— Не голоси! — Смерть остудила мое праведное негодование.
Потом они с Ангелом стали о чем-то тихо переговариваться, пока на планшете Смерти не зажегся красный огонёк и она, взглянув на экран, поморщилась:
— Ну ты, Никодимус, это, … давай пока тут без меня, … у меня опять эта суицидница уже третий раз помереть пытается… Полетела я… — с этими словами Смерть встала, подхватила свою косу и испарилась.
Старичок глянул ей в след и поджал губы.
— Вот же! … Как что, так сразу, Никодимус! А как я отчет писать должен??? Ну, Хель, учудила! — потом, видимо, что-то придумав, он радостно подскочил и гаркнул очереди:
— Пересмена! Обед! Всем ждать! — подхватил меня под руку и нас закружило в водовороте, а когда нас выбросило из него, мы оказались в богатой комнате, где на кровати лежала девушка, с синюшными губами, а над ней стояла Хель и что-то бормотала…
Увидев нас, Хель нахмурилась еще больше, а Никодимус затараторил:
— Слушай, эта твоя жить не хочет, а эта наоборот помирать не собирается, так это, может поменяем их? И тебе хлопот меньше, спишешь по разнарядке, как Николаеву и отчетность портить не придется!
Я слушала их и пыталась понять, о чём они говорят. Хель задумалась, правда всего на минуту, потом посмотрела на лежащее тело, из которого высунулась призрачная девушка и быстро-быстро согласно закивала головой.
Я смотрела на этот дурдом и офигивала, а Хель махнула рукой и на меня опустилась темнота…
Глава 3
Лика
Следующее, что я почувствовала, так это сильный рвотный позыв, ну и не стала себе ни в чем отказывать, повернувшись в сторону и уткнувшись в тазик, стоящий рядом с кроватью, на которой я лежала… Что???
Осмотрелась по сторонам. Я уже видела эту комнату, когда меня Никодимус к Хель и какой-то суициднице притащил… Осмотрела себя… БОГИ!!! Да я оказалась в теле этой бедной девочки, которая так не хотела жить!
Ощупала себя. Тело было реальным, но кружилась голова и сильно хотелось пить.
Осмотрелась по сторонам, но нигде не увидела графина с водой, зато поняла, что, судя по убранству в комнате, девушка, в чье тело меня впихнул Никодимус со Смертью, была не из бедных.
Убранство комнаты было роскошным, но, как по мне, через чур вычурным.
А если я попала в тело богатой девушки, то у нее же, скорее всего, должны быть слуги??? И она их должна же как-то вызывать? А значит, ищем колокольчик или еще что, на него похожее…
Но я ничего не увидела и пришлось встать и превозмогая дикую слабость, по стеночке, попытаться добраться до одной из дверей, имеющихся в комнате. Я очень надеялась, что за ней будет ванная комната, так как она была несколько меньше, чем вторая дверь, которую я окрестила входной.
Слава богам, я не ошиблась! Открыв дверь, я попала во вполне себе привычную ванную комнату, в которой располагался привычный набор: угловая ванная, раковина с зеркалом и унитаз.
Добравшись до раковины, я открыла кран и стала жадно пить воду. Но после того, как я напилась, вновь почувствовала приступ тошноты и еле успела склониться над унитазом… Да… Но, с другой стороны, если брать в расчет состояние девушки и то, что Смерть назвала её суицидницей, то, скорее всего, бывшая хозяйка тела наглоталась какой-то отравы и такое промывание желудка будет только на пользу.
Поэтому вновь напилась воды и засунула в рот два пальца. Сделала так несколько раз и немного полегчало…
После этого умылась и стала пристально рассматривать себя в зеркало… Да, тело мне досталось … «краше в гроб кладут». Бледная, с синюшными губами, какая-то вся изможденная… Черт, её что, голодом тут морили??? Или я ошиблась по поводу того, что она из состоятельной семьи???
Почему вместе с телом мне не дали и память этой девушки??? Как мне выкручиваться, если я ничего не знаю, даже того, как эту девушку звали?
И кстати, а почему она трижды пыталась свести счеты с жизнью?...
Черт, черт, черт! Как все выяснить и не проколоться??? Ведь неизвестно, как тут к таким подселенкам, как я относятся???
Ведь фактически, девушка умерла, а значит, меня можно и за ворота, да без гроша в кармане, если вообще не казнят…
Амнезия??? … Можно оставить этот вариант, как запасной. Ей всегда успею прикрыться, а пока надо попытаться разобраться, кем я теперь стала и куда меня занесло с легкой руки Никодимуса и Хели…
Вернулась в комнату и села на кровати, внимательно все осматривая. Вроде как где-то слышала или читала, что каждая порядочная девушка ведет дневник… Я их никогда не вела, но может эта несчастная это делала?
Попыталась представить себя на месте юной девушки, которой надо что-то спрятать. Куда бы я это положила?
Воображение нарисовало сразу и дымоход в камине и складки балдахина, который свисал над кроватью и отодвигающуюся паркетину на полу… И тайник за окном, до которого надо добираться, рискуя жизнью, по тонкому карнизу…
Да, на воображение я никогда не жаловалась…
Но реальность оказалась намного прозаичней.
Решив, перед глобальными поисками, для очистки совести посмотреть в туалетном столике, я в одном из ящичков увидела толстую тетрадку, открыв которую я поняла, что это именно то, что я искала.
Да ну, все так просто??? Я не могла поверить своим глазам. Вцепившись в тетрадку, я доползла до кровати и с облегчением растянулась на ней.
В это время раздались чьи-то шаги в коридоре и я, не придумав ничего лучше, спрятала дневник под подушку и сделала вид, что я сплю.
В комнату, без стука, вошла какая-то девушка и не обращая внимания на лежащую меня, стала протирать пыль с полок. Дойдя до какой-то резной шкатулки, она воровато посмотрела на кровать, а увидев, что я сплю, открыла шкатулку и стала в ней ковыряться.
Что конкретно она там делала, мне, из-за ее спины не было видно, но, судя по тому, что в какой-то момент она выставила вперед руку и стала рассматривать кольцо на своем пальце, я поняла, что она ковырялась в драгоценностях хозяйки моего тела.
Черт! Только служанок-воровок мне не хватало! Мне самой деньги лишними не будут, неизвестно, что меня тут ждет.
Поэтому тяжело вздохнула и открыла глаза. Служанка, услышав мой вздох, испуганно повернулась и спрятала руку за спиной.
Я села на кровати и пристально посмотрела ей в глаза.
— Ты сейчас положишь на место то, что только что вытащила из моей шкатулки, а потом позовешь девушку, которая будет мне прислуживать и больше никогда не зайдешь ко мне в комнату.
Служанка усмехнулась, демонстративно сняла кольцо и бросила его в шкатулку, после чего взяла свою тряпку и направилась на выход.
— Тогда Вашей светлости придется долго ждать служанку, так как единственная ваша служанка — это я. — с этими словами мерзавка открыла дверь и вышла в коридор, а я опешила от такой наглости.
Это что получается? Девушку, в чьем теле я сейчас оказалась, в этом доме ни во что не ставили? И именно поэтому её бросили одну, когда она попыталась отравиться?
Эта мерзавка назвала меня Ваша светлость, хм, так, кажется, в моем мире, обращались к герцогиням. А тут также? А если я герцогиня, то вообще ничего не понятно… Почему такое отношение ко мне?
Брррр, сколько вопросов, да где взять ответы. Взгляд упал на подушку, под которой лежал дневник и я, устроившись поудобней, открыла тетрадку и стала читать.
Как-то сразу я не подумала, что язык может быть мне неизвестным, но увидев текст, я поняла, что строчки, которые в первую минуту казались тарабарщиной, потом складываются во вполне понятные мне предложения.
Это меня порадовало, и я углубилась в чтение.
Глава 4
Лика
Мне хватило полчаса, чтобы ознакомиться с дневником своей предшественницы и сильно разочароваться...
Первую запись девушка сделала в дневнике, когда ей исполнилось 10 лет и она долго расписывала, какой праздник ей устроили родители, какие подарки кто подарил, кто был из соседских детей и во что та или иная девочка была одета…
Примерно тоже самое было и дальше, я просматривала текст «по горизонтали», пытаясь вычленить что-нибудь для меня полезное… В общем, таким образом я быстро пролистала больше половины дневника, а полезной информации было кот наплакал.
Из полезного мне удалось узнать, что мое тело, а, следовательно, теперь и меня, зовут Анжелика и я урожденная графиня Льерская. Но никаких упоминаний ни о мире, ни о географии, ни о чем…
А еще мне удалось хоть немного составить свое мнение об этой девушке. У нее есть младший брат, которому и доставалась вся любовь родителей. Он был наследником титула, имени и обширного графства. С ним занимались лучшие учителя и его баловали.
Что же касается самой Анжелики, то на девочку не особо и обращали внимания. Её учили этикету, танцам, музицированию, но на уроки никогда не приходила ни мать, ни отец, а девочка так мечтала, чтобы они узнали об её успехах и её похвалили. Внимания наукам не уделяли, довольствуясь тем, что её научили считать и писать.
Вспоминали её родители, что у них есть дочь, когда у них устраивались званные вечера и надо было показать «товар лицом». Тогда к Анжелике прибегала служанка и её быстро наряжали в красивые наряды, выводили в гостиную, где собирались гости и родители и мать, расцеловав дочку, всем хвасталась её успехами, а потом девочку заставляли либо что-нибудь спеть, либо что-нибудь сыграть на рояле. А потом быстро отправляли обратно.
Нет, когда у Анжелики был день рождения, родители закатывали большие праздники, на которые приглашали знатные семьи с детьми и эти дни Анжелика безумно любила, так как чувствовала себя в центре внимания и даже мама, перед тем, как девочке выйти к людям, заходила к ней и придирчиво её рассматривала, потом несколько раз повторяла, что она Льерская и не должна опозорить семью, а потом, вместе с дочерью спускалась к гостям, демонстрируя, какая у них дружная семья.
Я так поняла, что из неё растили послушную куклу «на продажу», надеясь потом выгодно пристроить замуж и получить таким образом дополнительные плюшки для семьи, выгодные связи и так далее.