В Послании к Галатам он предостерегает, что если «даже мы, или Ангел с неба будет благовествовать не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1:8). Вот Апостол заверяет верующих: «ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее... не может отлучить нас от любви Божией» (Рим. 8:38-39). Означают ли эти слова, что он все же допускает возможность подобных действий от горних сил? И Ангел Божий может ли благовествовать что-то противное воле своего Творца? Ангелы — это служебные духи, посылаемые желающим наследовать спасение (Евр. 1:14), и как возвестители воли Божией, конечно, не могут благовествовать что-либо противное ей. Что же касается падших ангелов, то они правду, как правило, не говорят. И трудно допустить, что Апостол имеет в виду здесь именно их.
Дабы придать проповеданному им ранее учению незыблемость и авторитет, Апостол употребляет такое сильное выражение: «если даже мы, и не только мы, но и Ангел». Человеку может быть попущено отвернуться от исполнения воли Божией, но Ангелу после совершившегося их разделения на добрых и злых — это невозможно. С единственной целью — сильнее подчеркнуть непреложность своего учения — Апостол прибегает к этой метафоре.
Ни один из духовных толкователей этого места Послания никогда не подразумевал под выражением «языками ангельскими» (Деян. 13:1) действительную способность первых христиан говорить ими.
Если бы такая харизма в Церкви существовала, то о ней обязательно бы высказались христианские писатели первых четырех веков, жившие в непосредственной временной близости к описываемым событиям. Но ничего подобного в их трудах мы не находим, ибо христиане никогда не обладали такой способностью.
Тем не менее пятидесятники настаивают на том, что говорят «ангельскими» языками. Причем дар этот изливается в такой же форме, как и в Апостольский век. Чтобы уяснить глубокую греховность этой претензии, достаточно лишь однажды увидеть проявление «дара» у пятидесятников.
Ангельский язык или кощунство?
Из Священного Писания мы знаем, что Горний мир бесконечно богаче и многограннее земного, окутанного «пеленою» греха. Апостол Павел пишет, что был восхищен до третьего Неба, но поведать о виденном и слышанном не смог, ибо слышал «глаголы неизреченные» земным человеческим языком. Было бы нелепостью полагать, что Господь попустил разделение на разные языки в мире ангельском, как это он сделал в мире человеческом. По свидетельству Ветхого Завета, на земле это стало реальностью после рассеяния народов, до которого у всех был один язык или как говорят лингвисты пра-язык (Быт. 11 гл.). Раскрытие причины разделения языков проливает свет на харизму глоссолалии в первенствующей Церкви.
Греховное человечество в гордыне своей решило создать имя себе. Обуреваемое разнообразными страстями, оно, однако, делало одно общее дело своей гордыни — возводило башню Вавилонскую как вызов могуществу Бога. Господь разделил единый язык живущих на многие, чтобы люди перестали понимать друг друга. Так Господь указал на внутреннее греховное разнообразие обитателей Земли, и только в Апостольскую эпоху Святого Духа произошло нечто совершенно обратное — посредством Церкви своей Господь воссоздал единство устремлений душ человеческих. Преодолевая непреодолимость различных наре чий, Господь через единство Духа дал возможность уверовавшим говорить незнакомыми им языками.
Претензии харизматиков, как мы знаем, не ограничиваются только языками. На весь мир вещают они о практикуемых у них воскресениях из мертвых, — впрочем, с изрядной долей условности. Скажем, случилась с кем-то беда — поразило электротоком; сердце не прослушивается, по внешним признакам человек мертв. Но если волею случая рядом окажется пятидесятник, то помолившись о воскресении «мертвого», он впоследствии, обязательно справится — выжил ли пострадавший. И если в реанимационном отделении пострадавшего привели в чувство, то мгновенно будет распространен слух, будто мертвый был воскрешен по молитве пятидесятников.
Словом, безграничная самоуверенность харизматиков, горделиво полагающих, что их молитва к Богу должна исполняться с неизбежным автоматизмом, позволяет им брать «свое» везде, где они сочтут нужным. И доныне в западной прессе нередки сообщения об удивительных случаях удлинения конечностей у больных после «целительных сеансов», о растворении в теле вживленных ранее хирургами металлических стержней-протезов, о появлении зубных пломб без вмешательства стоматолога и даже о чудесном превращении серебряных пломб в золотые.
Особенно харизматики любят возвещать миру о чудесах исцеления слепых и глухих, но и здесь, как правило, уточняется, что исцеленными были люди лишь частично потерявшие зрение или слух. Приведем описание типичного действа исцеления: недужного просят закрыть здоровый глаз, а затем «целитель» резко поворачивает его к яркому свету и после нескольких манипуляций требовательно спрашивает, стал ли он лучше видеть. Свято веря в возможность чуда, несколько сконфуженный пациент неуверенно отвечает: «Теперь вроде
бы лучше». По сходной «методике» лечат и глухих. «Исцеление» обычно происходит на фоне бурных экстатических молений, которые вводят неофита в крайне возбужденное состояние, («исцеляют», как правило, новичков). Все в ожидании запрограммированного чуда требовательно и напряженно вглядываются в болящего. После такой коллективной психической атаки никого не удивит, если неофит объявит, что слышал пение Ангелов или во время молитвы вдруг стал видеть стеклянным глазным протезом. Но как бы то ни было, а в целом «исцеляемый» хоть чуть-чуть да лучше стал «видеть» или «слышать». Ведь он так хотел этого! Но нигде харизматиками не описано случая, чтобы вместо потерянной руки, ноги, глаза вдруг чудом обретены были здоровые органы. Увы, не сподобились. На подлинно Евангельские исцеления совершенно слепого или полностью расслабленного пятидесятники и не замахиваются, ибо при «мелких исцелениях» обман можно покрыть субъективным мнением «исцеленного», а в последнем случае акт чуда должен быть очевидным и бесспорным.
Но оставим неблагодарную работу разоблачения лжечудес пятидесятников. Мы ставили себе иную задачу: хотя бы в общих чертах ознакомить читателя с техникой харизматического «чудотворения», дабы не смущались умы истинно верующих шумными заявлениями: «Я видел чудо».
Ибо воинствующая гордыня блуждающих во тьме обрекла их «видеть» Свет там, где его нет.
Проявления «дара языков» у пятидесятников
Проявление «дара»
Дар языков у пятидесятников проявляется порой в самых неожиданных формах. На одном из собраний сектантов мне приходилось слышать, как молодой человек, лет двадцати пяти, громко и протяжно кричал: «Аллилуйя». Начинал он не громко, но по мере повторения все более повышал тон, так что в конце концов переходил на крик. «А-а-а-а-ли-ли-луйа, а-а-а-а-л-ли-луй-я», — кажется забывшись, кричал он, закрыв глаза и резко потрясая в такт поднятыми руками. После нескольких произнесенных подряд слов «аллилуйя» он переходил на бормотание бессмысленных звукосочетаний: «амина, супитер, амана... — а затем опять громко кричал «аллилуйя».
«Ангельский дар» может, оказывается, изливаться исключительно в виде единственной гласной алфавита. «И-и-и и-и-и», — громко распевала одна из пятидесятниц. Начинала она с нижних негромких тонов и постепенно поднимала тон на октаву, не произнося более ни единого иного звука. И так повторялось снова и снова в течение пятнадцати минут. Другой единоверец выговаривал словно заученную скороговорку: «Регедигида, треги, регедигида, регедигида.».. Иногда это речение он разнообразил, произнося: «Супитер, супитер, арамо.».. У большинства молящихся «дар» заключается в бормотании звуковой бессмыслицы наподобие: «сопо, ропота, карифа.»..
Добавьте сюда весь выплеск многообразия темпераментов членов собрания — и вы станете свидетелем действия, бесконечно далекого от традиционных представлений, данных православным в Писании и Предании.
Могли бы апостолы Петр и Павел благословить подобные радения? Православное понимание святости и духовности не позволяет даже допустить этого.
Формы проявления «дара» зависят от двух главенствующих богословских теорий: о даре языков и о даре и знамении языков.
Как уже было отмечено, в момент крещения Святым Духом верующий впервые начинает «говорить» иными языками, которые свидетельствуют (знаменуют), что единоверец-пятидесятник получил духовное крещение. После этого он может вообще никогда не говорить языками, ибо крещение Духом еще не есть свидетельство обретения харизматического «дара языков». Способность говорения перейдет в постоянную способность молиться на «иных языках» только при условии предельно благочестивой и духовной жизни. Сюда входят регулярное посещение собраний, усердная домашняя молитва, усердное чтение Слова Божия и т.д.
В итоге говорение языками повторяется все чаще и чаще и наконец становится постоянной способностью. Правда (что совсем нередко), пятидесятники так и не обретают постоянного «дара языков», несмотря на все старания. Но это не должно огорчать сектанта, ибо «дар языков» для него не самоцель.
Многие весьма «благочестивые» прихожане не имеют «дара языков». Таких богословских позиций о даре языков придерживаются общины, входящие в Объединенный Евразийский Союз ХВЕ. В то же время их не разделяют пятидесятники-федотовцы, утверждающие, что получивший крещение Святым Духом вместе с этим обретает и постоянный «дар языков» (их учение о даре языков).
Харизма языков в Апостольской Церкви
Дар языков, согласно Православию, подавался в апостольское время для распространения Евангелия среди разных народов и не был всеобщим. Апостол Павел пишет коринфским христианам: «Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть языки, есть откровение, есть истолкование» (1 Кор. 14:26). Равным образом и дар истолкования не был всеобщим, иначе почему он советует молиться о его приобретении (1 Кор. 14:13)? В своем объяснении на это место Писания епископ Феофан Затворник учит: «Каждый имеет какое-либо дарование от Духа Божия, кто псалом, кто учение... кто откровение... кто язык».
Отнюдь не свидетельствует о правоте пятидесятников и часто приводимый ими текст: «Желаю, чтобы вы все говорили языками, но лучше, чтобы вы пророчествовали» (1 Кор. 14:5). Даром пророчества обладали, конечно, не все христиане. Не могут им похвастать и современные пятидесятники. Апостол Павел, говоря о дарах духовных, советует стараться приобрести дар пророчества. Если внимать букве, а не духу Послания святого Павла, можно подумать, что все в Коринфской церкви обладали даром пророчества («когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий», 1 Кор. 14:24). Однако, как могут пророчествовать все, если Апостол советует просить Бога об этом даре (1 Кор. 14:1)?
Ясно, что Бог подавал разным людям разные дары, и далеко не все говорили языками, что видно из следующих отрывков этого же послания: «Каждому дается проявление Духа на пользу: одному дается Духом слово мудрости... иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков» (1 Кор. 12:8-10). «Все ли чудотворцы? Все ли имеют дар исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи?» (1 Кор. 12:29-30).
О даре языков в последующие века
Пятидесятники утверждают, что харизма глоссолалии дана Церкви на все времена. Первым из церковных писателей, упомянувших о даре языков, был святой Ириней Лионский. Он пишет о своих современниках: «Мы слышим многих братьев в Церкви, имеющих пророческие дарования, и через (Святого) Духа говорящих различными языками и для общей пользы выводящих наружу сокровенное людей и изъясняющих тайны Божии». Святой Ириней Лионский умер в 202 году. Отсюда можно заключить, что дар языков в какой-то степени существовал еще во втором веке. Но в четвертом веке уже нет никаких упоминаний о дарованиях пророчества и языкоговорения.
Таким образом, дар языков был дан Апостольской Церкви для распространения веры и представлял собою способность вести проповедь на конкретных земных языках. По словам св. Иоанна Златоуста (4-й век), с распространением ее повсюду употребление даров языков и пророчества стали излишними. О том же свидетельствует его современник блаженный Августин: «Церковь тогда была в одном доме, когда приняли Святого Духа, была в числе не великом, а имела языки всего мира. И вот видно, что она образовала, Церковь малая, говорившая языками всех народов, не то ли означала, что ныне великая, повсюду от востока до запада говорит языками всех народов».
Святой Иоанн Златоуст усматривает в ниспослании Апостольской Церкви дара языков и другие цели, не связанные прямо с проповедью среди народов. Он пишет: «По какой, в самом деле, причине теперь пресеклась и отнялась от людей благодать сия?» И отвечает: «Тогдашние люди были очень неразумны, как люди, недавно освободившиеся от идольского служения. Мысль их была так груба и нечувствительна, что они совершенно были привязаны к одним плотским предметам... Для сего и бывали чудеса... А ныне я не имею нужды в знамениях: почему? Потому что и без чудес научился веровать Господу. Залога требует тот, кто не верит, а я, как верующий, не требую ни залога, ни чудес. Положим, я не говорю новыми языками, но я знаю, что я очищен от грехов. Они тогда не веровали сему без явления чудес, затем и явлены были чудеса, как залог веры, ими приемлемый».
Возможно ли более нелицеприятное обличение пятидесятников в их неверии, нежели это суждение святого Отца? Не имея в сердцах своих крепкого внутреннего свидетельства веры в Церковь и ее спасительные Таинства, не имея веры в то, что человек спасается не только верой, но и делами, сектанты тщетно льстят своим сердцам, стремясь отыскать спасение только там, где есть проповедь полного Евангелия. Тем самым они уподобляются еще духовно не созревшим христианам, нуждавшихся во внешних знамениях для подкрепления своей веры. Но у сектантов нет проповеди полного Евангелия. Оно есть в истинной Церкви, а не в собрании еретиков. Нет у них и харизматических дарований. То, что мы наблюдаем у них сегодня, не было и не могло быть в Апостольской Церкви, ибо противоречит ее духу и устремлениям.
И все же как постичь вышеупомянутые слова Спасителя перед Вознесением (Мк. 16:17)? Из трудов блаженного Августина следует, что тогда харизматические дарования были частым знамением Святого Духа, т.е. «когда веровали люди, крестились, получали Святой Дух (в таинстве возложения рук, хиротонии), тогда и говорили языками всех народов». Но «ужели ныне не подается Святой Дух? Кто так думает, тот не достоин получить Его. Подается и ныне. Почему же никто не говорит языками всех народов, как говорил тогда всяк, кто исполнился Святым Духом? Почему? Потому что исполнилось уже то, что тем означалось». Что же исполнилось? То, что теперь Церковь великая, повсюду, от востока солнца до запада говорит языками всех народов».
Дар языков в Апостольской Церкви для христиан служил первым и верным признаком, по которому можно было узнать чад Божиих, рожденных от Духа. Но истинно духовный человек не нуждается ни в каких видимых знаках. Язык духовного человека отличается от речи обыкновенного. Духовный человек предметом своих бесед всегда избирает спасение своей души и Виновника этого спасения. «Ибо в слове познается мудрость», — говорит премудрый Сирах (Сир. 4:28).
Сама цель, для которой говорит человек духовный, отличается от цели, для которой говорит человек плотский. «Дар языков и в наше время совершенно не прекратился, но принял только другой вид, более естественный и сообразный с нуждами и пользами Церкви. Рожденные от Духа и ныне говорят иными языками». И «внимательный легко может по одному языку узнать духовного человека».
Этим и отличны истинные христиане от прочего мира, во зле лежащего. Без благодати Создателя мир не может вместить Премудрость Божию. Эти «пелены» снимаются только Иисусом Христом, и никто не может назвать Его в подлинном смысле Спасителем и Господом, только Духом Святым.
Истинные христиане во все времена говорили и ныне говорят языком Святого Духа, Которого Господь Иисус Христос послал всем жаждущим спасения. О том же, что дар языков — явление временное, свидетельствует самое Слово Божие, ибо только «любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут» (1 Кор. 13:8).
Дар языков — молитва?
На основе экстатической теории, не отвергая при этом иностранного характера дара языков, строит свое объяснение и русский ученый Ф. И. Мищенко. В книге «Речи святого апостола Петра в книге Деяний апостольских» он пишет:
«Ошибочная мысль, будто дар языков ниспослался с целью дать орудие для христианской проповеди. Такое понимание не соответствует ни тексту Деяний, ни свидетельствам Послания о глоссолалии. В Послании к Коринфянам глоссолалия представляется языком только молитвы».
Схожее соображение высказывает и В. Суханов в своей книге «О даре языков в древней Церкви». «Дар языков, — по апостолу Павлу и по святому Луке, — вдохновенная молитвенная речь, изливающаяся из уст верующего в силу непосредственного воздействия Святого Духа, на том языке, на каком давал проповедовать ее Святой Дух».
Действительно, в Послании можно найти указания на то, что дар языков может изливаться в виде молитвы (1 Кор. 14:15). Но есть куда более очевидные свидетельства того, что этот дар, данный для проповеди, к сожалению, использовался коринфянами не по назначению (1 Кор. 14:6).
Нет, святые Отцы не отвергают возможность молитвы на языках, и многие из них пишут об этом. В толковании на слова Апостола: «Стану молиться духом, стану молиться и умом» (1 Кор. 14:15), — блаженный Феодорит говорит: «Духом Апостол называет дарования, а умом — изъяснение сказанного. Говорит же беседующему на ином языке, в псалмопении ли, в молитве ли, в учении ли надлежит или самому быть переводчиком, или взять другого, способного на это». Молитва ради самого процесса молитвы. Что она дает молящемуся, если он совершенно ничего не понимает из произнесенного? Вот почему Апостол запрещает в собрании верных молиться на иных языках.
Святой Иоанн Златоуст, блаженный Августин, святой Григорий Богослов, святой Кирилл Иерусалимский, святой Кирилл Александрийский и другие свидетельствуют о том, что дар языков представлял собою способность славить и благодарить Бога (Деян. 2:4; 1 Кор. 14:16), проповедовать в назидание слушающих на конкретных исторических языках, как то подавал им Святой Дух. Сам апостол Павел был вынужден указать Коринфской общине на неправильное использование дара языков: «Ты хорошо благодаришь, — Апостол не запрещает этого делать, — но другой не назидается... Ибо в церкви лучше пять слов сказать умом своим, «нежели тьму слов на незнакомом языке» (1 Кор. 14:17-19).
Священное Писание о даре языков
«И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать...
И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии не все ли галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне и Мидяне, и Еламиты.».. (Деян. 2:4-9).
Деяния святых Апостолов
Мы знаем, что Апостольский век — это особое время благодатных даров, обильно излитых на последователей Господа (1 Кор. 12:38) для становления первенствующей Церкви. Так, дар говорения на чужих языках позволял горстке последователей Иисуса Христа проповедовать Слово Истины во всех уголках Римской империи. Дар пророчества, открывавший прошлое и предвозвещавший будущее, свидетельствовал о том, что христиане обладают истинно божественным ведением. Проповедь, подкрепляемая чудотворениями и исцелениями, была более доходчивой и убедительной и подтверждала, что через говорящих действует истинный Бог. К тому же только в этом случае можно было исполнить слова, сказанные Спасителем, Своим ученикам: «Идите, научите все народы, крестя их во Имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мт. 28:19).
Такое понимание харизматического дара языков предлагает нам Священное Писание, святые Отцы и учители Церкви Христовой.
Уже первое упоминание Священного Писания о характере глоссолалии со всей очевидностью свидетельствует, что это была проповедь на конкретных языках народов. Повествование книги Деяний об этом предмете само по себе так ясно и определенно, что просто невозможно понимать это место по-иному.
Второй раз Деяния сообщают о глоссолалии, описывая крещение сотника Корнилия. «Дух Святой сошел на всех, слушающих слово. И верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святого Духа излился на язычников. Ибо слышали их, говорящих языками и величающих Бога» (Деян. 10:44-46). Это повествование также свидетельствует, что дар языков в древней Церкви представлял собой говорение на конкретных языках. Об этом говорит и апостол Петр: «Кто может запретить креститься водою тем, которые, как мы, получили Святого Духа?» (Деян. 10:47). Такое чудо совершил Господь, чтобы убедить апостола Петра в необходимости крестить и язычников, а не только евреев.
Книга Деяний святых Апостолов сообщает нам еще об одном случае глоссолалии, но без указания характера явления (Деян. 19:3-6). Дееписатель не считает нужным упоминать здесь об этом, ибо уже дважды было отмечено им, что дар языков есть способность говорить на конкретных исторических языках. Очевидно, рядом не было людей, которые подивились бы способности чужестранца вести речь на их наречии. Очевидно, что в день Пятидесятницы поблизости оказались такие, которых это чудо изумило, и благодаря тому великому удивлению мы знаем сегодня, что собою представлял дар языков. Судя по описанию крещения учеников Иоанна Крестителя, можно сделать непреложный вывод о том, что дар языков ниспосылался и для укрепления веры новообращенных.
Греческий оригинал Писания позволяет нам утверждать об одинаковом характере глоссолалии, описываемой в десятой и девятнадцатой главах книги Деяний святых Апостолов. В девятнадцатой главе нет определенного свидетельства о характере глоссолалии, но употреблено то же выражение, что и в десятой главе: elalun glosses, но уже в десятой главе речь определенно идет о харизме именно иностранных языков. Таким образом, после возложения рук апостолом Павлом принявшие Духа заговорили на конкретных исторических языках, следовательно, дар языков и у апостола Павла представлял собой такое же явление. В Послании к Коринфянам он пишет: «Я более всех вас говорю языками» (1 Кор. 14:18). Конечно же, здесь подразумевается дар говорения на иностранных языках. Свою харизму он ставит в сопоставление с языками коринфян. Из чего следует вывод — глоссолалия у апостола Павла и у коринфян была одним и тем же явлением, т.е. речью на известных людям языках. Эти языки передавали полезную информацию, а не лишь пустые звуки, как на собраниях современных харизматиков, производящее на непосвященных впечатление беснования или умопомешательства (прим. о. Анатолия).
Первое Послание к Коринфянам
Ссылаясь на Первое Послание апостола Павла к Коринфянам, пятидесятники отстаивают существующую у них практику говорения «ангельскими» и смешанно-иностранными языками. Преимущественно в четырнадцатой главе Послания они отыскивают для себя доказательство тому.
Поводом к написанию первого послания к Коринфянам послужило нестроение в Церкви, о чем стало известно апостолу Павлу. Его взволновало известие о разделении коринфских христиан. В главах с одиннадцатой по четырнадцатую он вразумляет тех, кто неправильно употреблял дар языков. В Послании нет упоминания о характере глоссолалии, потому что для коринфян и апостола Павла это дарование было хорошо известно. Важно было лишь указать на правильное употребление этого дара.
В чем же заблуждались коринфяне? Святой Иоанн Златоуст пишет, что в Коринфской Церкви «одни имели больше даров, другие меньше. Чаще всего это был дар языков. Это и послужило поводом к несогласию между ними не по существу самого дела, а по неразумию получивших дары. Получившие больше даров превозносились перед получившими меньше, а эти скорбели и завидовали получившим больше».
Можно предположить, почему именно в этой Церкви даром языков обладали многие. Тогдашний Коринф — это один из мировых торговых центров, где сходились торговые пути. Здесь всегда было много иностранцев, поэтому дар языков здесь был ценен более других. Коринфяне гордились даром языков, поэтому и употребляли его не только для проповеди среди язычников, но и непосредственно на богослужениях. Основная мысль четырнадцатой главы Послания: запрещение коринфянам говорить иными языками на молитвенных собраниях.
Хотя в послании к Коринфянам апостол Павел прямо не указывает на иностранный характер языка глоссолалов, тем не менее многие места этого писания наилучшим образом объясняются именно при таком предположении. «Сколько, — пишет апостол Павел, — например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения. Но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец» (1 Кор. 14:1011). В греческом оригинале вместо слова чужестранец стоит varvaros. «Varvaros» — это вообще всякий, кто говорит на иностранном языке, так, что его не понимают слушатели. Смысл слов Апостола вполне ясен: коринфяне, живя в городе, где всегда было много иностранцев, из опыта знали, что бесполезно слушать иностранца, не зная его языка. «Эта аналогия могла быть особенно убедительной в том случае, если их глоссолалия происходила на иностранных языках», — объясняет протоиерей Александр Горский.
В своем Послании апостол Павел в зависимости от описания дара использует различные обороты речи. Когда он пишет о даре, который есть в Церкви, то он употребляет выражение geni glossan (1 Кор. 12:10), lalin glossea (12:30, 14:5, 13:8, 14:22). Когда же касается этого дара в каждый определенный момент, то об одном лице говорит: laleti glossi. Взятые сами по себе выражения, описывающие харизму языков, не содержат в себе объяснения глоссолалии. И Дееписатель не утверждает, что Апостолы начали говорить именно на иностранных языках, а просто начали говорить на «иных языках» (Деян. 2:4). Повторяем, термины «иные языки», «разные языки» в Апостольской Церкви обозначали одно явление — харизму иностранных языков. Из сопоставлений названий дара языков у апостола Павла и святого Луки ясно, что и Деяния и первое послание к Коринфянам описывают одно и то же явление.
Суждения апостола Павла о даре языков
Анализируя запрещения Апостола относительно дара языков, изложенные в Первом Послании (1 Кор. 14), нельзя не заметить, что пятидесятники делают прямо противоположное увещеваниям и запретам Апостола. «Если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, — обращается апостол Павел, — когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием» (1 Кор. 14:6). Здесь он указывает на бессмысленность употребления харизмы языков на собраниях верующих, который фактически дан для проповеди язычникам.
Пятидесятники постоянно на молитвенных собраниях говорят «языками», не обременяя себя истолкованием сказанного. Словно обращаясь к ним, апостол Павел назидает: «Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу» (1 Кор. 14:28). Святой Иоанн Златоуст говорит об этом: «Если ты не можешь молчать, если ты так честолюбив и тщеславен, то говори про себя. Таким дозволением он еще более запрещает потому, что приводит в стыд».
«Если вся Церковь сойдется вместе, и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие, то не скажут ли, что вы беснуетесь» (1 Кор. 14:23). Яснее невозможно сказать. Посещение собраний, где все говорят «языками», оставляет тягостное впечатление невменяемости «молящихся».
В Священном Писании мы читаем: «Языки, суть знамение не для верующих, а для неверующих» (1 Кор. 14:22). Если так, то как же неверующие могут говорить о бесновании глоссолалов, если этот удар предназначен для них? Он предназначен для неверующих иноплеменников. Когда же он употребляется не по назначению, в собрании верных, то этот дар вреден, ибо через него дается повод хулить христианское звание.
Дар языков предназначен для слушателей, о чем свидетельствует и следующий стих: «Ибо, когда я молюсь на незнакомом языке, то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода» (1 Кор. 14:14). Но как же тогда понимать слова о том, что «глоссолал сам себя назидает» (1 Кор. 14:4). Вот как разрешает это кажущееся недоразумение святой Иоанн Златоуст: «Плодом для говорящего служит польза слушателей. Сие сказал Апостол в послании к Римлянам: «Да, некий плод имею и в вас, якоже и в прочих языцех» (Рим. 1:13). Этим апостол Павел еще раз запрещает не назидательную, а сумбурную молитву.
Сам по себе, без истолкования, дар языков для Церкви бесполезен и вреден. Даже и при истолковании разрешается говорить двоим, много — троим, «и то порознь» (1 Кор. 14:27). У пятидесятников на собраниях все одновременно говорят «языками», и никто «языки» не толкует, нарушая этим прямое повеление апостола Павла (но ведь, к том же это и не языки, а просто прозношение нечленораздельных звуков и слов — прим. о. Анатолия).
Святоотеческий взгляд на дар языков
Святые Отцы и учителя Церкви единодушно свидетельствуют о даре языков как о благодатной способности проповедовать о Спасителе разным народам. В толковании на книгу Деяний святой Кирилл Иерусалимский пишет: «Петр и Андрей говорят по-персидски и по-лидийски, Иоанн и прочие Апостолы изъясняются на всяком языке с пришедшими от язычников. Дух Святой научает многим языкам вместе, каких вовсе не знали неученые». Того же мнения придерживаются блаженный Федорит, святой Григорий Богослов, святой Кирилл Александрийский и другие.
Примечание: Противники святоотеческого толкования глоссолалии высказывают целый ряд возражений. Указывают, например, что Апостолы сами пользовались услугами истолкователей или переводчиков: Петр — Марка, Павел — Тита. Отмечают, что Павел, хотя и «более других говорил языками» (1 Кор. 14:18), однако вместе с Варнавой не понял ликаонского языка (Деян. 14:11). Язык новозаветных писателей содержит весьма много гебраизмов. По манере выражаться апостола Павла видно, что греческому языку он учился по еврейскому или сирохалдейскому. Греческий язык у него не чистый, чего не могло быть, если бы он получил его как дар.
Последнее возражение — знание языков Апостолам не нужно, потому что проповедь их ограничивалась пределами Римской империи.
На первое возражение можно ответить словами профессора А. Горского: «Марк и Тит могли быть переводчиками с тех языков, которые не были даны в харизме».
По поводу второго М. Муретов пишет: «Это издавна повторяемое ложное утверждение, будто апостол Павел не понял речь народа на ликаонском диалекте». В Писании сказано: «Апостолы Варнава и Павел, услышав» (Деян. 14:14) о том, что народ собирается совершить жертвоприношение (Деян. 14:13), бросились в народ и громогласно говорили: «Что вы делаете? И мы — подобные вам человеки» (Деян. 14:15). Отсюда можно заключить, что «скорее наоборот, Апостолы очень хорошо поняли их речь».
Относительно третьего возражения можно сказать следующее: «Апостолы, получив способность говорить новыми языками, не лишились прежних своих познаний, поэтому, естественно, в их речи находим много еврейского». К тому же знание разговорного языка и письменное владение им — далеко не одно и то же. Можно прекрасно владеть родным языком, как, например, сказители фольклора, и быть при этом абсолютно неграмотным.
И, наконец, последнее возражение о ненужности знания многих языков в Римской империи. Римскому простолюдину, в своем большинстве, греческий язык был малодоступен, поэтому владение только греческим не позволяло Апостолам исполнить повеление Спасителя (Мт. 28:19).
Святые Отцы не настаивают, что это был дар постоянного знания. Обретение постоянного знания языков было бы более чудом, чем даром. Сравним глоссолалию с даром пророчества, очевидно этот дар изливался по мере надобности под непосредственным воздействием Духа Святого.