничто никак зовут
когда в чудовищной печали
в страданиях и муках ты
не знают как отображали
твои дурацкие черты
портрет живет своим законом
не спрашивает ничего
а ты живешь в пространстве оном
ты непонятно существо
тебя не хочется помыслить
да и себя я не хочу
а это вот висит без мысли
и подчинима лишь лучу