К сожалению, не все понимают, что каждый человек, даже маленький, строит свою жизнь самостоятельно.
Вспомните: ребенок сам учится ходить (и в прямом, и в метафорическом смысле), наша задача – подать ему руку, поддержать. Родитель – только опора маленькому человеку. Еще поговорим об этом дальше.
Ну, хорошо, с математикой не вполне тривиальный пример. Ведь это база, царица наук и все такое. Как же быть? Вспомните о последствиях жестких решений. Всегда полезно учиться искать компромиссы. Начать можно с вопросов: «Почему тебе не нравится этот предмет? Что конкретно ты не понимаешь?» В большинстве случаев решение кроется в личности учителя. Поэтому стоит разузнать, что за человек преподает математику, какие у него отношения с остальными детьми в классе.
Возьмите решение этой задачи на себя, попробуйте создать такую обстановку, в которой у ребенка загорится огонек интереса к этой науке, на базе которой, я не спорю, строится все дальнейшее обучение.
И все это не отменяет особенностей личности ребенка: он от природы может тяготеть к другим сферам. Тогда ступайте на следующий этап: «А что тебе нравится, какой предмет? Музыка, рисование? Круто!»
Вы когда-нибудь бывали на пробном уроке в школе искусств? Ммм, он стоит того, чтобы его посетить. Или съездить в выходные вместе на ярмарку мастер-классов. И главное, честно посмотреть на все это глазами вашего любимого человека. А потом обсудить, что запомнилось или понравилось больше всего вам, что вызвало интерес и восторг у него.
Когда у ребенка есть ощущение, что вы его слышите и он вам небезразличен, он останется в диалоге не только в вопросе проблем с учебой. В случае более серьезной неприятности он придет за советом к вам. А не к старшим товарищам из соседнего двора.
Все же знают этот анекдот?
Размышления сына о маме.
5 лет – мама знает все!
10 лет – мда… не все мама знает.
15 лет – Господи, да что вообще мать о жизни знает!
25 лет – надо было слушать маму…
Мы не можем избежать этих 10 и 15 лет. Но мы можем максимально настроить контакт с будущим подростком, уважая его интересы, пока тот еще пяти- или семилетка. Связь создается, читайте «тренируется», именно «на кошках» – на безопасных ситуациях поиска интересов и построения планов. Если взрослый слышит ребенка, то со временем и он не утратит способность слышать родителя.
В таких отношениях вы уже больше, чем родитель и ребенок, больше, чем друзья. Вы партнеры по жизни. Безусловно, сохраняющие иерархию. Ребенок никогда не должен становиться родителем для своего родителя. Но об этом позже. Главное: в доверительных, «слышащих» отношениях ребенок дольше сохраняет ощущение, что взрослый во многих вещах разбирается, он грамотнее в силу жизненного опыта. Шестнадцатилетка обязательно сделает собственный вывод и примет свое, отличное от вашего, решение, это неизбежно. Но все же прислушается к вашему мнению, взвесит его, рассмотрит, как возможно верное.
А знаете, что говорит большинство современных подростков? «Ой, предки вчера опять там что-то мне лечили. Bluetooth-гарнитура – это спасение». И все. Канал восприятия информации перекрыт. И не только потому, что уши заткнуты. А еще и потому, что ребенок не желает больше слышать взрослого. Еще с тех пор, как отец ему сказал, что «рисование – это бред», и заставил заниматься с репетитором по математике.
Разумеется, любой родитель думает, что действует из позиции любви. Среди моих читателей нет тех, кто откровенно не рад рождению своего ребенка и безразличен к его судьбе. Но иногда мы путаем любовь и контроль. Печально осознавать, что зачастую любя обрезаем крылья самым дорогим на свете людям. Всего лишь используя в общении инструменты запретов и ограничений.
Слово «нет» в своей методике запретила Мария Монтессори. Я всерьез заинтересовался ее жизнью, когда наткнулся на огромное количество совершенно противоположных мнений о ней и ее работе. И понял одну вещь: она продемонстрировала слово «нет» своей судьбой. В ее заметках прекрасно передана атмосфера времени и условия, которые заставили ее отдать своего ребенка в детдом. Для его же безопасности. Я, реально, поставил бы ей памятник.
Вы наверняка знаете эту притчу.
Однажды к Соломону пришли две женщины и принесли маленького ребенка. Каждая из них утверждала, что это ее дитя. Чтобы узнать, кто из них лжет, Соломон предложил рассечь ребенка надвое и дать каждой женщине по половине. Тогда одна из женщин сказала: «Рубите! Пусть не достанется ни мне, ни ей!» Другая же закричала: «Лучше отдайте младенца другой, но только не убивайте его».
Так Соломон узнал, которая из них настоящая мать. Ведь только мать согласится потерять дитя, но сохранить ему жизнь.
Это наглядный пример, как работает слово «нет». Нет моим желаниям. Мы не можем полностью понять поступок Марии Монтессори в условиях современной жизни. Каково это – переступить через свой эгоизм: «Да, я хочу, чтобы ребенок был рядом, несмотря ни на что, лишь бы мне было хорошо». Монтессори была первой, кто показал, сколько боли на самом деле приносит настоящее «нет».
В современном мире мы говорим «нет», стараясь уберечь детей от опасностей и угроз жизни. Так мы думаем. Таков наш мотив. Но на самом деле мы не оберегаем их, как это делала Монтессори, а ограничиваем от повседневности. «Нет, не трогай», «Нет, не ходи», «Нет, ты делаешь не так» – это лишь ограничения без объяснения причин, которые выстраивают внутренние рамки и запреты. «Не стоит мне узнавать новое», «Не стоит пробовать начинать», «У меня все равно ничего не получится (потому что я все делаю не так)». И в итоге: «Мир опасен и недружелюбен». Вот как начинает рассуждать ребенок.
Представьте, что вы на работе проявили инициативу, а начальник говорит: «Не нужно этого делать». У вас разумно возникнет вопрос: «Почему». А представляете, сколько вопросов роится в голове ребенка?
В общении со своими детьми я исключаю категоричные запреты и стараюсь объяснять свое мнение.
Когда ребенок берет стеклянный стакан, который стоит на краю стола, ответственность за это находится в руках родителей. Однажды мой средний сын разбил вазу. Я понимал, что это была моя вина: не догадался убрать хрупкий предмет на безопасное расстояние. То же самое со стаканом. Если вы понимаете, что ребенок может его смахнуть, то именно в вашей ответственности убрать вещь от греха подальше, предотвратить опасную ситуацию. Но если стакан все-таки оказался в руках ребенка – не стоит повышать голос, пугать его и обижать. Надо объяснить, что этот предмет стеклянный, хрупкий, и помочь ребенку справиться с ситуацией наиболее безопасным способом, подстраховать. Если малышу такой эксперимент еще не по силам даже с поддержкой родителя – я в таких случаях говорю: «Поставь, пожалуйста, этот стакан. Я не допущу больше, чтобы в твоих руках оказались вещи, которые могут причинить тебе вред». И тогда ребенок спокойно ставит опасную вещь обратно. По сути, это тоже качественное время – дать развернутое объяснение. Ведь в подобных ситуациях с нашей помощью маленький человек начинает разбираться, как устроен мир.
А как быть с подростковыми желаниями? Например, когда возникает интерес к алкоголю или, не приведи Господь, к наркотикам? Когда мы априори не можем сказать «да». Как сказать «нет» в этом случае? Как сделать так, чтобы ребенок именно с ваших слов все понял, а не пытался потом постигать азы таких развлечений тайно, неизвестно где и с кем?
В подростковом возрасте «нет» опирается на авторитет родителей. Но тут принципиально важно, построен он на страхе или на уважении к мнению взрослого. К пубертату правильно сформировавшийся авторитет уже совершенно точно создает почву для понимания: «Если родитель запрещает это, значит оно представляет для меня опасность».
Да, подобный результат достигается огромным трудом над собой и над отношениями с ребенком. Они выстраиваются годами.
Сколько лет вы воспитывали ребенка на страхе, столько же лет понадобится, чтобы вернуть его в парадигму доверия.
Но если эта работа не ведется вовсе, общения нет и есть только запреты без объяснений и качественного совместного времени, ребенок легко может уйти и в наркотики, и в алкоголь, и куда угодно, лишь бы выпрыгнуть из этой шкуры. Тогда любое «нет» в процессе воспитания сводится к нулю. Он ведь всю жизнь слышит это слово, и ничего, жив до сих пор. Ребенок, воспитанный в парадигме запретов, перестает на них реагировать.
Как ребенку не переступить эту грань? Как увидеть черту, где начинается его взрослая жизнь? За это переживает каждый родитель.
Я совсем недавно столкнулся с этим, когда мой старший сын уехал учиться в школу в другой стране. Он жил в кампусе с детьми со всего мира, и, конечно же, перед ним раскинулось море соблазнов. И тут мне помогло наше качественное время. Ребенок знает, что он всегда может позвонить маме или папе, чтобы поделиться ощущениями. И что, если он захочет попробовать новое, может рассказать мне об этом. Я трезво смотрю на жизнь, поэтому понимаю: рано или поздно он будет самостоятельно решать «пить или не пить». Но вся моя работа над собой и нашими отношениями сейчас направлена на то, чтобы помочь ему в будущем сделать правильный выбор. Пока я, как могу, объясняю ему, что к чему.
У него в компании уже есть ребята, которые курят. Я не даю никаких оценок этому, не говорю, что это плохо и «курить нельзя». И тем более не угрожаю, мол, если застукаю, – заставлю всю пачку скурить или о губы затушу. Может, и вас в детстве так пугали?
Я спросил Матвея, как он к этому относится. Сын ответил: «Я понял, что мне не очень приятно. Но это их жизнь и их дело. Мне они не предлагают. Но, даже если предложат, – я знаю, что ответить».
Хотя оба моих родителя курили, я пробовал лишь два раза в жизни. И мне не понравилось. Я постоянно был занят. В спорте, на учебе, в КВН, на секциях. Уходил из дома в 7 утра и возвращался в 9 вечера. Я играл в команде хоккеистов и был единственным из 25 человек, кто не курил. А идти против привычек компании для подростка – серьезный вызов. Но я всегда шел вразрез с курением, пытался понять, зачем все они делают это. Не брал в руки сигареты из принципа, именно потому, что все так делали.