Однажды я стал случайным свидетелем, когда папе пришлось поменять сыну памперс. Малыш сходил по полной программе, а мамы рядом не было. У папы шок, конец света! Его выражение лица рисовало картину, будто он оказался перед огромной кучей навоза, которую нужно убирать голыми руками.
Лично я придерживаюсь мнения, что в первые месяцы и мама, и папа должны уделять ребенку больше времени и максимум внимания.
Когда ребенок начинает подавать невнятные, на наш взгляд, сигналы, когда он еще толком не говорит, эти призывы могут вызвать раздражение. Мы не всегда понимаем, чего он хочет, хотя он, вроде как, пытается это объяснить. Если оба родителя активно участвовали в младенчестве ребенка, им проще будет понять его первые, слоговые фразы. И это еще одна причина, по которой папам не стоит отлынивать от заботы о малыше.
И даже если первый год вы упустили, еще не поздно приниматься за настройку невидимой связи взаимопонимания. Спускайтесь к нему, а не тащите на свой уровень мышления. Говорите на его языке, но не в буквальном смысле, повторяя его «ма» и «ка», а расшифровывайте их, называя «машина» и «каша». И будьте готовы ошибиться не раз, прежде чем поймете: «ма» – это «мячик». Ползите вместе под стол, помните?
Но что делать, если у вашего ребенка этот возраст далеко позади? Время упущено? Все потеряно? Ну, конечно же, нет! Вспоминаем про качественное время и практику из предыдущей главы. И добавляем к ней еще одну.
Минутка самоанализа
Всегда ли вы слышите мнения и желания ребенка? Всегда ли принимаете решения относительно его жизни, основываясь на его желаниях и стремлениях, на понимании его целей? Осознаете ли его страсти и увлечения? Не влияют ли страхи и запреты из вашего детства на жизнь ребенка?
Следующая практика поможет вам найти истинные ответы на эти вопросы, а также изменить подход к ним.
Практика «И что тогда»
Предлагаю начать анализ с банальных жизненных ситуаций. Не стоит сразу нырять в глобальный вопрос «кем он вырастет», потренируйтесь «на кошках» – выбор пижамы на ночь, например. Постепенно вы сможете осознанно подходить к более сложным задачам.
Эту практику сложно зафиксировать по времени. Вам придется учиться фокусировать внимание на деталях в момент общения с ребенком.
1. На протяжении недели старайтесь обращать внимание на ситуации, когда ребенок проявляет инициативу, предлагает план действий, совершает выбор. Любую инициативу, не выделяя по степени важности и сложности. Ваша задача на первом этапе: научиться слышать и видеть ее.
Чтобы добиться результата, общайтесь с ребенком вовлеченно, слушайте его, анализируйте его слова. Да, сперва вы не будете различать, где он просто поделился мыслями, а где высказал предложение, вы ведь только учитесь держать фокус внимания. Но постепенно начнете слышать – вот он предложил попить вместе чаю, вот хочет погулять в выходные в парке, вот предпочел конфету печеньям, а сейчас изъявил желание раскрасить шар синим, а не красным цветом.
Выделите пять минут перед сном, чтобы кратко зафиксировать, сколько раз за день вам удалось услышать детскую инициативу и в чем именно она проявлялась.
2. Спустя неделю переходите к анализу собственной реакции: какой отклик вызывают у вас его инициативы? Вы всегда одобряете, поддерживаете его? Или по-разному? Не углубляйтесь. Просто соберите статистику. В итоге вы получите срез – малыш чаще получает поддержку и одобрение своих действий или вы «продавливаете» свои решения?
Понаблюдайте за собой и на вечерней пятиминутке фиксируйте, как именно вы ответили на детскую инициативу.
А если вы не поддерживаете его, накладываете запрет, то какова причина? Это следующий этап в работе над вашими отношениями.
3. Третью неделю посвятите анализу последствий. Представьте, что вы разрешили ему сделать то, что он хочет, или поступили так, как он предлагает, – что тогда? Ну, наденет он другую пижаму, а не заранее приготовленную вами, что тогда? Нарисует он хвост и ноги колобку, хотя этого не было в задании, что тогда? Нальет он себе воды сам, что тогда? Разольет? И? Да, будет лужа, зато можно вытереть ее вместе. Намочит рукава – можно переодеться. И так далее. Подвергните критическому анализу ваши запреты и отказы. При этом доводите их до крайней степени абсурда.
Давайте на конкретном примере. Сын не хочет надевать шапку, а на улице +3°. Если вы разрешите ему выйти без шапки, что тогда?
Включаем негатив – он замерзнет и простынет. И что тогда?
Мне придется его лечить и брать больничный. И что тогда?
Мне придется уходить на удаленку и совмещать «работу мамой» с «работой сотрудника банка». И что тогда?
Я буду сильнее уставать и больше злиться. И что тогда?
И ничего… Злая буду… И что тогда?
Буду кричать и ругаться на ребенка. И что тогда?
Испорчу с ним отношения. Он вырастет запуганным и забитым.
А вот тут стоп. То есть то, что вы все решаете за него и запрещаете ему учиться понимать собственное тело, осознавать терморегуляцию, чтобы укрепить ваши отношения и помочь ему расти сильным и уверенным в себе? Серьезно?
В подобных цепочках есть два варианта финала: либо вам станет смешно и вы поймете, что ничего страшного не случится, либо вы придете к абсурдному итогу, нелогичному, неразумному.
Вернусь к этому примеру чуть ниже. А сейчас – следующий уровень осознанности в отношениях с запретами.
4. Если из анализа следует, что ничего страшного не случится, когда вы поддержите инициативу ребенка, то предлагаю изменить решение, отменить ваше «нет».
Посвятите следующую неделю тому, чтобы в режиме реального времени отлавливать отрицательные реакции на детскую инициативу и корректировать их. Фиксируйте результаты на вечерних пятиминутках.
И про шапку. Практика показывает: если вы позволите ребенку выйти на холод без шапки, фантастически велика вероятность, что он через несколько минут ее попросит. Просто суньте заранее шапку в карман и все.
Можно научиться улавливать тонкую грань: где у малыша настоящее беспокойство и он не в силах с ним справиться, а где начинается манипуляция и капризы с целью получить желаемое. Хорошо бы понять, чего именно ребенок хочет. Выглядеть взрослым? Так покажите ему, что взрослые – и папа, и мама, и сестра, – ходят в шапке. Важно объяснять: «Я забочусь о тебе, беспокоюсь, что замерзнут твои ушки. Давай договоримся: я возьму шапку с собой. Если тебе станет холодно, ты мне об этом скажешь и мы ее наденем».
И пожалуйста, оставьте вот это вот: «Ааа! Я же тебе говорил, что будет холодно. Ага, ты меня не слушал!» Давайте относиться с уважением к любому детскому опыту. Упреки не научат ребенка принимать решения и понимать причинно-следственные связи.
Давайте сейчас для наглядности раскидаем по чашам весов два типа последствий наших реакций, опираясь на пример с шапкой:
Для меня совершенно очевидна разница в последствиях. И вес каждого плюса и минуса. Глобальные, да и локальные плюсы позитивной, поддерживающей ребенка реакции на порядок массивнее всех минусов. И я готов на конкретном примере показать, почему.
Есть у меня знакомые. А у них – сын, Леша, лет 18–20. Так вот, он целиком и полностью существует под пристальной опекой мамы. При этом по полгода Леша находится под домашним присмотром, а по полгода проводит в больницах, чаще психиатрических.
Почему? Потому что уже фактически взрослый человек вообще не хочет жить. Ничто не вызывает у него позитивных эмоций или желаний.
В семье также есть старшая дочь, Полина. Отличница, спортсменка, комсомолка, сделала прекрасную карьеру, чуть ли не содержит их всех. В общем – мамина и папина гордость. За компанию с родителями тоже постоянно пытается вытащить, «спасти» брата. Показывает его докторам, возит к шаманам, таскает по расстановкам и тренингам.
И однажды она случайно в разговоре, сама того не понимая, раскрыла семейную трагедию. Рассказала о своем детстве и отношениях в семье.
Испытывая гордость за старшую дочь, родители бесконечно шпыняли сына. Прямо говорили, чуть ли не обвиняли, что он не такой, как сестра. Сперва: «Ты должен учиться на пятерки, получить медаль/красный диплом», «Какой хоккей, что еще за глупости, ноги только ломать да зубы терять», «Поступать надо в лучший вуз мира», «Нет, не на эту специальность, что за ерунда, а вот на эту, которую мы выбрали, это ведь надежный путь к успеху». Потом он должен был хорошо зарабатывать, найти достойную девушку и так далее. Лешу постоянно сравнивали со старшей сестрой, причем в достаточно жестких формулировках: «Да кто тебя родил? Вообще не в меня. И не в сестру. Совершенно никчемный». Представляете? Годами человек слушает, что он не такой, неправильный, плохой, всем неприятен, а значит – никому не нужен, ему не рады. Его не любят.
В классификации, которую дает в своей книге Елена Друма[4], такой случай относится к установке «Не живи». И она неизбежно ведет к болезням и даже гибели человека. Ведь его личность, его заботы и боли, интересы и цели никого не волнуют. Такому человеку нет смысла оставаться в этой парадигме. Душа стремится удовлетворить запрос самых значимых в его жизни взрослых – исчезнуть. Ведь «не они его родили». Это страшная трагедия.
Конечно, Леша вырос психически неуравновешенным. Его личность полностью задавлена, стерта. Беда знаете в чем? Его родители ведут себя так «из позиции любви», искренне, страстно желая помочь ребенку. Согласен, есть такой тип людей, которых заряжает мотивация от противного. «Да ты не сможешь!» – «Нет, я это сделаю!» Но далеко не для всех она работает. А в случае с Лешей даже наоборот.
Мы тогда долго общались с его сестрой. Она вдруг увидела всю свою жизнь и жизнь брата под совершенно другим углом. Я предложил Полине: «А может, вы все отстанете от него? Перестанете его бесконечно лечить, внушать, что он больной, ненормальный? Вы настолько глубоко зашили ему эту программу, что теперь уже сами боитесь за его жизнь».