С ужасом осознав, что я натворил, я попытался выйти из тела, но у меня ничего не получилось. Оно слушалось как родное. В панике я заглянул внутрь себя и увидел парящую точку в темноте.
— Алексей, возвращайся! Забирай обратно свое тело. Давай же!
— Нет, — услышал я. — Не хочу, все мои родные мертвы, мне незачем жить. Я хочу к ним.
— Трус! Слабак! Тряпка! — неистово вопил я. — Ты, что, сразу поверил в бред пьяного ублюдка?!! А если это и правда тогда борись!!! Верни себе тело и отомсти за них! Ну давай, я не могу в нем оставаться, у меня есть другая жизнь!
— Не хочу, теперь ты хозяин этого тела. Все правда, мне кажется, что всегда об этом знал. Я чувствую зов родных, они ждут меня. Отомсти за меня, раз я не смог. Прощай.
Сверкнула вспышка, и он исчез. В ужасе я плюхнулся в кресло. Мысли лихорадочно метались. Вот это я попал!! И что теперь делать? Дурак проснется и скажет, что я на него напал. Применение воздушной магии не скрыть… А, плевать, скажу, что тот был пьяным, и что-то сам нахимичил с артефактом. Все равно, как проспится — вряд ли хоть что-то вспомнит.
В общем, надо валить отсюда, пока никто не зашел. Быстро собравшись, я отправился в свои покои, надеясь по пути никого не встретить.
Добравшись до спальни Алексея, я тяжело упал на кровать. Надо подумать. В теле младшего цесаревича я застрял, похоже, надолго. Если не навсегда. Значит, задача номер один — выжить. Номер два — не выдать себя. За жизнью его я следил давно, так что проколов быть не должно.
Так, жизнь он вел затворническую, особо ни перед кем не маячил, значит, подмену будет заметить очень сложно. Стоп, Владимир упомянул какую-то Нарышкину. Почему я о ней ничего не знаю? Хотя-я-я-я… Я припомнил тот самый большой императорский бал, когда Алексея, то бишь меня — черт, надо привыкать! — словно разнаряженную мартышку, демонстрировали аристократическому кругу. Тогда вся эта помпезность, блеск и мишура, прикрывавшие грязные интриги, меня раздражали, и я особо не вникал в происходящее. Тем не менее, помню острый всплеск эмоций Алексея, когда ему представили очаровательную рыжеволосую девушку, изящно склонившуюся в реверансе и кокетливо бросившую сквозь полуопущенные ресницы влекущий взгляд… Тогда интерес Алексея к рыженькой чертовке заметил не только я. Гнусно ухмыльнувшись, Владимир за спиной придворных, сделал недвусмысленный жест, и покатился со смеху, увидев, как младший брат залился предательским румянцем.
Черт, вот подстава-то! А интересно, что в том мире стало с моим телом? Хотя пофиг, надо следить теперь за этим. Кто из родственников, интересно, еще в курсе того, что я — не родной сын императора? Или только брат? А вот он точно может стать огромной проблемой.
И что делать? Бежать к царственному папеньке и рассказать о том, что мне стало известно? Не вариант. Он ведь может подтвердить, что все это — правда, и тогда свободной жизни придет конец. В лучшем случае, запрут в уютной горнице без окон, без дверей, да будут приводить девушек для размножения… Не-е-е, быть племенным боровом-осеменителем — не мое!
А если и скажет, что Владимиру с пьяных глаз все почудилось, все равно останется подозрение, что я могу начать доискиваться правды. Вера в то, что я лоялен императорской семье, пошатнется — и меня уберут. Как тот самый мусор, о котором твердил братец. Сын мятежного мага, последний из уничтоженного императором рода, мирно живущий во дворце кровного врага? Нонсенс! Лучше сделать вид, что ничего не произошло.
Но с братом надо что-то решать. Опять нажрется и начнет болтать. Конечно, ему не поверят, но найдутся и те, кто усомнится и подхватит пьяный бред. И что я могу сделать? А ничего. Верных людей нет, из дворца я почти не выхожу. В академию, после долгих размышлений, мне запретили поступать, якобы в целях безопасности. Но теперь-то я понимаю истинную причину моей изоляции. Просто чтобы случайно не оброс нужными связями. И так во дворце все шепчутся, что для империи было бы лучше, если бы старший сын Александра скоропостижно скончался от острого, неизлечимого заболевания, пока онна престол не взошел… А тут как бы и мне смертельный вирус не подхватить, во дворце сыро, да гадюк ядовитых полно, ага…
Итак, то, что я не родной, точно знают три человека: отец, канцлер и брат. Чтобы неприглядная правда не вылезла, необходимо избавиться от всех троих. А заодно и луну с неба достать. Хотя нет, луну проще, наверное.
Мои мысли лихорадочно метались в голове.
Громовы — старинный род, стоящий на страже интересов империи. Владимир Алексеевич — близкий друг императора, его правая рука, разящая длань империи. Один из сильнейших архимагов империи, а, как многие говорят, и всего мира. Он один способен заменить целую армию. Нетерпимый к врагам, но бесконечно преданный родине, он предпочитает решать все вопросы силой. Хотя, как канцлеру Российской империи, ему приходится все же быть и умелым дипломатом.
Отношение ко мне у него было ровным. Вежливая холодная улыбка в лучшем случае, а чаще полное игнорирование, будто я для него пустое место. Подозреваю, что его ненависть к предателям империи перешла на меня. И если этот человек заговорит, к нему непременно прислушаются, это не брат-алкаш, ненавидимый народом из разных сословий, вплоть до дворянского, а авторитетнейший человек. Но раз столько лет молчал, значит, есть шанс, что будет молчать и дальше? Главное — его не провоцировать.
Находиться и дальше в душной комнате, стены которой начали давить меня, лишая здравости суждений, стало для меня просто невыносимо, и я решил прогуляться по Зимнему дворцу. По воспоминаниям Алексея, это было красивейшее место. Неспешным шагом я прогуливался по широким коридорам, не обращая внимания на придворных, что постоянно встречались мне на пути. Нарышкины, что я знаю о них? Княжеский род, маги огня. Хорошая наследственность, сильная кровь. Отец девушки, запавшей в сердце Алексея, не припомню его имя, вроде бы возглавляет Департамент Магических Исследований. При дворе Нарышкины имеют хорошую репутацию, врагов нет, дружны со всеми родами. С Громовыми у них отношения если не дружеские, то приятельские точно. По моему, они даже состоят в далеком родстве. Кто-то там когда-то вышел за кого-то, черт знает, сколько лет назад… Отношение ко мне? Пофигистическое, по моему. Есть я — или нет, никого не трогает. Хотя, с этих аристократов станется. С преданной улыбкой всадить нож в спину — это было здесь в порядке вещей.
Так, что касается его дочери. Черт, как же ее зовут-то? Надо срочно выяснить, а то облажаюсь. Раз уж мой братец обратил внимание на интерес Алексея, то есть, меня, к этой девушке, она рискует стать очередной жертвой его издевательств. Чтобы мне иметь возможность оградить её от этой опасности, нужно, как минимум, познакомиться с ней поближе… К тому же, судя по её заигрывающим лукавым взглядам, она была бы вовсе не против такого сближения!
Мои мысли прервало деликатное покашливание за спиной. Обернувшись, я увидел невысокого, полного мужчину, одетого в парадный камзол, обитый мехом. В руках он сжимал длинную трость из красного дерева с большим набалдашником белого цвета.
— С кем имею честь? — вспомнив про хорошие манеры, поинтересовался я.
— Здравствуйте, Ваше Высочество. Позвольте представиться — князь Тараканов, Валентин Михайлович, Божьим промыслом и высочайшим соизволением, возглавляю министерство образования.
— Очень приятно, Валентин Михайлович, чем я могу вам помочь?
— Прошу прощения, Ваше высочество, вы не могли бы уделить мне десять минут для приватной беседы?
— Приватной? Что-то случилось, что вы не можете сказать это при всех?
— Нет, что вы, — смешно всплеснул он руками. — Совершеннейший пустяк, мне стало известно, что вы — юноша просвещенный, алкающий новых знаний, а мне как раз доставили один интереснейший научный труд…
Произнося скороговоркой эту тираду, он увлекал меня мягкой рукой дальше по коридору.
— Что ж, Валентин Михайлович, давайте пройдем в малую приемную отца, там не должно никого сейчас быть, и, думаю, там нам не помешают… — слегка оторопевшим тоном говорил я на ходу.
К счастью, идти было недалеко, и вот мы, расположившись в удобных лёгких креслах, приступили к разговору.
— Прежде чем начать наш разговор, который пойдет не совсем о научных трудах, как вы, надеюсь, уже догадались, я бы хотел узнать, Ваше Высочество, насколько хорошо вы ориентируетесь в мировой политической обстановке?
— Если говорить честно, — пожал я плечами, — то не особо. Как вы, должно быть, знаете, большую часть своей жизни я провёл в провинции, не подозревая о том, что являюсь принцем. Соответственно, я больше интересовался магией и точными науками, а дипломатия и политика была от меня далека.
— И очень зря, Ваше Высочество! Политика — это целое искусство, которым вы, как принц империи, должны владеть в совершенстве! Позвольте мне кратко ввести вас в курс дела, чтобы потом непосредственно перейти к теме нашего разговора. При дворе существует две фракции, прямо противоположные, а порой даже и враждебные по отношению друг к другу- Английская, что включает в себя Англию, Францию, Турцию, а так же частично представляет интересы Поднебесной и Японии; и Немецкая, включающая в себя Германию, Австрию, Пруссию, Венгрию и Шведское королевство. О более мелких государствах, входящих в эти фракции, говорить смысла нет. Так вот…
Нас отвлекла служанка, что принесла чай и легкие закуски.
Дождавшись, когда она, расставив приборы на небольшом столике, вышла, Валентин Михайлович продолжил.
— Я принадлежу к первой, и не стесняюсь об этом говорить, ибо главной нашей целью является заключение мира с европейскими государствами, последующее совместное развитие, участие в различных международных проектах. Мы стремимся к тому, чтобы наши молодые люди могли получать образование в лучших институтах Европы.
Вторая же фракция ратует за похожие идеи, вот только при этом они хотят втянуть Россию в войну против Англии, этого, безусловно, надежнейшего союзника нашей империи.