От удара отлетаю в сторону, вслед за ножом. Падаю, но живо группируюсь, пытаясь подняться. Это ведь не конец, он будет бить долго. В этом даже не сомневаюсь.
Как в тумане вижу капли крови, что текут по подбородку, пачкают светлую ткань пальто. Замечаю, как одна из алых капель падает вниз. Но не на пол, а прямо на лезвие боевого ножа, что валяется сейчас у моих ног.
Краем глаза вижу, что Игорь приближается, сжимаюсь вся и зажмуриваюсь в ожидании нового удара. Но по каким-то причинам муж медлит. В уши врезается визг разбитной девицы.
Даже удивляюсь немного, что её так напугало? Ведь моё появление с ножом она перенесла спокойно.
Разлепляю веки и замираю, приоткрыв от изумления рот.
Становится понятно, почему муж не может меня ударить. В этот самый момент его самого избивает огромный мужик. Реально огромный! На полголовы выше рослого Игоря, он чуть ли не вдвое шире его в плечах.
При этом на незнакомце совершенно невероятная одежда. Какой-то непонятный… плащ? Именно плащ, как в фильмах про рыцарей! Чёрный снаружи, внутри он обшит мехом. Под плащом сверкает кольчуга, на руках у незнакомца кожаные перчатки и металлические нарукавники. На ногах – сапоги длиной до середины голени, также обшитые мехом.
Да и весь он более чем странный! Ладно, рост и выдающиеся физические данные! Помимо этого, у мужчины длинные иссиня-чёрные волосы, которые сейчас связаны в хвост кожаным шнуром. Но если их распустить, то они явно достанут незнакомцу до талии. Нижнюю половину лица украшает короткая борода, такая же чёрная, как и волосы.
Что за чёрт? Кто это и откуда он взялся?
А необычный мужчина вовсю лупит моего муженька, который, несмотря на всю свою физическую силу, не может ничего сделать. Он даже не в состоянии нанести более-менее чувствительный удар противнику, потому что вынужден защищаться.
На всю комнату раздаются глухие удары, любовница мужа визжит как резаная, Игорь вскрикивает от каждого нового удара.
– Нельзя поднимать руку на женщин. Тот, кто это делает, недостоин звания мужчины, – размеренно чеканит незнакомец, продолжая мутузить моего бывшего, лицо которого покрыто кровью.
У меня голова кругом идёт, перед глазами всё плывёт. Нужно что-то делать. Но что? Хватаю нож, по лезвию которого течёт моя собственная кровь, и в тот же миг проваливаюсь в вязкую, густую тьму.
Глава 3
Сознание возвращается медленно. Ощущаю себя мухой, попавшей в тягучий, густой сироп. Вязну в нём, не в силах вынырнуть на поверхность, тону и погружаюсь всё глубже и глубже. Чернота постепенно отступает, но выбраться из неё полностью пока не получается.
В голове начинают метаться обрывки мыслей. Пытаюсь собрать их в кучу, понять, что происходит.
«Где я, в больнице? Может, мне всё приснилось? Нож, нападение на мужа, тот дикарь с длинными волосами…» – размышляю, чувствуя при этом душевное томление.
Как будто сплю и бодрствую одновременно. Тело расслаблено, веки отказываются подниматься, но при этом осталась способность соображать. Мне не слишком нравится это состояние, но я не знаю, как его сбросить, как вынырнуть из сиропного омута.
– Она совсем слаба. Вижу, изранена, – совсем рядом раздаётся незнакомый женский голос.
– Я тоже вижу. Разбита губа, едва поджившие побои по всему телу. И даже знаю, кто их оставил, – отвечает низкий мужской.
Непонятно почему, от звуков этого голоса по ослабшему телу начинают бежать мурашки.
– Эту рану ты не узреешь, Бранибор. Она внутри.
– О чём ты, Верея?
– Она потеряла ребёнка. Совсем недавно. Чадо только-только зародилось в её чреве, и было выбито оттуда злым человеком.
Лёгкий шорох шагов. Судорожный вдох совсем рядом.
– Как хрупка… Тоненькая, как молодая берёзка. Белоснежная как лебёдушка… – мужской голос делается ещё ниже, в нём проскальзывают бархатистые нотки, от которых меня бросает в дрожь.
– Ох, уймись, княже. Не по тебе девица. По себе выбирай. Она тебя не выдюжит. Как есть говорю – не выдюжит.
В этот миг что-то мокрое касается моего лица. Втягиваю ртом воздух, дёргаюсь и распахиваю глаза.
Какая-то старуха в чёрном платке, обвязанном вокруг головы, вытирает мои щёки и разбитую губу тряпицей, остро пахнущей пряными травами.
Оглядываю помещение, не в силах понять, где оказалась. Это не мой дом и точно не больница. Каменные стены без какой-либо штукатурки, узкие, вытянутые к потолку окошки, застеклённые в виде мозаики кусочками стекла. Над головой – потолок из грубо обтёсанных балок.
Слышу треск живого огня, как будто горят дрова в камине. Поворачиваю голову и вижу в углу каменную печь, в которой пылают небольшие поленья.
– Где я? – едва шевелю пересохшими губами, говорить получается с натугой.
– В доме князя Бранибора Ставровича. Хозяина всех окрестных земель, – отвечает старуха, продолжая елозить по моему лицу влажной тряпкой.
Вновь слышу шорох шагов, но уже с другой стороны.
Через несколько секунд надо мной склоняется тот самый незнакомец, что внезапно появился в нашем доме и отлупил Игоря.
Плаща и кольчуги на нём больше нет. Вместо них – просторная рубаха из некрашеного льна подпоясанная витой верёвкой. Гладкие чёрные волосы свободно свисают вдоль грубоватого лица, падают на грудь и на плечи.
Бранибор Ставрович? Князь? Серьёзно? Похоже, муж не рассчитал удар! Я брежу, не иначе! Или всё это мне просто снится. А может, я и вовсе умерла?
– Ты жива, – отвечает старуха, как будто подслушав мои мысли. – Скрамасакс заставил тебя перейти в этот мир из своего. Он защитил тебя.
– Скрамасакс? Нож моего отца?
– Этот нож принадлежит вовсе не твоему отцу. Его ковали мои предки. Несколько веков назад, не без помощи колдовства, он попал в ваш мир, а теперь вернулся к законному владельцу, – отвечает черноволосый здоровяк.
При этом взгляд Бранобора не задерживается на моём лице. Он скользит ниже, блуждает по телу.
Приподнимаю голову, желаю увидеть, что же так заинтересовало хозяина дома, и вспыхиваю до самых корней волос. Оказывается, я совершенно голая, лежу поверх мехового покрывала.
Вскакиваю, отчего накатывает тошнота, и пытаюсь прикрыть руками интимные части тела.
На лице мужчины проскальзывает улыбка. Даже видя моё смущение, он продолжает нагло пялиться и не собирается отводить глаза.
– Угомонись, девка! Не видишь, врачую твои раны, – восклицает старуха недовольно, обмокнув тряпицу в травяной настой. – Ты кровить начала по новой, пришлось пошептать маленько.
– А он смотрит, – киваю в сторону черноволосого.
– Ну, смотрит. Думаешь, я не пыталась его выставить? Пыталась. Не уходит. Это ведь его дом и всё, что в нём, Бранибору принадлежит. Князь здесь хозяин. Да и опочивальня эта – ему принадлежит. Так что не обессудь. На вот прикройся, – подаёт мне кусок грубой льняной ткани, размером с простыню, только не обработанную по краям.
Заматываюсь в отрез льна и сжимаюсь в комочек под пристальным взглядом мужчины.
– Может, объясните, что произошло? Как вы попали в мой дом, зачем избили Игоря? – задаю волнующие меня вопросы.
Тот пожимает мощными плечами.
– На скрамасакс попала кровь, и он вызвал своего хозяина. Я толком не ведаю, что за колдовство наложено на нож, много лет минуло. Но сопротивляться чарам не стал. Шагнул за ним и увидел, как здоровый детина бьёт по лицу махонькую, тоненькую девицу. Ну и наказал слегка, чтобы неповадно было, руки-то распускать, – ответил князь, усаживаясь на краешек кровати.
– А меня, зачем сюда забрали? Как мне теперь обратно? – на всякий случай отползаю подальше от массивного мужского тела.
Сама невольно начинаю разглядывать князя. Он совершенно не похож на знакомых мне мужчин. Огромный, просто невероятно огромный, как медведь прямо. Лицо резкое, мужественное, обветренное и загорелое. Ручищи такого размера, что, при желании из владельца, легко раздавят меня в лепёшку. Грубые, смуглые, кое-где покрытые зажившими шрамами.
А эти волосы… Их длина резко контрастирует с мужественным лицом, мощным телом, но при этом они выглядят естественно. Добавляют непонятной привлекательности грубоватой внешности, так и манят прикоснуться к ним пальцами.
– Это ты меня сюда перенесла, а вовсе не я тебя.
– Что? – увлёкшись рассматриванием мужчины, совсем теряю нить разговора.
– Ты взяла в руки нож, и он перебросил нас сюда, к моему дому.
Глава 4
– Оставь нас, княже, в который раз прошу, пусть девица в себя придёт, – вновь подала голос старуха.
Она подходит к столу, стоящему неподалёку от печки, и принимается размешивать деревянной ложкой дымящуюся жидкость в большой глиняной кружке. При этом что-то тихонько нашёптывает над ней, то и дело поглядывая по сторонам живыми, слегка прищуренными глазами.
– Добро. А ты уж старайся, знахарка. Твоё дело заставить её быстрее на поправку идти, – говорит Бранибор и шагает в сторону массивной, грубо сколоченной двери.
Уже собираясь толкнуть её, вдруг замирает и оборачивается.
– А как звать тебя, красавица? – устремляет взгляд прямо мне в лицо.
– Настя… – бормочу смутившись.
Почему-то этот огромный князь вызывает во мне противоречивые чувства. С одной стороны, понимаю – он меня не обидит. Точнее, не ударит. Он ведь ясно сказал моему бывшему мужу: «кто бьёт женщин, недостоин звания мужчины», или как-то так. С другой же… Чтобы навредить не обязательно бить… Он может сделать со мной кое-что другое.
– Настя… – повторяет Бранибор, медленно, как будто пробуя на вкус моё имя. – Настя…
Потом трясёт головой и, улыбнувшись слегка, шагает за дверь.
– Ох, девка… Чует моё сердечко, князь на тебя глаз положил, – вздыхает Верея. – На вот, выпей отвар целебный. Он поможет успокоиться и уснуть, а в то время, пока почивать будешь, боль твою прогонит.
Я послушно принимаю из рук старухи кружку и делаю глоток. Жидкость на вкус горьковатая, очень насыщенная, с ярким травяным ароматом.