– Самое страшное, если сработает группа реле, настроенных на максимально допустимые значения физических полей, – высказали обеспокоенность сотрудники, ответственные за аварийное отключение. – Хотя пиковая нагрузка будет в виде краткосрочного импульса, который ни на что не повлияет. А вот чувствительные датчики могут сработать. Произойдет рассинхрон с внешним контуром. Также есть вероятность запуска аномального процесса работы «Кокона», который приведет к генерации высокоинтенсивных импульсов. А это уже чревато последствиями.
– Трагическими? – боязливо переспросили девушки.
– Более чем! Жидкость внутри клеточных структур начнет резко закипать и взрываться как кукурузный початок в духовке, – громко пояснил кто-то из специалистов.
– Ой, что-то мне страшно стало, – произнесла Ксения, на лице которой действительно отразился нешуточный испуг. – Может, и не стоит она, эта невесомость, того?
Высказав свое сомнение по поводу проведения эксперимента, девушка оглядела присутствующих, но не заметила ни доли страха в их глазах. К ее удивлению, почти все улыбались.
– Высказываемые здесь предположения – это часть мысленного эксперимента. Мы просто перед началом «обкатываем» все варианты развития событий и выстраиваем алгоритмы противодействия. Да, в процессе эксперимента могут возникнуть отклонения, но, достигая критических значений, мы вместе с этим открываем для себя новые горизонты, – стал успокаивать девушек «самый молодой доктор технических наук». – И обратите внимание: все, о чем мы говорим, конспектирует и просчитывает наш аналитический отдел,– с этими словами он указал на группу молодых ученых, которые действительно не только записывали, но и что-то высчитывали, периодически сверяясь с таблицами в толстых справочниках. При этом двое из них вычерчивали какие-то схемы на чертежном кульмане.
– Поэтому в процессе эксперимента мы обязаны корректировать ход испытаний таким образом, чтобы, достигая наивысших показателей, не уходить в аварийный режим. Так что будем контролировать. Тем более, не следует забывать, какой сегодня день. У Александра Игоревича день рождения. И если у нас получится создать условия, близкие к невесомости, это будет ему лучшим подарком. Так что давайте все дружно поучаствуем! – закончил свою речь Иннокентий Семенович.
– Только я что-то уже сомневаюсь, готовы ли мы… – попытался сдержать накал страстей Александр.
Но настрой коллектива было уже не остановить.
«Да мы готовы на 200 процентов…» – «Не сомневайтесь, мы не подведем…» – « Вам все по плечу…» – подбадривали уверенные и бодрые голоса.
– Да ладно, мы же к этому эксперименту давно готовились, потом перед комиссией повторить гораздо проще будет, – обращаясь к другу, резюмировал Иннокентий.
– Ну что ж, тогда вперед! – сдался Александр.
После того как провели все запланированные эксперименты, настало время осуществить задуманное. Иннокентий повернулся к Александру и кивнул ему. Поймав одобрительный взгляд, он озвучил эту немую команду двум своим подопечным.
– Ну что, друзья-товарищи, готовы? Начинаем разгонять установку.
– Всегда готовы, Иннокентий Семенович, – послышался бодрый ответ.
Александр включил на пульте микрофон на небольшой стойке, повернул его к себе.
– Все по местам, начинаем работу. Внимание! Во время эксперимента ожидается кратковременное снижение воздействия гравитационного поля Земли, – предупредил он, услышав в ответ одобрительные возгласы зала. – Всему персоналу задействовать индивидуальные спецсредства и проверить максимальную готовность.
«Индивидуальные спецсредства» – конечно, сказано громко. Под этим определением подразумевались заранее предусмотренные удерживающие страховочные ремни на каждом кресле, специальные удерживающие клипсы для канцелярских принадлежностей на столах и пультах управления. Кстати сказать, сами кресла были необычные: в спинке с обратной стороны можно было обнаружить аварийный чемоданчик с противогазом, фонариком и небольшой аптечкой. Имелись еще у некоторых сотрудников специальные башмаки на магнитной подошве, вообще-то становившейся бесполезной, как только ослабевало магнитное взаимодействие.
После того как поступила команда, все тотчас проверили свою готовность. Сделал это и сам Александр. Первым делом он застегнул удерживающий ремень на кресле, подобном тем, что можно было видеть в салоне пассажирского самолета. Ручку, блокнот и карандаш закрепил в специально отведенных местах.
Все контуры установки требовалось разгонять в определенном порядке. Эту процедуру проводили на каждом испытании, и она была для всех уже привычной. Единственное, что отличало сегодняшний эксперимент, это то, что никогда не использовали установку на максимальную мощность. У всех ощущалось легкое волнение, потому что предсказать, как поведет себя аппаратура, никто не мог. Сегодня к установке подключили два дополнительных источника энергии, поэтому с питанием проблем не ожидалось. Можно превысить разрешенную пиковую нагрузку в несколько раз.
…В помещении стало заметно шумно, гул от установки нарастал, и в какой-то момент его стало невозможно перекричать. Но так как связь между персоналом осуществлялась через закрытые наушники и специальные микрофоны с подавлением внешних помех, кричать никому не пришлось. Не обращая внимания на шум, все продолжали работать. Через некоторое время почувствовалась легкая тряска и вибрации. Александр заметил, как лежавшая на полке рядом с пультом управления коробочка, подаренная Клавдией Семеновной, упала на пол. По залу испытаний пробежала волна скрежета, постукиваний и щелчков. Так аппаратура отреагировала на запредельные параметры, при этом все приборы стали выдавать некорректные данные.
– Александр Игоревич, что это?
– А на что похоже?
– Похоже на турбулентность, как в самолете.
Друзья переглянулись.
– И что будем делать? – снова послышался в наушниках голос Иннокентия.
– А что предлагаешь? – ответил он вопросом на вопрос.
– Показания приборов превысили допустимую погрешность, я не могу понять, на каких параметрах работает установка.
– У меня то же самое, однако, я думаю, нужно продолжать.
– Вслепую?
– Почему вслепую? На ощупь! Это всего лишь встречные вибрации, явление краткосрочное, но нам придется выбраться из этой области. Само оно не прекратится. Сейчас повысим мощность на всех контурах. Если что-то пойдет не так, начнем плавно откатываться назад.
– Хорошо.
Все снова взялись за работу, и через несколько минут уровень шума заметно снизился, а тряска и вибрации исчезли полностью. После некоторых манипуляций и научного колдовства «Кокон» выполнил требуемые команды. Сначала Александр не понял, что добился своего. В положении «пристегнутый к креслу» не сразу поймешь, что масса тела устремилась к нулю. Первым признаком созданной внутри установки невесомости стала, как ни странно, коробочка с подарком – единственный незакрепленный предмет в помещении. До этого лежавшая на полу, коробочка взмыла вверх. Это заметили все и провожали ее взглядом, пока та, медленно вращаясь, не скрылась в коммуникациях под потолком. Александр, поддавшись сиюминутному порыву, вдруг захотел сам поплавать в невесомости и поспешил отстегнуть замок страховочного ремня на кресле. Но замок не поддавался. Пробуя его открыть, он вдруг представил себе, что остальные сотрудники могут последовать примеру и тоже отстегнутся. Мысленно сразу представил картину барахтающихся под потолком людей в белых халатах. Такого допустить было нельзя, поэтому не мешкая руководитель эксперимента сделал сообщение по громкой связи.
– Никому не отстегиваться, действие невесомости кратковременное, – сказав, строго посмотрел на окружающих. И понял, что воображение сыграло с ним злую шутку: никто и не думал отстегивать ремни.
«Гравитация сдалась под натиском научной мысли советских ученых» – такой газетный заголовок мозг услужливо выдал своему хозяину. Возможно, воображение отозвалось бы безудержным полетом фантазии, если бы в этом момент триумфа и ликования установка не издала странный и очень громкий звук. В лицо ударил поток воздуха. Снова начал усиливаться шум, к которому добавились звуки, по которым Александр понял, что установка начала разгоняться. Но как это могло произойти? Он же не притрагивался к пульту.
– Иннокентий, сбрось мощности!
– Александр Игоревич! Отказ пульта управления! Повторяю: отказ пульта управления!
Александр увидел, как Иннокентий и двое его подопечных безрезультатно пытаются восстановить работоспособность блока управления.
Гул нарастал. Установка продолжала разгоняться. Понять, насколько все плохо, было невозможно. Показания приборов хаотично прыгали от минимальных значений к максимальным. К всеобщему хаосу вновь добавились скрежет и вибрации. Чтобы ситуация не вышла из-под контроля, оставалась одно – заглушить установку кнопкой аварийного сброса всех параметров. На его месте так поступил бы любой. Но абсолютные знания о своем детище останавливали его. Он понимал, что гасить нагрузку нужно постепенно, иначе наступят фатальные последствия. Это как всплытие с большой глубины. Но если там организму следовало медленно привыкать к перепаду давления, легкие должны были успевать выводить из крови азот, то в случае с резкой остановкой «Кокона» все было гораздо сложнее. Энергия замкнутой системы сохраняется на протяжении времени, в установке ей невозможно деться в никуда, она способна лишь изменить свою форму. В момент остановки вся мощь «Кокона» могла обрушиться на самих экспериментаторов. Его создатель хорошо это знал, потому остерегался использовать аварийную кнопку.
«Энергия сохраняется на протяжении времени, – несколько раз повторил Александр про себя, – сохраняется на протяжении времени… Значит, мне нужно заимствовать немного времени, создать эффект замедления, а с этой процедурой мы уже знакомы».
И он тотчас же приступил к осуществлению своей рискованной идеи.
– Это наш единственный шанс, – произнес вслух и с помощью нескольких манипуляций с рычагами и кнопками пульта управления изменил схему работы установки.