Найти такую я желаю Вам.
3 сентября 2013
Досадное
Полночь готова дремоту навесить,
Та же опять устремляется прочь…
Жаль, что ногтей на руках только десять!
Я бы их красила целую ночь.
Взгляд Ваш лукав, и шутлив, и опасен,
Но одинок Ваш задумчивый вид…
Вечер бы мог оказаться прекрасен,
Только в груди что-то сильно болит…
Как же мне чужды за месяц Вы стали!
Как же мне тягостна встреча была!
Знать, с пластилиновых пьедесталов
В нужное время судьба увела.
Как я желаю Вам долгого счастья!
Знать, совершиться должно не со мной…
Благословляю за Ваше участие!
Благословите и Вы мой покой…
6 сентября 2013
И все-таки
Нечаянная неосторожность.
Приветствие.
Крик безмолвный
Распахнутых шире глаз.
Ваш оправдательный полуприказ
Я помню и не скажу ни слова.
Но снова
Я
Вижу
Вас.
Третье октября две тысячи тринадцатого.
Вечерняя песенка
Постылый день уходит вспять,
Желтеют фонари.
Пойду домой и буду спать
До утренней зари.
Заснула в дымке голубой
Усталая земля.
Ты не встревожишь мой покой –
Тебя забыла я
И нити все оборвала.
И сожжены мосты.
Прости меня, что назвала
Немимолетным «ты».
24 сентября 2013
Память
Они расставались без слез и молений,
И с виду обычен разлуки был час,
Он тихо сказал ей: «Увы, продолженья –
Пока или вечно – не будет у нас.
Ни пылким влюбленным,
ни – паче – супругом
В ближайшие годы я стать не готов,
Но Вам обещаю, что чуткого друга
Во мне обретете на веки веков».
Она постояла безмолвно минуту,
Затем лишь сказала: «Я все поняла», –
И тихо ушла, чтоб душевную смуту
Закрытая дверь под засов увела.
И в этот же день она вдруг заболела,
И ночь голубую в слезах провела…
Вздыхая, еще тосковала неделю,
В другую, как прежде, была весела.
Казалось, забыта сердечная пытка,
Но встретился он ей, куда-то спеша,
И сразу с лица убежала улыбка…
А ночью молитву сложила душа:
Спасителю мой!
От губительной страсти
Заблудшее сердце мое свободи!
Во всякое время от всякой напасти
Отныне раба Твоего соблюди,
И даруй ему безмятежную долю,
И в деле любом рядом с ним пребывай,
Но если с Твоею согласно то волей, –
Союзом любви нас двоих сочетай.
И серые тучи по небу поплыли,
Спокойно тянулись осенние дни…
Они потихоньку друг друга забыли,
И был в этом промысел Божий о них.
18 сентября 2013 г.
Второй кленовый лист
«А представьте, что Вы начертаете стих
на кленовом листе:
я ему подберу обрамление!»
Ароматом заката повеет от них –
От листа и от стихотворения.
До кленовых полотен еще мне расти,
для того,
Чтобы голос звучал
сообразно древесному шуму
И любую способен был выразить думу,
Чтоб смогла достучаться до сердца его.
Скоро вечер придет
и печалью окрасит ресницы,
Как опять отошлют
под тяжелый шершавый замок
И прикажут до дыр затереть
золотые страницы,
Но заставить – не смогут.
И будет мой мир одинок.
Вот кленовый Ваш лист!
И на Память его – забирайте!
Если Память еще не попала
под крепкий засов…
Только в текстовых буднях
порою меня вспоминайте
Под полуночный бой
несмолкающих Ваших часов.
29-30 июня – 29 ноября 2013
Последний взгляд
Осиротел многострадальный дом.
Озябший мир заваливает снегом:
Безмолвное оплакивает небо
И бой часов, и каждый верный том,
И птичий крик за тоненьким окном,
И каждый вздох, который был и не был.
Ресницы опустив благоговейно,
Минувшие мгновения тесня,
Поет душа, готовая изгнать
Из недр своих гнетущее похмелье.
Но страшно ей, что памятную келью
Другой – чужой! – осмелится занять.
Сулил февраль весеннюю погоду –
Декабрь застыл в объятиях зимы.
Природа спит и сочиняет сны
Для всякого, не знающего броду;
Не иссушил огонь речные воды,
Они ж его не могут потушить.
… И в первый раз, наверно, солгала:
Ведь та душа любила только дважды.
Других ночей воспетый сумрак влажный,
И разговор заветный до утра,
Случайный взгляд, рояля звук протяжный
– Возьму с собой. И верю, что однажды
Он скажет обо мне:
она не зря б ы л а.
09-10 декабря 2013
II. Петербургские строфы
Воробью
Пернатый, здравствуй!
Питерский, веселый,
До пенсии – мальчишка и буян,
Ты – воробей, а я – приятель новый
Твоим невзрачным маленьким друзьям.
Ты любишь белый хлеб,
раскрошенный рукою
Унылых стариков и маленьких детей,
А я люблю закат, склоненный над водою,
И постный хлеб, размоченный в вине.
Обедня кончилась.
Мороз сквозит по коже.
Роняет в снег рябина гроздья бус.
А ты летишь, так на меня похожий,
Сжимая клювом драгоценный груз.
Когда же ты, умяв свою добычу,
Спешишь ко мне попрыгать налегке,
То, кажется, каких богатств не сыщешь,
Чтоб подержать тебя минуточку в руке.
Как жаль, что птица ты
и не поймешь, наверно,
Что может целый мир войти в один напев,
Что сердце любит тихо и примерно,
От неудач жестоких присмирев.
2014
Исповедь
(из книги «Память пробуждающая»)
Николо-Богоявленский морской собор
Лобзая небо, взоры поднялись.
Разбрызган свет под куполом Собора.
В свои объятья принимает высь
Томящееся многозвучье хора.
Душистый ладан в воздухе разлит,
Любезно слуху каждое мгновенье.
Руки, поднятой для благословенья,
Торжественен и неприступен щит.
Пределов нет – начала и конца.
В созвучиях Вселенная творится.
В непреходящих муках сердце тщится
Неполнотой не оскорбить Творца.
Смыкаясь с небом, жаждут купола
Пушистого рождественского снега…
Здесь в первый раз склонилась голова
Безумная пред словом человека.
25 ноября 2012
Новому Дому
Церковь Св. праведных Симеона
Богоприимца и Анны Пророчицы
Храм веселый, один из первых
Петербургскую землю венчавший!
Возвративший в ряды верных,
В свои своды – меня – принявший!
Здесь – отрадно. Здесь – мир и забота.
Здесь меня ни о чем не спросят.
Непростая это работа –
Быть у Бога желанным гостем.
На Суде, последнем, суровом,
Может, станет мне оправданьем
Хоть одно – забытое! – слово,
Раз пропетое со вниманьем.
24 сентября 2013
«Весь мир одушевлен, и зрим, и вещен…»
Весь мир одушевлен, и зрим, и вещен.
Способны мыслить струны и колки.
И даже пыль, сметаемая тряпкой
С покатой черноты фортепианной, –
Не просто прах, а бытия крупица.
И вещна мысль,
пространство искривляя,
И вечна жизнь страстей неутоленных,
И каждый звук, рождаемый ударом
По сгусткам струн, на что-нибудь похож,
Но нет ему ни слова, ни прозванья.
2014
Петербургские крыши
Что из окон ныне вижу?
Крест Казанского собора,
Телебашни хрупкий профиль
И мечети синий купол;
Расположен недалече
Иудейский дом собраний,
Где-то в островах таится
Храм мистического Будды.
Крыши! Душ овеществленье!
Сколько плит и поворотов,
И нервических изломов
В бледно-серых коридорах!
Чайка – городской бездомный,
Позабыв морскую юность,
На антенну сесть стремится;
На фронтонах стайки птичек
Держат чинное собранье;
На изогнутых деревьях,
Крючковатою ладонью
Зацепивших чьи-то окна,
Вьет свой домик ворониха,
Зорким взглядом измеряя
Ширину своих владений.
Кот мяукает на крыше, –
Март настал. Начнутся песни.
Солнце, крыши золоти!
Февраль-март 2014
«Я видела вас, женщины…»
Я видела вас, женщины