– Мы поженимся утром, в тот день, когда твои дядя и тетя отплывают в круиз.
– Ox! – Девушка побледнела. Сердце ее болезненно сжалось, снова и снова предостерегая от такого решительного шага.
Рейф смотрел на нее, и взгляд его помрачнел, когда он заметил, что Шаан прикусила полную нижнюю губу.
– Джемма согласилась стать свидетельницей с твоей стороны, – твердо продолжал он. – Она хочет поговорить с тобой. Я сказал, что ты позвонишь ей. – Рейф едва заметно усмехнулся. – Она беспокоится, что я держу тебя здесь против твоей воли, так что ты должна уверить ее, что она ошибается, ясно?
Вызов, Шаан почувствовала вызов в этих словах.
– Я…
– В твоих чемоданах есть что-нибудь белое? – перебил ее Рейф, не давая возможности ответить на первый конкретный вопрос, который он задал за последние двое суток.
– Я… да… н-нет… я не знаю… а зачем? – растерянно пробормотала Шаан.
– Чтобы выйти за меня замуж, – нетерпеливо вздохнул Рейф и сунул руки в карманы брюк, не отрывая взгляда от ее темных озадаченных глаз. – Ты порвала свой свадебный наряд в клочья, помнишь?
Шаан содрогнулась при этом упоминании. Помнила, как яростно сдирала с себя свое изумительное платье, а потом стояла, обнаженная, перед Рейфом. Он был свидетелем ее физической слабости. Он уговорил ее разрешить ему занять место своего брата…
Она позволила ему лгать ее родственникам, позволила заточить себя в этом доме, который сразу превратился в неприступную крепость. Огромные чугунные ворота были заперты для всех посетителей, а на группку репортеров, постоянно толпившихся за ними, никто не обращал ни малейшего внимания.
Никогда еще Шаан не сталкивалась со столь непреклонным человеком, который так решительно добивался задуманного. С того момента, как она уступила его уговорам, Рейф ни разу не дал ей шанса отказаться от своего согласия.
Стоило Шаан открыть глаза, и она видела перед собой Рейфа. Не важно, был это день или ночь. Он всегда находился поблизости и сразу начинал распоряжаться: вставай, садись, выпей это, съешь то, прими душ, ложись в постель, спи.
Без особых усилий Рейф фактически завладел ею. Он требовал, чтобы она соглашалась с каждым его пожеланием или приказанием. Если вдруг Шаан случалось впасть в задумчивость, Рейф моментально выводил ее из этого состояния. Его резкий гортанный голос неумолимо прерывал всякое воспоминание о Пирсе.
Пирс… Стоило Шаан подумать о нем, и острое отчаяние захлестывало ее, а слабый румянец бесследно исчезал с лица девушки.
– Шаан!
При этом окрике Шаан вздрогнула, заставляя себя снова посмотреть на Рейфа. Его глаза, устремленные на нее, сжигали в ее сознании все, заполняя его целиком присутствием Рейфа.
– Белое, – повторил он. – Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж в белом. Подумай. Есть что-нибудь подходящее среди твоих вещей?
Белое. Девушка вся похолодела, пытаясь вспомнить, из чего состояло ее заботливо приготовленное приданое. Вдруг она истерически рассмеялась. При этом лицо Рейфа стало мрачным и сердитым.
– Белая шелковая ночная рубашка и такое же неглиже! – Шаан вспомнила тот день, когда примеряла эти вещички в дорогом магазине нижнего белья в Уэст-Энде.
Вспомнила восхитительную дрожь предвкушения, которую испытала, рассматривая себя в огромном зеркале и воображая, как Пирс увидит ее – в белом цвете невинности и дразнящей пикантной полупрозрачности неглиже, соблазнительно намекающего на обнаженную женскую плоть под ним. Плоть, ожидающую его ласки. С полными, округлыми холмиками грудей и манящими темными сосками, плоским девичьим животом и тонкой талией…
– Вряд ли ты захочешь, чтобы я надела на себя это. – Шаан натянуто усмехнулась.
Рейф нахмурился, внезапно отвернувшись от нее.
– Позвони Джемме. Скажи, чтобы купила что-нибудь подходящее и привезла сюда… Потому что, видит Бог, – вздохнул он, – ни ты, ни я не осмелимся выйти за эти проклятые ворота, пока не покончим с этой чертовой историей.
Рейф устало провел ладонью по волосам и вышел из комнаты. Шаан некоторое время стояла, покусывая нижнюю губу, внезапно осознав, что для него все это является, пожалуй, не менее суровым испытанием, чем для нее.
И все-таки… Рейф не потерял любимого человека: он просто собирался жениться на нелюбимой женщине.
Шаан позвонила Джемме, как ей и было велено, но неохотно. Она еще была не готова с кем бы то ни было разговаривать, а с Джеммой – тем более. Ее подруга отнюдь не дурочка. Она прекрасно понимала, как слепо и безоглядно Шаан была влюблена в Пирса.
– Что происходит, Шаан? – воскликнула Джемма, как только узнала голос подруги. – Ради Бога, милая, что ты творишь? Нельзя заменить одного брата другим! Ты же окончательно сделаешь себя несчастной!
«Моя жизнь и так сплошное несчастье», – горестно подумала Шаан, пытаясь подавить навернувшиеся на глаза слезы.
– Но я делаю это по своей воле. Мы оба хотим этого, – тихо сказала она.
– Но ведь Рейф тебе никогда не нравился! – почти раздраженно воскликнула Джемма. – Ты ведь говорила, что даже побаиваешься его!
– Я боялась тех чувств, которые он внушал мне, – возразила Шаан, думая, что это не так уж далеко от правды: она всегда чувствовала в Рейфе угрозу своему счастью.
– Ты хочешь сказать, что постепенно влюблялась в него?
Любовь. Что такое любовь? – пронеслось в сознании Шаан. Теперь она не была уверена, что понимает значение этого слова.
– Да, – сказала девушка.
– И хочешь выйти за него замуж вместо Пирса?
– Да, – повторила Шаан. – Но почему ты сердишься? Ты ведь не уважала Пирса.
– Пирс неискренний человек, – пыталась объяснить Джемма. – Тот, кто с такой готовностью улыбается, обязательно что-нибудь скрывает. Но вот о чем я никогда не думала, так это о том, что в его жизни может быть другая женщина.
Эти слова причинили Шаан такую душевную боль, что она невольно поежилась.
– Зато как ловко мы перетасовали все карты, правда ведь? – горько пошутила она, воскрешая в памяти заголовок одной из еженедельных газет, который гласил: «Братья Дэнверс в результате сенсационной любовной борьбы меняются невестами!»
«Какая ложь ради одного лишь броского заголовка», – печально подумала Шаан. Рейф не любил ее, и Мэдлин никогда не была его невестой!
Зато сейчас Мэдлин уже молодая жена Пирса. В статье говорилось: Пирс Дэнверс женился на Мэдлин Стейнер всего через час после того, как должен был предстать перед алтарем с Шаан Сакета.
Выходит, Пирс всегда лелеял мысль о разрыве помолвки…
В статье еще что-то было написано, но тогда в кухню ворвался Рейф и отобрал у нее газету. Он в ярости накричал на экономку за то, что женщина принесла ее в дом, отчего та побелела как мел. Шаан же в это время содрогалась от отвращения при мысли о том, насколько лживым оказался Пирс.
– Ты сможешь купить мне что-нибудь подходящее для завтрашней церемонии? – спросила Шаан подругу, мысленно снова возвращаясь к тому дню.
Рейф тогда, по своему обыкновению, прервал ее горестные раздумья. Он вывел ее из кухни и усадил за компьютер в своем кабинете. Положив перед ней какой-то документ листов в двадцать, он сказал:
– Ты ведь умеешь печатать? – Он усмехнулся, заметив недоуменный взгляд Шаан. – Вот и печатай. Мне понадобится это к ланчу.
– Конечно, смогу. – Голос Джеммы снова вернул ее к действительности. – Но ты все-таки еще подумай. Как бы тебе не угодить из огня да в полымя!
Конечно, она думала. Когда Рейф давал ей такую возможность. Вчера ей это не удалось. Он просто завалил ее работой.
Но раздумья тоже не помогали. Ничего не помогало. Шаан просто не волновало ее будущее. Поэтому она ответила Джемме:
– Я люблю его. Он именно то, что мне нужно. И не порть мне настроение, Джемма, – хотя смысл слов, которые она произносила, не имел для нее абсолютно никакого значения.
– Ну ладно. – Джемма тяжело вздохнула, но, смягчившись, добавила:
– Увидимся завтра.
Выбор Джеммы пал на безупречного покроя костюмчик от знаменитого модельера. С дерзко короткой и узкой юбкой и плотно облегающим стройную фигурку Шаан пиджаком. Пиджак доходил до середины бедер. Его золотые пуговицы прекрасно гармонировали с золотой крученой тесьмой на лацканах, воротнике и рукавах. Короткая белая юбка умопомрачительно удлиняла и без того длинные стройные ноги Шаан в белых шелковых чулках.
– Тебе не кажется, что это слишком уж коротко? – спросила она у Джеммы, одергивая юбку.
– Шутишь? Да Рейф просто с ума сойдет, когда тебя увидит. Ты выглядишь сногсшибательно, Шаан.
Но Шаан казалось, что из зеркала на нее смотрит совершенно незнакомая девушка. У нее были огромные карие, совершенно пустые глаза, а зачесанные наверх шелковистые волосы цвета черного янтаря короной окружали бледное лицо.
Единственно знакомой в ее отражении была золотая цепочка на хрупкой шее с медальоном, в котором хранились фотографии ее погибших родителей.
Холодными пальцами девушка коснулась медальона, и из глаз ее моментально хлынули слезы, а отражение в зеркале расплылось в бесформенное пятно.
– Эй, а почему слезы?
Шаан заморгала, стряхивая слезинки и пытаясь разглядеть лицо подруги.
– Я думала, что невесте позволительна некоторая сентиментальность, – попробовала пошутить она.
– Я разве спорю? Они могут даже походить на бесплотные призрачные создания, бледные как саван. Но вот если бы ты улыбнулась, я, пожалуй, даже поверила бы, что ты действительно хочешь этого брака.
– Пожалуйста, – с трудом проговорила Шаан, отводя глаза, – не надо вникать во все подробности, Джемма. Я пока не готова к этому.
– Почему? Потому что в глубине души ты знаешь, что этот брак не выдержит и малейшей проверки на прочность?
Шаан ощутила, как затрепетало ее сердце. В последние дни, когда ею овладевали полное отчаяние и безысходность, только этот трепет и убеждал ее, что она все еще жива.
Ресницы Шаан скорбно дрогнули, и это не ускользнуло от взгляда Джеммы. Шумно вздохнув, она резким движением повернула Шаан к себе и слегка встряхнула за плечи.