Ключи торчали в замке. Она открыла дверь и слегка придержала ее, чтобы он вошел и поставил чемодан на скамейку.
― Как я уже говорила, я искренне благодарна вам, — повторила она. — Для меня этот путь был бы настоящей мукой.
― Уверен, что вы всегда бы нашли желающего помочь вам, — возразил он. — Все, что от вас требуется, — это лишь улыбнуться соответствующим образом. — Он чуть кивнул на прощание и добавил: — Пусть путешествие порадует вас.
Ответ вертелся у нее на языке, но Кирстен крепко сжала губы. Разрешить себе сердиться на этого норвежского парня было бы величайшей глупостью. Для него не имело никакого значения, что перед ним англичанка, да и он тоже ничего для нее не значил. Так почему же ее должно заботить, какого он о ней мнения?
Каюта оказалась просторной, с двумя койками, душем и туалетом. Не очень-то справедливо, что вторая койка будет пустовать, тогда как на пароме есть люди, у которых вообще нет определенного места. Но мысль о том, что ей пришлось бы делить каюту с незнакомым человеком, для Кирстен была ужасной. Агент из бюро путешествий заверил ее, что во время плавания она будет в каюте одна. И теперь Кирстен могла только надеяться, что его обещание будет выполнено.
Принять душ в узком пространстве крохотной ванной комнаты оказалось нелегким делом. Сток не был огражден достаточно высоко, и вода залила всю ванную. Кирстен достала костюм, лежавший в чемодане сверху, и надела брюки в черную и белую клетку и легкий белый свитер. Она разглядывала свое отражение в зеркале, висевшем на переборке, и размышляла, не стоит ли ей сбросить килограмма два. В соответствии с таблицей ее вес, сорок семь с половиной килограммов, не превышал нормы для ее роста. Но во всех дамских журналах писали, что вес больше сорока пяти килограммов — это уже катастрофа.
Разделенные пробором посередине, волосы, прямые и густые, падали на плечи, закручиваясь в локоны только на концах. Кирстен, делая прическу, обходилась расческой и щеткой. Больше никаких забот или специальных ухищрений ее волосы не требовали. Ярко-каштановые, они так оттеняли глаза, что те казались еще зеленее, чем были на самом деле. Порой ей хотелось ради удобства сделать короткую стрижку, но она не решалась на такой смелый шаг. Пожалуй, этот стиль ей был больше к лицу, чем мальчишеские стрижки «вымой-голову-и-беги».
Паром отчалил минут через пятнадцать, и Кирстен чувствовала под ногами дрожание пола от моторов и ощущала нарастающую скорость движения. В июне Северное море обычно не бывает суровым. По крайней мере она надеялась, что не будет. Кирстен никогда раньше не страдала морской болезнью, правда, она и путешествовала только по Средиземному морю да переплывала на пароме реки Франции. Вот и весь ее опыт морских переходов.
В девять часов она вышла из каюты и направилась к палубе, где размещался ресторан. Паром был битком набит людьми: они сидели, стояли и даже лежали на всех палубах и во всех коридорах. Кирстен заметила, что большинство пассажиров так и остались в неопрятной одежде и мокрых от брызг рубашках. Впрочем, вся атмосфера на пароме казалась неопрятной, хотя для пассажиров и были созданы кое-какие удобства.
Ресторан тоже был набит людьми до отказа, и несколько человек уже стояли, ожидая, когда освободится столик. Проходя мимо витрины магазина, кстати уже закрытого, с ценами без налога на товары, так называемого «дьюти фри», Кирстен заметила кафетерий, тоже заполненный проголодавшимися пассажирами. Но в кафетерии было самообслуживание, что по крайней мере позволяло сократить время ожидания и найти свободный столик. Вообще-то Кирстен не особенно проголодалась, чтобы отдать должное норвежским холодным закускам, а цена за ужин одна и та же, независимо от того, сколько и что человек съел. Пока бюджет не поджимал ее, но за последние полторы недели она потратила гораздо больше денег, чем обычно.
Очередь в кафетерии не показалась ей утомительной, потому что пассажиров обслуживали быстро и деловито. Горячие блюда, типичные для заведений подобного рода, не выглядели особенно привлекательными, и Кирстен остановилась на двух бутербродах, которые назывались «смёрбродами»: на тонком ломтике хлеба высились копченый лосось и яйца. Такого ужина хватит до завтрака, решила она.
Осторожно балансируя подносом с тарелкой и чашкой кофе, Кирстен продвигалась по залу в поисках свободного столика. Хотя столов было много, но проголодавшихся набилось еще больше, и все они словно соревновались в громкости разговоров. В проходах между столами сталкивались входившие и выходившие из зала.
— Садитесь сюда, любовь моя, — раздался за ее спиной голос уроженца Йоркшира. — Мы сейчас уходим.
Кирстен со вздохом облегчения поставила поднос, благодарно улыбаясь паре средних лет, уже поднявшейся из-за стола. Краем глаза она заметила, что там сидит еще кто-то, но, только когда села на один из освободившихся стульев и огляделась, поняла, кто ее сосед.
— Еще раз привет, — сказала она с притворной любезностью, — надеюсь, вы не возражаете. Кажется, больше здесь сейчас нет свободного столика.
Норвежец, помогавший ей нести чемодан, удобно откинулся на спинку стула и вытянул ноги, воспользовавшись свободным пространством, где должен был бы стоять четвертый стул. Кирстен отметила, что на нем чистая майка, но бороду викинг не сбрил. Он окинул ее равнодушным взглядом.
― Да, вижу, — согласился он. — Наверно, ресторан был бы для вас более подходящим.
Там большая очередь. И в любом случае я не так голодна, чтобы есть полный ужин. — Кирстен замолчала, досадуя на себя за то, что нашла нужным объяснить ему причину, почему она пришла в кафетерий. И тут же беззаботно добавила: — Очевидно, это не первое ваше путешествие на пароме?
― Не первое, — подтвердил он.
― Зачем ездить в Англию, — с любопытством спросила она, — когда ваша страна так живописна? По-моему, Англия должна вам показаться слишком цивилизованной по сравнению с Норвегией.
― Видимо, вам не приходилось бывать в отдаленных районах вашего Йоркшир-Дэйлса или в Лейк-Дистрикте, — лениво возразил он. — Там совсем нескучный ландшафт.
― Это правда, не бывала, — призналась она. — Я с юга Англии.
― У вас там есть Дартмур и Эксмур — пожалуй, очень отличные друг от друга, но тоже далекие от цивилизации. — Он немного помолчал. — Наверно, вы предпочитаете проводить время дома.
По его тону трудно было понять, на что он намекает. Кирстен решила предоставить ему возможность теряться в догадках и дальше.
― Не обязательно. Просто я не нахожу, как вы, удовольствия в жизни вдали от цивилизации, и особенно в одиночестве.
― Что заставляет вас думать, что я жил в одиночестве? — Он удивленно вскинул брови.
― Это только первое впечатление. Вы показались мне человеком, который предпочитает собственную компанию.
― Вы изучаете психологию?
В тоне прозвучала едва заметная насмешка, но и ее оказалось достаточно, чтобы Кирстен снова ощетинилась. Ей потребовалось определенное усилие, чтобы сохранить беззаботный, игривый тон.
— Я же сказала, это только первое впечатление. Если хотите, женский инстинкт. — Она отрезала кусочек бутерброда, чувствуя на своем лице взгляд голубых глаз. — Лосось выглядит очень аппетитным! Как вам понравилась еда в Англии? В сравнении с норвежской?
— Много общего. Главное различие в количестве, а не в качестве. В Норвегии едят гораздо больше. Мы активная нация и сжигаем много энергии. Тем или иным способом.
Кирстен сделала ошибку, подняв голову и заметив насмешливый блеск в глазах викинга. Потому что от этого блеска вдруг свело все мышцы живота. Проклятие, сердито подумала она. Он не сказал ничего такого, к чему было бы можно придраться, но в его словах был явный намек. Ну что ж, они оба могут поиграть в эту игру!
— В этом нет сомнения, — намеренно провоцируя его, согласилась она, тоже слегка вскинув брови. — Достаточно взглянуть на вас… чтобы почувствовать энергию!
Блеск в глазах превратился в искры, что еще больше ее взволновало.
― Внешность бывает обманчива.
― В Англии мы говорим: никогда не суди о книге по обложке. У вас на родине люди много читают?
― По статистике больше, чем в большинстве других стран, включая и Англию, — вежливо ответил он. — Чем еще нам заниматься в долгие темные зимние вечера?
Пока Кирстен придумывала достойный ответ, в глубине сознания прозвучал тихий предупреждающий голос: играя с этим человеком, ты можешь пойти ко дну. Он умел не только удачно парировать удар, но и каждый раз брать над ней верх. Улыбнувшись и пожав плечами, Кирстен успокоилась и принялась за бутерброд.
Но она не могла избавиться от ощущения мужской силы, которая волнами исходила от сидевшего рядом викинга. Он положил на стол сильно загорелые мускулистые руки, покрытые негустыми бледно-золотистыми волосами. Красивые длинные пальцы свидетельствовали о том, что он не занимается физическим трудом, хотя и проводит много времени на природе. Кирстен не могла догадаться, какая же профессия кормит его.
― Вы совершенно свободно говорите по-английски, — заметила она чуть позже, лишь бы прервать молчание, чувствуя, что надо о чем-то говорить. — Вы жили в Англии?
― Вы убедитесь, что многие норвежцы свободно говорят по-английски, — покачал он головой. — Начиная с пятого класса это обязательный предмет в школе. Добавьте приезжающих в Норвегию туристов, путешествия по вашей стране — все это открывает возможности для неформального способа овладения языком. Лишь в отдаленных районах, скажем в деревнях, могут возникнуть трудности с взаимопониманием. Там часто говорят на местных диалектах. Но даже в них вы всегда найдете человека, который говорит по-английски.
― И всегда предполагается, что я не говорю по-норвежски.
― А вы говорите?
Кирстен с неохотой признала, что скептицизм его тона вполне оправдан, но все равно болезненно восприняла его.
― Немного, но достаточно, чтобы попасть, куда хочу, — дерзко заявила она. — В любом случае я не собираюсь забираться в отдаленные районы.