армансеребрянуюмонету, иясказалдевочке:
— Здравствуйте.
Онаответила:
— Сдобрымднем, сударь!
Дедтолкнулменявспину. Яподалдевочкеполтинник, носказатьбольшеничегонемог. Онасамавыручиламеня:
— Спасибочки, господинхороший! Этонамнаириски!
— Ну, буде! — заключилЕвстигнеев. Имыушли.
Такзакончиласьмояперваявстречасэтойдевочкой, ставшейвпоследствиимнеоченьблизкимдругом.
Сужезнаменитойпевицей — ЛидиейАндреевнойРуслановой — явстретилсячерезпятнадцатьлет.
Шел 1923 год. Отгремелизалпыбоевсинтервентамиибелогвардейцами, яотслужилсвоеврядахПервойКонной, затемучаствовалвформированиипограничныхчастей, вразгромебасмаческихбанди — последемобилизации, — будучижурналистом, оказалсявродномРостове-на-Дону.
НалетнейэстрадебывшегоКоммерческогоклубавпервыевыступаласосвоимипеснямиЛидияРусланова. Профессиональнаяпевицасбольшимопытом, ученицачудесногопевцаипедагогаМихаилаЕфимовичаМедведева — профессораСаратовскойконсерватории, бесплатнообучавшегочетырнадцатилетнююсироту. ЗаспинойюнойРуслановойбылиужебесчисленныевыступленияпередрабочими — гвардейцамиреволюции, азатемпередбойцамирегулярнойКраснойАрмиивтечениевсегопериодаГражданскойвойны. Онапелаимрусскиенародныепесни, те, чтопелавсюсвоюжизнь.
Первыйростовскийконцертпрошелоченьуспешно, иначалосьееполувековоетриумфальноешествиепоэстраднымплощадкамитеатральнымсценамнашейстраны.
Представьтесебе, чтомы — тогда — узналидругдруга. Ипослеконцерта, предавшисьвоспоминаниям, попыталисьточновосстановитьсобытиядалекого, какнамказалось, прошлого. И, ужепрощаясь, яупомянулосолдате-инвалиде, стоявшемвсобореисособымвниманиемслушавшемхор. Улыбкамгновеннослетеласлицамолодойженщины. Руслановасгрустьюсказала:
— Этотсолдатбыл… мойотец! Онвсегдаприходилменяслушать! Язналаэтоипелатолькодлянегоодного. Но «объявиться» отецнемог. Сделайонэто, емубысразувернулиизприютавсехтроихдетей… Апрокормитьнасоннеимелвозможности…
— Живлитвойотец? — спросиля. — Гдебратисестра?
— Незнаю. Вотвстанунаноги, начнувсехискать. Может, найду.
С 1925 годаРуслановажилавМоскве. Иона — спервыхшагов — завоевалалюбовьстоличныхзрителей. Ееучастиевконцертнойпрограммеобеспечивалоаншлаговыйсбор. Высокаямосковскаяэстрадно-артистическаяэлита, стольвзыскательнаяитребовательнаявотборе, сразужепринялавсвойкругэтожизнерадостноемолодоесущество, обладавшеетакимчарующимиодновременнотакиммогучиммеццо-сопрано, доконцаотданнымоднойтеме: русскойнароднойпесне, услышаннойнадальнейокраинеипришедшейкнамизглубинывеков.
ЛидиюРуслановуиеемужаМихаилаГаркави — одногоизлучшихконферансьетоговремени — всегдаокружалонепосредственноевеселье, юморишутка, остроеслово, тонкийанекдот, и — обязательно — музыкальнымфоном — русскаяпесня. МенявРуслановойнеизменнопоражаласилаеедуха. Онапроявляласьумоейподругибуквальнововсем. Казалось, небыложизненногокомпонента, вкоторомбынечувствовалосьэтоособенное, такоемогучее, такое «руслановское». ЛидияАндреевнабыланепоколебимавотборерепертуара, воценкеличносвоегоисполнения, впрямотесужденияотворчествемузыкантовитоварищейпосовместнойработевконцертныхбригадах.
Япреклонялсяпередеепринципиальностьюввыборедрузей. Нивчемнетерпяпошлостиифальши, онаникомунепрощалаих. Нопринципиальностьеезаключаласьещеивтом, чтоособострогаРуслановабылаглавнымобразомксебе.
Веедомебывалитолькоблизкие, толькоте, ктобылейдорог. Проницательностьеесостоялавумениидатьподлиннуюоценкудружбе, учитываяневнешнююимпозантность, неформуноса, атемпературусердца.
Силаеедухаощущаласьвлюбом, дажебытовом, проявлении, вовсем, зачтобыонанибралась. Зачастуюнеимеяочем-тонималейшегопредставления, никогдаэтомунеучась, онапреодолевалавсепрепятствиялишьсилойсвоихволиидухаинеизменнодостигалацели. ЛидияАндреевна, например, добиласьбольшихуспеховвискусствесоставлениябукетов (вЯпонииэто — целаясложнаянаука!) инеменьшихуспеховвискусствеприготовленияпищи (лучшие — помнениюгурманов — пирогискапустой, когда-либоизготовлявшиесявчастныхдомахстолицы).
НокотдельнымсторонамжизненногообиходаРуслановабыласовершенноравнодушна. Унееникогданебылонималейшегоинтересакнарядам, чистоженскогокультаодежды, внешнеговида. Вэтомотношениимояподругабылаболеечемскромна, хотянаофициальныхприемахвыгляделацарственно. Будучиженщинойсреднегороста, онаказаласьвысокой, такаябылавнейстатьиособая, присущаятолькоейодухотворенность. Поэтомуонаиприносилассобойнасценувеличавостьрусскогоженскогообаяния, нечтотакоечистонародное, сельское, чтоописатьстихамимогбытольковеликийНекрасов.
Драгоценныйкаменьвкольцетребуетдостойнойоправы, песня — хорошегоаккомпанемента. СопровождаливыступленияРуслановойсаратовскаягармошкаВладимираМаксакова, баяниаккордеонЛьваКомлева, апартиюроялявелиСтавицкийиБорисМандрус.
Незнаю, толиэтобылиотголоскитяжелогодетства, толивыработалосьскачкообразнопрожитойжизнью: изхолодавжар, изнищетывблагополучие, изуспехавнеудачу, ноРуслановаобладалаудивительнымсвойством: предчувствоватьприближениерадостиилибеды — большойлибодажесамоймалой. Эточувствосохранилосьунеедопоследнегочаса: онавсезналанаперед, поэтомууспеласвоевременноснамипопрощаться.
Еенебаловаласудьба. Счастье — творческоеиличное — давалосьейнелегко. Русланованеимелаположительныхрецензийвпресседажевтупору, когдазаслуженносчиталасьяркойзвездойсоветскойэстрады.
Происходилосиетолипотому, чторусскаянароднаяпесняещенеклассифицироваласькакчастьбольшоготворческогонаследия, толипотому, чтосамаэстрадапризнаваласьлишьвторостепеннымискусством — незнаю, нояконстатируюфакты.
Затобывалоиобратное. Надозаметить, чтосовершенноисключительным — каким-тоособовосторженным — успехомпользоваласьРуслановавнеМосквы. Учитываяэтунеобыкновеннуюлюбовьзрителей, местныефилармониичастовлетнююпоруустраиваликонцертыстольпопулярнойпевицынастадионах.
Такоднаждыбыловстолицебольшойприволжскойнациональнойавтономнойреспублики. Всеместазаняты: простояблокунегдеупасть.
Янаходилсявэтомгородекакавторпьесы, премьеракоторойпрошланакануневместномрусскомдраматическомтеатре. ПроводивЛидиюАндреевнудоартистическихкомнатстадиона, явдругуслышалотнее:
— Плохоеуменянастроение, брат! Что-тообязательнослучится!
Я, какмог, постаралсяотвлечьееотдурныхмыслей, напомнил, чтодовыходанасценуосталосьменееполучаса, исобиралсяужебыловыйти, чтобыуспетьдобратьсядоложинатрибунеидатьвозможностьЛидииАндреевнепереодеться. Новуборнуюбезстукаввалилсякакой-торазвязныймолодойчеловек, оказавшийсярепортеромобластнойгазеты. Сначалаонспросилуменя: немужлияРуслановой? Услышавотрицательныйответ, пересталинтересоватьсямоейперсонойисразузабросалЛидиюАндреевнувопросами, имеющимивесьмаотдаленноеотношениекееамплуа: сколькоонаполучаетзаконцертнастадионе — большеилименьше, чемвзалефилармонии? Закемзамужем? Иправдали, что…
Руслановавообщенепереносиланаглости. Поэтомуонарезко, ноподчеркнутовежливоостановилавопрошающего, затем — длясвоегоуспокоения, — сдерживаясь, выпила, каквсегдапередконцертом, почтиполныйстаканнегазированнойминеральнойводыипопросиланеожиданноговизитераоставитьееодну, чтобыонасмоглаподготовитьсяквыступлению.
Мысрепортеромвышливместеимолчаразошлисьпосвоимместам.
Руслановапоявиласьвсвоемконцертномнарядеинаправиласькстоящемунасерединеполявозвышению, гдеееужеждалиаккомпаниаторы. Незаметивлежащихназемлепроводов, онаспоткнуласьичутьбылонеупала. Ноудержаласьисдавленнымотволненияголосомкрикнулараноначавшимвступлениебаянистам:
— Повторите, ребятки, ещераз!
ЗатемЛидияАндреевнаподняласьнаэстрадуизапела — каквсегда, прекрасно.
Каковжебылкраткийгазетныйотчетобэтомконцерте?
Писалось, чтовыступлениеартисткиврядлимоглоудовлетворитьприсутствующих, таккак «Руслановапередвыходомхватиластаканводки, затем — пьяная — шатаясь, чутьнегрохнуласьназемлюивпервойжепеснедалапетуха».
РецензиюЛидияАндреевнаполучилаужевМосквеисказала, показываяеемне:
— Атыневерил, чтоэтапоездкаплохозакончится.
УРуслановойбылоуникальное — присущеетолькоейодной — страстноеотношениековсему, счемонасоприкасалась. Назовуегоусловно «самоотдачей». Впервуюочередьэтоотноситсякеетворчеству, ксборурусскогонародногофольклораинародногоюмора. Всюсебяонаотдаваласобирательствутого, чтодаламузыкальнойкультурерусскаядеревня.
Будучинастоящей — вовсемвеличииэтогослова — русскойженщиной, хозяйкойсвоейроднойстраны, онадружиласовсемимногонациональнымипредставителямисоветскогоискусстваилитературы. НовквартиреРуслановойвсебылотолькорусское: посуда, мебель, картиныилучшиеобразцынародноготворчества.
— Европу — уважаю, аРоссию — люблюдоболи.
Онабыларусскойвсвоемкрестьянскомуборе, когдавыходиланасоветскуюсцену, нопредставлялаРоссиюСоветскую, выступаяперединостранцами.
Довойныженаодногоизпословгосударства-сателлитаГитлераосмелилась, прощаясьпослеприема, «преподнести» Руслановойпакетсшестьюпарамишелковыхчулок. ЛидияАндреевнаулыбнулась, поблагодарила, нозакончилатак:
— Советскойактрисеэдаких «подарков», мадам, неделают!
Итутжеотдалачулки, добавивкнимсторублей, горничнойпосольства, котораяпомогалаРуслановойнадетьнорковуюшубу.
Изнас — своихсамыхблизкихдрузей — большевсехценилаРуслановаНиколаяПавловичаСмирнова-Сокольского. Любилаонаегозасмелостьсуждений, завозвышенноепреклонениепередрусскойкнигой, заеговсепоглощающееувлечениесобирательствомредчайшихэкземпляровотечественнойбиблиографии, заидеальноезнаниевсегопечатного, записательскийталантиумениеподелитьсясвоимизнаниямиожизниитворчестверусскиххудожников.
Вспоминаютакойразговор. Пришелякнейснебольшимсвертком.
— Хочутебе, Лида, подаритьмаленькийзаварочныйчайник! — сказаля.
— Железный?
— Нет. Фарфоровый.
— Русский?
— Немецкий. Старинный. Красивый.
— Всеравноненадо, Анисим (такзваламенятолькоона). Зачеминоземщинойпортитьмоюкухню?
— М-мда!.. Плохобытебе, мать, жилосьприцареПетре! Онзатакуюкосностьбоярамбородыбрил!
— Ну, я — небояринибородауменянерастет. Арусскийнарод, междупрочим, потомуцарейипрогнал, чтоонисвое — родное — презирали. ЧайниктыподариНиколаю (Смирнову-Сокольскому. — И. Прут.).Ончайтребуеткаждыедвадцатьминут: нанегопосудыненап