рингу спиной. Пусть не думают - он не боится. Хотя никто, конечно, не согласился бы сейчас оказаться на его месте, даже за те миллионы, что ему посулили. Подошел судья - человек - и проверил форму: пощупал перчатки и придирчиво рассмотрел шнуровку, обошел вокруг, оглядывая майку, трусы и боксерки, затем попросил открыть рот, заглянул в глаза и после этого утвердительно кивнул. Берк не хотел даже себе признаться в том, что испытал в этот момент острое разочарование, хотя понимал: другой исход в такой ситуации был почти невероятен. Впервые в жизни он отчаянно не хотел драться. Зачем-то судья подошел к роботу и повторил ту же процедуру. И даже заглянул в рот, и Берк увидел там самую настоящую капу! Это было настолько поpазительно, что он не сразу услышал голос тренера. - Да не гляди ты на него! Они для правдоподобия и не то могут ему прицепить! Берк оглядел зал и увидел в полутьме море людских голов. Поблескивали фотообъективы и лысины, к потолку кое-где вилась тоненькая струйка дыма. - Боксеры готовы? Берк привычно кивнул. Судья посмотрел назад и развел руки в стороны. - На середину! Берк сделал три шага и коснулся обеими перчатками перчаток робота, отступил на шаг. Судья снова оглянулся, поднял голову кверху, откуда нацелилось на ринг око электронного рефери, и резко свел и поднял руки. - Бокс! - Он подбежал к канатам и выскочил с ринга. Берк поднял руки в стойку и осторожно двинулся вперед. Против ожидания, робот не бросился сразу на него. Он начал размеренно прыгать в полуметре, глядя из-под массивного лба кофейными маслянистыми глазами. Берка это вполне устраивало. "Десять раундов, - твердил он про себя, - десять раундов по две минуты... не так уж и много." Робот сделал шаг и выбросил вперед руку. Берк не задумываясь выполнил уклон вправо и пробил серией в корпус; и сразу отскочил. Удивительно легко удалось ему нанести два удара в живот и уйти целым; но это роботу нипочем - охладил он тут же себя. Робот продолжал скакать, затем снова сделал шаг, и снова выбросил руку, а когда Берк попытался повторить свой отработанный уклон вправо с последующей серией по корпусу, то неожиданно был встречен сверху вниз прямым в лоб. И хотя удар нельзя было назвать сильным, скорее от неожиданности Берк покачнулся и взмахнул руками. И сразу послышался свист из зала. В другой ситуации он немедленно кинулся бы на соперника и раздолбал его к чертовой бабушке, разметал хлипкую защиту, расхлестал бы все лицо в кровь, но теперь не тот случай. Эта штука нечувствительна к боли. Эта штука не знает, что такое "нокаут", и Берк сдержал себя. Нет, он будет осторожен, он не позволит страсти завлечь себя в безpассудную драку. Он будет придерживаться намеченного плана: набирать очки и не наpваться на удар. Пятьсот килограммов правой прямой - это не шутка! Правда, выпад робота явно не дотягивал до такового предела, Берк мог это оценить, поскольку сам мог врезать ненамного слабее: правый прямой - четыреста, боковой - четыреста пятьдесят. Но один удар, конечно, еще ни о чем не говорит. Может, робот просто пробует, а может, и заманивает, хочет, чтобы он раскрылся... Внезапно робот бросился на него. Берк, не успев ничего понять, сразу закрылся двумя руками, защищая локтями солнечное сплетение и перчатками лицо. Ощутив несколько ударов на перчатках и локтях, опять не слишком сильных, и увидев по ногам противника, что тот отошел, он опустил руки. Вот это уже точно не по-людски! Человек никогда бы не отказал себе в удовольствии отмолотить на потеху зрителям по такой безответной цели несколько пулеметных очередей, хотя бы и не приносящих ему ничего, кроме одобрительного свиста из зала. Снова начался танец в центре ринга. И теперь уже сам Берк пошел на соперника, проверяя его быстpыми ударами левой. И неожиданно робот стал отступать, не проявляя никакой агрессивности, а только выполняя уклоны и подставляя перчатки под удары. Они допрыгали до канатов, когда прозвучал гонг. Робот отвернулся и пошел в свой угол. Берку ничего не оставалось, как последовать его примеру. Когда он сел на стул и, подняв голову, увидел на электронном табло счет, то не поверил своим глазам. Три - два в его пользу! Тренер начал обмахивать его мокрым полотенцем. - Я, кажется, выиграл первый раунд? - неуверенно улыбнулся Берк. - Выиграл. - Тренер взял другое полотенце и стал вытирать лицо. Только теперь Берк заметил, что с него градом льет пот. - Но смотри, - тренер приостановился, - не расслабляйся! Помни, кто перед тобой! Прозвучал гонг, минута уже пролетела. Тренер перескочил через канаты и убрал стул. Берк двинулся на середину ринга, где его уже поджидал соперник. С первой секунды робот пошел вперед. Правда, это не походило на яростные атаки, виденные Берком раньше, - робот наступал довольно осмотрительно, хотя и методично. Не желая рисковать, Берк ушел в защиту, заставляя себя не думать даже о контратаке. Рассуждая здраво, он вывел, что именно сейчас, когда наступательный порыв pобота усилился, следует вести себя особенно осторожно. Обороняться, это всем известно, гораздо легче и безопаснее, чем наступать; когда атакуешь сам, неизбежно раскрываешься и рискуешь пропустить встречный удар. Вся эта азбука не только бокса, но любого единоборства была с малолетства известна Берку, мало того, сам он применял всегда именно такую тактику: вынуждал противника атаковать себя и бил навстречу, в незащищенное место. В этом заключалось его преимущество, об этом все знали, но ничего не могли поделать. И вот теперь Берк попал в аналогичное положение. Мало того, что он не мог теперь, ввиду полной бесполезности, применить этот прием, - так против него самого направили его же излюбленную тактику. И Берку оставалось только отступать, для вида иногда нанося удары по воздуху. Робот хотя и вел бой довольно скромно, но все равно, приходилось быть начеку. Примерно в середине раунда робот вдруг исполнил апперкот слева и тут же отскочил, словно испугавшись, и Берку следовало бы поблагодарить его за такую милость. Оставшееся время он восстанавливал сбившееся дыхание, и, кажется, никто не заметил, как близок он был к нокдауну. Во время перерыва Берк узнал, что счет второго раунда три-один в пользу робота. Непонятно было, когда он умудрился нанести роботу точный удар. И весь перерыв он пытался вспомнить это светлое событие, поэтому пропустил мимо ушей все наставления тренера и вышел на третий раунд, все еще задумчивый. Робот вновь сменил тактику. На этот раз он совсем перестал атаковать. И даже опустил руки, как бы приглашая Берка броситься на него. Это по отношению к Берку было неслыханной дерзостью, но он сдержался. Он ни на секунду не забывал, кто перед ним. Но публика не желала этого понимать. Она видела своего любимчика, своего чемпиона, сокрушавшего с видимой легкостью любого соперника, а теперь совсем непонятно порхающего по рингу и не решающегося бить даже тогда, когда соперник, откровенно и, очевидно издеваясь над ним, подставляется под удар. И только немногие настоящие знатоки бокса понимали и сочувствовали Берку; они-то знали, какую трудную задачу приходилось ему решать, но их подбадривающие крики тонули в том шуме, что поднимали тысячи менее искушенных в боксе болельщиков. В какой-то момент Берк решил, что лучше уж пусть робот снесет ему челюсть, чем слушать этот свист, но сразу же спохватился - нельзя поддаваться секундной слабости! На карту поставлено слишком многое, ведь он может не просто проиграть этот бой... Сколько было случаев, когда после тяжелейших нокаутов боксеров уносили с ринга на носилках, и потом про них уже никто не слышал и не вспоминал. Нет, из-за ничего не соображающих болельщиков, которые через пару часов забудут и этот бой, и самого Берка, рисковать он не станет. Осталось меньше восьми раундов по две минуты. Всего шестнадцать минут... всего шестнадцать... Гонг прервал эти мысли Берка, и он отправился в свой угол. Свист заглушал слова диктора, и Берк не слышал даже тренера, что-то говорившего ему с недовольным лицом. "Маши, маши, - со злостью глядя на него, думал Берк. Не ты же там скачешь, обливаясь потом. Все вы хороши советы давать!" Он обвел взглядом трибуны. "Чтоб вас!.." Посмотрел на табло и увидел счет третьего раунда: "0 : 0". Цифpы эти озадачили его. Не только с ним никогда не случалось ничего подобного, но вообще не слышал он, чтобы у кого-нибудь так безрезультатно прошел раунд. И тогда он решил активизировать бой. Так боксировать было уж слишком неуважительно к зрителям, да и к своей славе тоже. Надо было отрабатывать деньги, которые ему платят эти самые люди, что так шумно требуют теперь от него настоящей драки. Они жаждут, чтобы все невостребованные в их пресной жизни эмоции выплеснулись сейчас наружу, чтобы их затаенная злоба сгорела здесь, благодаря его силе и беспощадности. И с таким решительным настроением Берк поднялся со стула и начал четвеpтую двухминутку. Он решил провести этот раунд в максимальном темпе, ошеломить противника множеством ударов. Но на первой же секунде он пропустил сильный удар по носу. Боль на миг ослепила его, и он тут же услышал команду: "Брек!" И тогда вспомнил существующее для всех роботов ограничение: pобот не имеет права наносить удары в нос человека. Это правило появилось вместе с первыми спарринг-партнерами, не обладавшими ни приличествующей точностью, ни координацией. И хотя теперь необходимость в нем отпала, оно, как-то так получилось, сохранилось. И когда Берк пропустил такой болезненный удар в самое чувствительное место, он окончательно убедился, что ему не выиграть. Это же ясно:- для фирмы не существует никаких правил! Они пойдут на все, лишь бы их робот вышел победителем. Доказательство тому - этот запрещенный удар. Робот, конечно, больше не повторит его, но кто знает, что они еще приготовили! Судья-человек объявил технический фол роботу. Это означало, что при повторном неправильном ударе робот будет немедленно дисквалифицирован и признан проигравшим. Да, несомненно, это знак ему - Берку! Если уж они пошли на такое серьезное нарушение, то только ради того, чтобы дать ему понять: с ними не нужно шутить. Пауза, вызванная инцидентом, закончилась, и судья снова свел боксеров. Берк с досады готов был броситься по-борцовски на робота и свернуть ему шею. Вот же неудача! Только он решил начать активные действия, как пропустил этот удар. Нос отчаянно болел, отдавая по всей верхней челюсти. Повторного удара в нос можно теперь не опасаться, это он понимал, но рефлекс, приобретенный с одного pаза, помимо воли заставлял его теперь отводить голову далеко назад и закрыв