— Серьезно? Будто тебя волнует моя судьба, — усмехаюсь я, выдергивая руку. — Прекрати. И думай только о себе. Как это делаешь достаточно долгое время, мама. Мы с братом сами справимся.
Я выхожу из дома злая и раздраженная, готовая убить каждого, кто встретится на моем пути и станет выпендриваться. Набираю номер родителя. Длинные гудки длятся бесконечность, действуют на и без того оголённые нервы. Ещё чуть-чуть и я взорвусь.
Кирилл тоже игнорирует мои звонки. Даже Никита, черт возьми! Голова идёт кругом. Не знаю, куда пойти, как хотя бы на время забыть о том, что нас ждёт через пару дней. Что ждёт Кирилла!
В клубе Бессмертный не появляется целый день. Работать не получается. Ни на минуту не могу отвлечься, расслабиться. К восьми часам звонит мама, сообщает, что папа появился дома, но снова собирается куда-то уходить.
— Жди меня! Есть разговор, отец! Иначе ты меня больше не увидишь!
— Без проблем. — К моему удивлению он соглашается.
Наверное, я всего лишь один раз в жизни в глазах папы увидела растерянность и... страх. Страх потерять дочь. Это было девять лет назад, когда мы попали в аварию. Помню, как он обнимал меня крепко, прижимал к себе, гладя по голове. Шептал успокаивающие слова, обещал, что всё будет отлично.
Ну да. В принципе, стало всё отлично!
Потом он устроил свой бизнес и ему стало абсолютно плевать на нас. Всё это ничего. Терпимо. Проблема была в том, что мы не видели от него ни гроша. Если только иногда... Никита всегда был прямым, просил деньги без смущения. Я же... И без них обходилась. Школа находилась рядом. Завтракала дома, на обед тоже успевала домой. Ножками торчала минут двадцать туда и обратно.
А потом брат начал работать. В пятнадцать лет! Он меня всегда поддерживал, одежду покупал. По крайней мере мне не было стыдно перед одноклассницами. В рваных кроссовках не ходила. За что я до сих пор безумно благодарна Никите.
Когда сама начала работать, слава богу, всё пошло пучком. Совсем короткое время. Потому что заболела мама и пришлось за ней присматривать, таблетки покупать. Скорую вызывать, когда ей совсем становилось плохо.
Вроде бы одна семья, но обращаемся друг с другом как чужие люди. Если когда-то мне предстоит выбор спасти одного человека из семьи, я без раздумий выберу брата. Потому что... Да потому что мать мне вовсе не мать, а отец не отец! Они совершенно из другого мира! И думают только о себе, о своей выгоде!
— Ты чего такая растерянная, дочь? Взволнованная... — папа выгибает бровь. Сидя на диване, смотрит на меня исподлобья. Сканирует издевательским, насмешливым взглядом. Переминаюсь с ноги на ноги, стараясь трезво обдумывать каждый свой поступок. Ну что мне делать с этим человеком, Господи? Как его образумить?
— Зачем ты так? — спрашиваю тихо. В ушах звенит до такой степени, что я не слышу собственные слова. Бросаю сумку в сторону, телефон с грохотом падает на пол. Но сейчас мне плевать на всё. — Зачем?
— Что зачем? — строит из себя дурака.
— Зачем ты рушишь жизнь собственной дочери? Что я тебе сделала, отец? Это мой выбор. Моя судьба. Я хочу жить так, как хочу я. С тем, с кем хочу я. Почему ты не понимаешь?
— Так иди живи, — небрежно бросает отец, заставляя внутренности свернуться в тугой узел. Тяжело сглатываю застрявший поперек горла комок, впиваясь ногтями в ладони. Дай мне сил, Господи... Дай сил не стать убийцей собственного отца. Как же он достал...
— Если Кирилл выйдет на бой, сколько тебе достанется?
— Ооо, — игриво ухмыляется он. — Ты об этом?
— Сколько?
— Много.
— Сколько, пап?
— Миллион, — ошарашивает он меня.
— А если не выйдет оттуда живым? — чуть ли не постанываю.
— Пять миллионов.
На глаза наворачиваются слезы. Хочется реветь от бессилия, но умом понимаю, что мне это не поможет. Ловушка... Это ловушка для Кирилла. Его просто убьют. Не дадут возможности выйти из клетки живым, даже если он победит тот грёбаный бой.
— Я тебя ненавижу, — шепчу, вытирая накатившие по щекам слезы. — Ненавижу, пап. И никогда не прощу. Будь ты проклят! Ненавижу!
Оборачиваюсь и хочу уйти, но меня останавливает голос Кирилла. Он доносится сзади, с телефона отца.
«Я согласен. Выйду на бой!» — слова словно острый кинжал втыкаются в область сердца. Убивают, уничтожают. Снова сглатываю, не веря своим ушам. Ведь он обещал. Он, черт возьми, обещал!
— Не выйдет, — успокаиваю саму себя. — Не выйдет. Не дождешься.
— Это будет замечательная месть отцу щенка, — ухмыляется так, что мне противно становится. Я швыряю в его сторону первый попавшийся под руку стул, выбегаю из квартиры. Слышу за спиной ругательства и обещания, что он это дело доведет до конца. Но я не оборачиваюсь. Нужно срочно найти Бессмертного и поговорить с ним.
Однако он, кажется, тоже настроен серьезно. Слушать меня не хочет, избегает встреч. А потом вовсе на связь не выходит. Чем добивает меня окончательно.
ВСТАВЛЕН ПРОЛОГ!
Глава 7
КИРИЛЛ
— Если тебе нужны деньги, — откидываюсь на спинку дивана, наблюдая за реакцией мужика, — я готов их тебе дать. Лишь бы Лиза не страдала из-за твоих выходок. Скоро я ее заберу к себе. Ты же не встанешь на нашем пути.
Он ухмыляется. Да так противно, что тошнить начинает. Дан — близкий друг и моя правая рука — стоит в стороне. Прислушивается к каждому нашему слову. Отказался оставлять нас наедине, сказав, что, когда речь идет о Колючке, я не могу себя контролировать. Я, конечно, считаю иначе. Но спорить не стал.
Смотрю на мужика и понимаю, что на самом деле они с моим отцом одного поля ягоды. Этот использует дочь для своих целей. Мой же — меня. В политику, видите ли, подался. Каждый мой косяк для него огромный удар по репутации. Задолбался от звонков, от предупреждающих речей. Мол, сделаю шаг налево — лишусь всего. Чего сам же добился, заметьте! Да только ошибку совершил, когда на имя отца все оформял. Для чего, спрашивается, я пахал как ненормальный всю жизнь? Однако поздно об этом задумываться. Поздно жалеть...
Отец Лизы достает какую-то бумажку из внутреннего кармана пиджака. Лицо его мрачнеет, взгляд опускает. Лишь кладет листок на стол, молчит.
— Что это? — Дан отталкивается от стены бедрами, подходит вплотную. Рассматривает бумаги, и я замечаю, что его брови ползут вверх. Он сжимает челюсти, хмурится.
— Я ее проиграл, — тихо выговаривает мужик.
Внутри меня пожар разгорается. В висках долбит, мозг отказывается принять одно короткое предложение. Что значит проиграл?!
— Чего? — упираясь ладонями в стол, я резко встаю с места. Смотрю прямо в глаза подонка, еле сдерживая себя. Рука чешется. Хочется врезать пару раз прямо в его челюсть. Проиграл... Собственную дочь?! Может быть, я не расслышал? — Дан?!
Сверлю друга вопросительным взглядом, отказываясь верить в услышанное.
— В подпольном казино проиграл, — кивает он. — Черт!
Втягиваю воздух через нос. Обхожу стол и встаю прямо перед отцом своей девушки. Схватив его за воротник пизджака, встряхиваю.
— Сука! Да что ты за отец такой?! — все-таки бью кулаком в челюсть, и он падает на пол. — Сукин сын!
— Бес, успокойся. Успокойся, твою мать. Проблема не решится, даже если ты его до смерти изобьешь. Нужно думать... Найти выход. Сядь, разузнаем сначала детали.
— Бумагу отдай! Дай посмотреть, что там написано!
Сажусь на диван и пробегаю глазами. Дан помогает встать мужику, даже воды дает, чем злит меня не на шутку. Его бы в подвал какой-нибудь. И запереть там. Без еды и воды оставить. Чтобы сдох от голода и жажды. Сука!
— Я не знаю, как подписал эту бумагу. Читал совсем другие. А потом оказалось, что среди них была и эта, — откашливается, тяжело дыша. — Замуж ее выдать хотел. За нормального мужика. За своего же партнера. Но твой отец палки в колеса ставит. Он меня вывел из себя. Выпил я много. Пьяный был. Воспользовались мной. В ловушку заманили. И отвечать должен либо ты, либо Лиза.
С каждой секундой гул в ушах лишь сильнее нарастает. Сглатываю, перевариваю услышанное.
— Сумма какая? Тут нет ничего насчет этого. Я... Найду.
Да только хрен знает, откуда найду. Все свое состояние продам. Но девчонку я никому не отдам. В таких играх маленьких цифр не бывает...
— Они не хотят денег. Говорю же... — забирает стакан с водой, допивает до дна. Откашливается снова. В мои глаза не смотрит. Голова опущена вниз. — Ловушка для тебя. Ты... На бой выйти должен.
Усмехаюсь его словам. То есть, получается, подставили меня через этого подонка?
— Черт! Если это дело рук Абрамова... Нам не выкрутиться, Бессмертный, — матерится стоящий у двери Даниил. — Что они еще сказали? — обращается к отцу Лизы, рычит сквозь зубы. — В этой бумажке толком ничего нету. В какое дерьмо нас втянул, сукин ты сын?
Потираю подбородок ладонью, зажмуриваюсь. Сердце в горле стучит как бешеное. Пульс в венах учащается с каждой секундой. Ярость бьет в затылок мощными ударами, течет по каждой жилке. Сука! Я ведь завязал с боями. На ринг выходил, лишь чтобы пар выпустить, не иначе. Да и Лизе обещал... И как сейчас остаться в стороне, не отреагировать? Как закрыть глаза и смотреть, как уводят мою девочку? Как?! Ведь я этого допустить никак не могу.
— Отличная работа, — выплевываю со злостью. — Мастерская. Браво. Стоя аплодировать надо. Жизнь ты, сука, родной дочери уже испоганил. Что будет, если я проиграю бой? Чего ты добьешься? Или есть то, чего я не знаю, а? Что ты еще скрываешь?
— Я все рассказал, — уверяет, но я ни капли ему не верю. Морда у него хитрая. Знает, как выжать из человека сок до самой последней капли.
— Что будет, если я проиграю бой? — повторяю свой вопрос. — Я тебя спрашиваю!
— Ее заберут, — поднимает глаза и смотрит с мольбой.
Сука! Какие-то чувства непонятные испытываю. Разум упорно отказывается верить в его честность. В то, что он не в курсе всего этого дерьма и что его подставили. Но вот эта мольба в его взгляде...