В глазах Катрин промелькнуло беспокойство:
– Уж не хотите ли вы сказать, что думаете о дальнейшем путешествии? Вас уже позвала дорога?
– Мне не стоит задерживаться в вашем доме.
– Почему?
– Я не хочу привыкать к людям, в обществе которых нахожусь.
– Не хотите или боитесь?
– В данном случае, пожалуй, боюсь, – честно признался граф.
– И часто вы привыкаете к людям? – спросила Катрин.
Граф любил однажды, и любил он Марицу. Нет, это невозможно! Опять воспоминания! Нельзя быть рядом с Катрин. Это становится наваждением. Что же делать?
Если тебя преследует зверь и ты не можешь уйти от него, повернись навстречу своему преследователю и прими бой. Воспоминания о Марице напоминали такого зверя, несущего опасность. Надо ринуться им навстречу, чтобы освободиться от них навсегда. Они копятся внутри, разрастаются, надо им дать выход.
Граф молчал; погрузившись в свои размышления.
– Вы не ответили мне, – напомнила ему Катрин.
– Вы что-то спросили? – граф притворился, что он не слышал вопроса, потому что ему не хотелось на него отвечать.
– Я спросила, часто ли вы привыкаете к людям?
– Нет, – сказал граф. – Я стараюсь не позволять себе этого.
Ответ графа заинтриговал Катрин.
– Почему? – спросила она настойчиво.
Она подумала, что граф боится влюбиться. Этот могучий мужчина наверняка не хочет попадать под власть женщин.
– Почему? – вновь повторила свой вопрос Катрин, явно рассчитывая услышать в ответ нечто созвучное ее догадке.
Граф долго и пристально смотрел на нее, и девушка, не выдержав его взгляда, опустила глаза. Граф догадывался, о чем она думает. Ну, конечно, все женщины только и делают, что думают о любви.
– Мне не следует этого делать, – ответил, наконец, граф, – потому что любое привыкание мешает путешествовать.
Катрин поверила в искренность слов графа. Действительно, какое может быть путешествие, если ты влюбился? Но какой странный взгляд! Как много непонятного в нем. Если бы угадать, о чем думает граф в эту минуту. Не о ней ли? И что он думает?
Граф решил, что вечером, когда приедет Майкл и закончится ужин, он расскажет в каминном зале о Марице. Это было лучшее, что он мог придумать. Ему не раз приходилось таким способом освобождаться от воспоминаний. Что ж, так он сделает и на этот раз.
– Я вам мешаю читать, – вежливо заметил граф, собираясь покинуть девушку.
– Глупая книжка, – пролепетала Катрин, огорченная его намерением уйти.
– До вечера, – поклонился граф и пошел в конец галереи.
Катрин смотрела ему вслед, а сердце ее беспорядочно и сильно билось. «Что это со мной?» – недоумевала юная мисс Синди.
Глава 5ЛЕГЕНДА О МАРКО, ВОЕВОДЕ ДУШАНСКОМ
– Это случилось в конце пятнадцатого века, на южных рубежах Черногории, через несколько лет после смерти великого правителя Албании Скандербега, – начал свой рассказ после ужина Владич. – Двадцать пять лет этот мудрый полководец правил страной. Благодаря своей исключительной воле, он сумел сплотить вокруг себя весь народ – от богатейшего феодала до беднейшего крестьянина. В сражениях им не единожды были разбиты войска турок-османов, которые превосходили Скандербега по численности, но уступали в хитрости и смекалке.
В поисках защиты от османского рабства под власть Скандербега добровольно перешли черногорские земли Спани и Душани.
Всю жизнь этот великий Человек не уставал повторять соратникам: «Наше спасение – в единстве. Если наш край вновь начнут раздирать междоусобицы, он погибнет. Османы никого не пощадят».
Так завещал этот умный правитель. Но едва он умер, его слова сразу же были забыты. Между влиятельными князьями разгорелась ожесточенная борьба за власть. Каждый из них желал занять трон Скандербега, но ни у кого не было достаточно сил для того, чтобы расправиться с остальными соперниками.
Отряды феодалов мародерствовали на дорогах, убивали и грабили мирных жителей. И не находилось вождя, который, подобно Скандербегу, сплотил бы народ. Раздорами и распрями среди албанцев сразу же воспользовались их извечные враги – османы. Большая османская армия вторглась в пределы края и вскоре овладела равнинной частью страны. Но в тылу у них беспрестанно вспыхивали восстания. Непокоренными оставались еще южные районы Черногории. Их борьбу за свободу возглавлял душанский воевода Марко. До тех пор, пока этот полководец не прекратит сопротивление, завоеватели не могли чувствовать себя спокойно на покоренных землях. Чтобы расправиться с этим последним очагом сопротивления, османская армия готовилась к походу в этот горный край...
А воевода Марко тем временем отнюдь не дремал. Он отлично понимал, что в одиночку никак не сможет долгое время противостоять мощи всей Османской империи. Свои надежды на победу он связывал с всеобщим народным восстанием против захватчиков в Черногории и Албании одновременно. Возглавить восстание должен был богатый и влиятельный князь Черноевич. Марко был его ближайшим другом и соратником.
В тронном зале своего замка, который был построен на берегу огромного горного озера, воевода Марко принимал гонцов из южных краев Албании.
– Мы готовы к выступлению, – сообщили ему гонцы. – Наши люди хорошо вооружены. Кони откормлены и готовы преодолеть длительный путь. Но, похоже, османы что-то пронюхали. Их шпионы шныряют повсюду. Многие наши воины не решаются ночевать дома. Они скрываются в горах или лесах. Мы опасаемся, что дальнейшее промедление приведет к срыву восстания.
– Но па севере наши друзья еще не подготовились к борьбе, – ответил им Марко. – Северные отряды еще недостаточно вооружены. Я послал им караваны с оружием и продовольствием, но они двигаются слишком медленно. Я не меньше вас жажду поскорее сразиться с османами. Но мы должны выступить одновременно и разом, до того, как будет приведена в действие имперская армия. Поэтому, заклинаю вас, братья, ничего пока не предпринимайте. Необдуманным преждевременным выступлением вы можете сорвать великолепно задуманный план, на подготовку которого потрачено столько лет, Сегодняшним бездействием мы притупляем бдительность османов. Тем сокрушительнее для них будет наш внезапный удар. Поэтому мы должны максимально оттягивать время выступления, пока остается хотя бы малейшая возможность...
Когда гонцы были отпущены, к Марко подошел доверенный слуга и тихо сказал:
– Вернулись разведчики, воевода.
– Что-нибудь узнали? – вскинул голову Марко.
– Новости не радостные. К замку движется османское посольство, собирается договориться с тобой. А в четырех дневных переходах от посольства – войско. Османы готовы к войне. И на этот раз пригнали каких-то невиданных чудищ – с большими ушами, носы у них, как змеи, гибки, ноги – толщиной с горные деревья, у самого рта растут длинные костяные сабли, а ревут они совсем как сатана в преисподней...
– Не поминай лишний раз Лукавого, – инстинктивно перекрестился Марко. – Слыхал про тех чудищ. Это африканские слоны. Сражаться с ними страшно, но победить можно. Другое меня страшит: османы выступили в поход прежде пас. Что-то они все-таки пронюхали, если выступили ранее, чем в предыдущие годы. И посольство это жалует ко мне совсем не случайно. Они уже готовы все сокрушать на своем пути, а мы пока не готовы обороняться...
– Что же делать?
– Затягивать переговоры, сколько возможно, – решительно ответил воевода, встал с трона и направился в личные покои. Но у порога, вспомнив, остановился и обернулся: – Постой-ка, а есть ли у меня во владениях толмач, который понимал бы и переводил речь османов?
– Найдется, воевода, – с поклоном ответил слуга. – С недавних пор в замке служит гайдук Груя. Родом он из Молдавии, долгое время провел в османском плену, там и выучил их язык. Потом сбежал из плена и к нам явился.
– Вот и славно, – вздохнул Марко.
Он поднялся по винтовой лестнице в башню, где размещались личные покои воеводы. Его молодая жена Марица сидела у окна за вышиванием. Увидев входящего мужа, она радостно вскочила с места.
– Ты выглядишь очень усталым, дорогой, – сказала она, подходя к нему и разглаживая пальцами глубокую складку у переносицы на его лице. – Отчего ты так встревожен?
– Разведчики принесли тревожные новости, – поцеловал Марко нежно любимую жену. – К замку движутся османы. Вполне возможно, что следует ожидать осады. Ты должна немедленно уехать.
– Мой милый Марко разлюбил свою преданную Марину, – на глазах женщины навернулись слезы.
– Ты прекрасно знаешь, что это не так, – ответил воевода, подходя к башенному окну, из которого открывался превосходный вид на горное озеро. – Никого в жизни я больше так не любил, как тебя. Но если мы расстанемся сейчас, тем скорее встретимся вновь.
– С любимыми не расстаются, – Марица подошла к мужу сзади и обхватила руками его могучие плечи. – Я была рядом с тобой в дни твоего величия, буду рядом и в трудные дни. Десять месяцев мы жили неразлучно, душа в душу. Почему же мы должны расстаться сейчас?
– Посмотри на эти воды, – указал Марко на озерную гладь. – Видишь, как озеро катит валы на берег? Видишь, сколько могучих волн вокруг? Не сосчитать... Они налетают на скалистый берег, откатываются, но затем надвигаются вновь. А теперь вообрази, что вместо этих воли на замок двигаются османские воины. Их так же много, как волн. Они не боятся смерти, потому что верят, что погибшего в битве с неверными ждет райское блаженство на небесах. У них нет иной заботы, как только безукоризненно выполнить приказ своего султана. И так же, как озеро подпитывается подземными источниками, так и османская армия укрепляется за счет отрядов, которые непрерывно движутся из глубин Азии. Никогда еще опасность для моей родины не ощущалась так явственно. Никогда я не ощущал так явственно дыхание смерти в лицо...
– Неужели ты боишься? Твои войска еще не проиграли ни одного сражения...
– Но в этом сражении буду командовать не я. Командование примет князь Черноевич. Его род более древний и знатный. На свои деньги он сумел собрать и вооружить значительное войско. Он пылкий патриот, но бездарный полководец. И что хуже всего, совершенно не терпит критики и не признает чужих советов. Это его ослиное упрямство погубит нас. Моя же армия сильно обескровлена предыдущими сражениями. От нее осталось лишь несколько маленьких отрядов, которые можно объединить в один большой. Поэтому в сражении, которое состоится, я не смогу даже претендовать на роль командующего правого или левого фланга. Меня отводят в резерв...