— Он мне не отец. — Джейк был непреклонен.
Эстес спокойно поглядел на него.
— Итак, он оставил вам третью часть весьма значительного состояния.
— Мне не нужны деньги.
— И кое-какую информацию личного характера.
— Я здесь лишь для того, чтобы узнать о своих сводных братьях.
— Готовы ли вы, сеньор Рамирез, выслушать условия завещания?
— Плясать под дудку покойного я не собираюсь. Я этого и боялся, сеньор. В таком случае наша встреча закончена. Желаю вам удачного полета. — Джейк встал.
— Я проделал длинный путь не для того, чтобы убраться, поджав хвост, сеньор Эстес.
— Но вы только что сказали…
— Мне нужна эта информация. Я готов получить ее любым способом. Я буду судиться с вами.
— Условия завещания неизменны.
— Вам знакомо имя Хосе Марина?
— Разумеется. Он отличный юрист.
— Он будет представлять мои интересы.
— Это очень дорогой адвокат.
— А я очень богат, — холодно заметил Джейк.
— Все равно у вас ничего не выйдет. Вы никогда не узнаете имен своих сводных братьев. Я сожалею, но такова воля моего клиента.
Эстес прав. Марин говорил то же самое, когда они обсуждали это дело по телефону.
— Разве сложно присмотреть за девушкой всего два месяца? Она еще дитя, восемь лет проведшее в монастыре.
— Вы видели ее?
— Разумеется.
— Если я соглашусь, что я должен буду делать?
— Для начала сообщаю вам, что восемнадцать ей уже исполнилось.
— Восемнадцать? Зачем же ей опекун?
— Вам лучше прочитать соответствующий пункт завещания самому, — нерешительно предложил Эстес.
— Я — американец, — холодно напомнил Джейк, — португальского я не знаю.
— Документ переведен на английский, сеньор. Прочтите его, пожалуйста, а потом мы все обсудим.
Джейк прочитал отмеченное Эстесом место.
— Какой-то бред.
— Отнюдь. Сеньор Рамирез был в здравом уме и твердой памяти и оценивал свои действия, когда настаивал на этом пункте о вашей ответственности.
— Девушке двадцать один?
— Как раз исполняется сегодня.
— И я должен… «воспитывать ее, оказывать покровительство, ввести в общество, познакомить с достойным богатым бразильцем и позаботиться, чтобы она в течение двух месяцев вышла за него замуж»? — Джейк недоуменно взглянул на адвоката. — Сущая нелепица.
— Но для вас это единственный способ получить интересующую информацию, сеньор. — Эстес встал. — Так можем мы прийти к соглашению? Тогда вы встретитесь с девушкой.
— Сказал бы я вам… — Джейк отшвырнул завещание. — Прощайте, сеньор Эстес.
— Всего доброго, сеньор Рамирез.
Но того уже не было в комнате. Эстес многозначительно улыбнулся. Энрике сумел поймать парня на крючок. Он не откажется от возможности найти братьев.
Через три часа к чугунным воротам монастыря подъехал автомобиль, нанятый Джейком. Адвокат сидел рядом с ним.
— Рад, что вы изменили свои намерения, — вежливо заметил Эстес.
Джейк остановил машину и посигналил. Намерений он не изменил, но выхода не было. Гнев выгнал его из конторы адвоката, а здравый смысл пригнал обратно.
— Вашу подопечную зовут Катарина Елена Тереза Мендес.
— Она говорит по-английски?
— Не знаю.
— Придется искать переводчика. — Джейк опять посигналил. — А как она ко всему этому относится? Американка рассмеялась бы вам в лицо в такой ситуации.
— Девушка выросла в Бразилии.
— Я знаю. Но она согласна?
— Она будет вести себя так, как требуют от нее обстоятельства.
Джейк кивнул. Катарина Мендес не казалась ему серьезной проблемой. Хотя он совершенно не знал девушек ее возраста.
А впрочем… знал. Саманте только что исполнилось двадцать два. Но это совсем другое дело. Сэм — взрослая женщина. А Катарина — еще дитя.
Ворота распахнулись. Джейк подъехал к зданию.
— И здесь девушка провела восемь лет?
— Это отличная школа.
Они постучали. Им открыла монахиня, что-то пробормотав адвокату, и повела их за собой по плохо освещенному каменному коридору. Даже в жаркий день здесь было прохладно. Вдруг перед ними оказалась дверь, за которой была комната с окнами, закрытыми темными портьерами, обставленная громоздкой мебелью красного дерева.
В центре комнаты стоял массивный письменный стол, за ним сидела женщина в черном одеянии и апостольнике. Это была матушка Элизабет.
Эстес представил Джейка.
— Рада видеть вас, сеньор Рамирез, — без улыбки произнесла монахиня. — Катарина, встаньте и поприветствуйте наших гостей.
Из-за полумрака Джейк вначале не заметил, что в комнате находится кто-то еще. Разумеется, это была она, покорная мышка.
Катарина Мендес склонила голову. Высокая и стройная, уродливое коричневое платье доходит до середины икр. Лицо, как сумел разглядеть Джейк, совершенно непримечательное. Волосы мышиного цвета гладко причесаны и так туго заплетены, что, казалось, глаза готовы выскочить из орбит.
Джейк вздохнул с некоторым облегчением. Вряд ли с этой девицей возникнут осложнения. Стилист сделает ее чуточку привлекательней, а хорошее наследство довершит остальное. С поиском мужа проблем не должно возникнуть. И не такие наследницы в Нью-Йорке находили себе партию.
Ему надо встретиться с нужными людьми. В гневе он забыл о своем знакомом из бразильского посольства. Они виделись несколько раз на вечеринках, немного поиграли в регби. В Нью-Йорке этого достаточно, чтобы позвонить ему, пригласить выпить и рассказать о Катарине. Пусть введет ее в бразильскую диаспору.
Джейк испытал некоторое облегчение. Завтра он вернётся домой, приготовит девушке квартиру. Наймет для нее компаньонку и позвонит Лукасу, чтобы дело закрутилось.
— Мисс Мендес, — оживленно обратился к ней Джейк. Мышка не ответила. Она даже не взглянула на него. Джейк удивился. — Она говорит по-английски? — поинтересовался он.
Эстес и матушка Элизабет оживленно заговорили на португальском. Потом монахиня пожала плечами.
— Совсем немного. Но могу вас заверить, сеньор Рамирез, Катарина понимает, чего от нее ожидают, и будет содействовать. Разве не так, Катарина?
Та кивнула, не поднимая глаз. По крайней мере, хоть понимает по-английски. В комнате воцарилось молчание. Джейк откашлялся. Он чувствовал себя полнейшим идиотом… Может, следует что-нибудь сказать, чтобы избавиться от неловкости?
— Полагаю, вы найдете ей подходящее место для проживания, сеньор Рамирез?
— Да, — твердо ответил он, — разумеется.
Матушка кивнула и встала.
— В таком случае вы можете ее забрать.
— Сейчас? — смутился Джейк.
— Сейчас. Сегодня ей исполнился двадцать один год, Девушки этого возраста не могут находиться у нас.
— Понятно. Что ж, мисс Мендес, сеньор Эстес, мы можем…
— Я остаюсь здесь обедать, — поспешно ответил Эстес. — Нам с матушкой надо обсудить кое-какие дела. Вернусь в город на такси.
Джейк кивнул. Придется остаться с мышкой один на один. Ничего не поделаешь.
— Тогда скажите мисс Мендес… гм, что нам пора, гм, ехать…
Девушка взяла кожаную сумку, стоявшую возле стула. Он поспешил ей помочь, и их руки встретились. Она, словно обжегшись, отдернула руку.
— Извините, — вежливо улыбнулся Джейк.
Девушка что-то пробормотала по-португальски. Монахиня зашипела, Эстес предостерегающе зашептал. Почему? Что их так испугало? Что могла произнести девушка в этой ситуации, кроме извинений?
Эстес махнул рукой и что-то сказал Катарине. То же сделала и матушка Элизабет. Девушка так и не подняла глаз от пола, пока монахиня провожала их до входной двери, которую сразу же заперла за ними.
Джейк положил сумку девушки в багажник и открыл для нее дверцу. Она села молча, не глядя на него, пристегнулась ремнем. Бедное дитя. Она, наверно, испугана.
Он тоже молчал, пока они не выехали на узкую дорогу, ведшую вниз к городу.
— Мисс Мендес, понимаю, вам все это кажется странным… — (Ответа не последовало. Она даже не повернула голову в его сторону.) — Мы едем в Рио. В мой отель. — (В ответ — молчание.) — Завтра мы полетим в Соединенные Штаты. Я подыщу квартиру, где вы будете жить ближайшие два месяца, найду для вас компаньонку… — (Ни слова. Понимает ли она его?) — Мисс Мендес? Катарина? Я не знаю, говорите ли вы по-английски, но…
— Я свободно владею английским.
— Вот как? — недоверчиво спросил Джейк.
Катарина расправила платье.
— Английский — международный язык.
Она почувствовала, что он смотрит на нее, но не может разглядеть как следует из-за бьющего в глаза солнца. А ей было отлично видно его. Но какая разница, как он выглядит? Она должна уехать с ним, будь это даже сам Квазимодо.
Матушка Элизабет все ей рассказала. Сеньору Джоакиму Рамирезу от нее ничего не нужно. Обстоятельства заставили его стать опекуном после смерти старого Рамиреза. Если она будет хорошо себя вести, он готов ее опекать. Иначе ей придется задержаться в школе до тех пор, пока поверенный не скажет, что делать дальше. Кто знает, как долго это может продлиться.
Она с трудом сдерживалась, чтобы не заговорить с ним, пока они не отъехали подальше от школы. Он обращается с ней как с ребенком, а она уже устала от этого.
— Моя мать была американкой, — добавила она. — Дома мы говорили по-португальски и по-английски.
— Понятно. Что ж. Это уже лучше…
— Остановитесь за поворотом, тогда мы поговорим. — Катарина сразу поняла, что совершила ошибку. Послушные, выросшие в монастыре девушки не должны командовать.
— Я хотела сказать… — Она понизила голос до шепота. — Пожалуйста, я так потрясена… Может быть, мы немного побеседуем?
Джейк остановил машину.
— Видите ли, — начал он, — я не совсем понимаю, что происходит. Мне не нравится эта затея, но существует завещание, мисс Мендес. Эстес сказал, что объяснил вам все и вы согласились.
— У меня не было выбора. Это то, что пытаюсь вам…
Ее слова потонули в шуме огромного трейлера, огни которого осветили салон.
И тут Джейк впервые по-настоящему разглядел Катарину Мендес.