— Это не имеет отношения к расследованию, — спокойно ответил Андри. Спокойно лишь на первый взгляд. Большая часть напряжения скопилась в излишне холодном тоне. Тихом, ровном, пробирающем до мурашек. — Если не можете ничего сказать по поводу местонахождения мистера Дрейка, мы лучше пойдём.
— Расследование, говоришь, — всё ещё не сводя пристального взгляда, качнул мужчина. Прищурился, склоняя голову то вправо, то влево, пытаясь разглядеть в лице напротив знакомые черты.
Но их не было. Харден видела то непонимание, что отражалось на лице, украшенном тонкой сеткой морщин. Сколько бы ни смотрел, не мог понять причину сильного чувства дежавю. Однако что гораздо больше заинтересовало девушку, так это напряжение на лице напарника. Остекленевший взгляд, отбивающая бешеный ритм венка на виске — о чём бы ни спрашивал рабочий, детектив прекрасно понимал суть вопроса. Но отвечать не хотел, даже если от ответа зависел ход расследования.
Необычное поведение для истинного трудоголика.
Внезапно блуждающий по чужой фигуре взгляд зацепился за небольшую деталь на шее. Совсем незаметную, без детального рассматривания не углядеть. А он увидел.
Тот факт, что Андри не успел отреагировать на резкое движение, можно объяснить только банальной растерянностью. Потому что не каждый день тебя хватают за ворот водолазки, оттягивая тонкую ткань в сторону одной рукой, второй буквально выдёргивая на свет тонкую серебряную цепочку. Ничего необычного, такой же стандартный жетон с процентом ДНК, как у всех. Только вот за ним прятался ещё один. Такой же по размеру, но содержание совсем иное.
— А я-то думаю, чего лицо знакомое, — довольно протянул мужчина, вертя в руке «смертник». Харден смотрела на небольшой серебряный жетон с неменьшим удивлением, то и дело поглядывая на детектива. Который никак не реагировал на подобное вмешательство в личное пространство. Понимал: попробует отреагировать агрессивно — и конфликта не избежать. — Двенадцатая рота, шестой взвод. Был на баррикадах в Ночь огня?
— Верно.
— И многих убил?
Ответа не последовало. Впоследствии Харден поняла: тема убийства для детектива слишком тяжёлая. Не хотел вытягивать наружу некоторые воспоминания, да и не мог себе позволить. Слишком велик риск потерять над собой контроль.
Одним коротким движением Андри выхватил жетон из чужих рук, убирая всю цепочку обратно под ткань свитера. Так спокойнее, когда самое ценное носишь под сердцем.
— Пожалуй, мы лучше пойдём.
Впервые за несколько дней работы Харден не хотела с ним спорить. Начальник предупреждал: вмешиваться стоит только во время конфликта, который непременно возникнет, учитывая методы работы детектива. Тогда, ещё в первый рабочий день, девушка сомневалась в необходимости подобной меры, списывая предупреждение на попытку предотвратить любую непредвиденную ситуацию заранее.
Теперь же ясно видела: ещё немного, и придется разрешать неминуемый конфликт собственными силами.
Они уже уходили, когда вслед донесся тихий, но уверенный голос.
— Поищите в баре «Бруниген». Обычно Рекдри в курсе всех дел Сектора. Но будь осторожен, парень. Копов здесь не любят, что уж говорить о бывших военных, участвовавших в той ночи. И зря ты притащил эту девчонку. Пойдёт что не так — она тоже пострадает.
— Спасибо за беспокойство, но я в состоянии постоять за себя, — Харден ответила раньше, чем Андри успел открыть рот.
Сказала и ожидала порцию недовольного ворчания или открытой претензии. Слишком напряжённым оставался мужчина после разговора. Но тот лишь фыркнул в ответ на её слова, легонько толкая в плечо, побуждая идти дальше. С той лишь разницей, что теперь они шли на равных.
Больше Андри не пытался оставить напарницу позади.
*
Дорога до бара, названного по фамилии владельца, заняла около сорока минут. Окружающие пейзажи не радовали разнообразием. Грунтовые дороги в ямах и выбоинах, о некогда зелёных лесах напоминали разве что редкие полусгнившие деревья. Вскрики диких птиц скорее пугали, чем завораживали красотой.
Где-то на середине пути им попался старый завод. Стекольный, если верить табличке на главных воротах. Ржавые стены, краска с которых облезла ещё несколько лет назад. Многие окна выбиты. Только цветные витражи, всё ещё украшающие окна второго этажа, напоминали об истинном предназначении покинутого всеми здания.
— Почему он заброшен? Наверняка можно было приспособить здание для чего-то другого. Огромная территория пропадает зря.
— Это правительственный объект, — пожал плечами Андри, снова закуривая. Неодобрительный взгляд напарницы был успешно проигнорирован. — Тот факт, что завод закрыли, не сделал его достоянием рабочих.
— То есть он просто стоит и ржавеет?
— А есть идеи получше?
— Можно было передать его в собственность местных властей. Они бы нашли ему более полезное применение.
— Если всем раздавать такие территории на благотворительной основе, можно лишиться всех источников дохода. К тому же, вряд ли эти люди распорядились бы зданием как-то рационально. Скорее, разворовали бы и обнесли.
— Откуда такое предвзятое отношение? — посмотрела на него Харден.
Мужчина немного помолчал. Отвлёкся на входящее сообщение от механиков: машина отправилась на ремонт.
— Я не так много видел за время работы в полиции, как говорят, — наконец подал голос Андри. Было в нём что-то такое, что заставило девушку замедлить шаг, внимательно улавливая каждое произнесённое слово. Будто в тот момент они говорили не о чужом мнении относительно Периферии, а о чём-то большем, — но одно понял точно: система, выработанная нашим правительством, действующая годами, работает. И все эти люди оказались здесь не просто так. Дай им свободу воли — начнётся хаос.
— Поэтому нельзя отдать вполне пригодное для жизни помещение. Даже несмотря на то, что многим негде жить, — скептицизма в голосе хватило бы на дюжину циников, но Андри удостоился всей порции едкой желчи в одиночку.
— Я не буду рассуждать о политике, поскольку ни черта в ней не понимаю, — вздохнул мужчина, останавливаясь на месте, вынуждая спутницу обернуться. — Знаю лишь, что, пока мы действуем по правилам, не выходим за рамки дозволенного и придерживаемся четких алгоритмов, жизнь будет идти своим чередом. Мы не должны задумываться о причине действий, наша цель — предотвратить появление пагубных последствий принятых решений. Как собственных, так и чужих. Это понятно?
— Вполне, — кивнула Харден.
Получив утвердительный кивок, Андри справедливо рассудил, что разговор окончен. Выйдя победителем в несуществующем споре, мужчина продолжил путь, ориентируясь на свет тусклых фонарей, маячащих в двухстах метрах впереди. Потому не увидел тяжёлого взгляда, обращённого в собственный затылок.
Харден не могла сказать, что не согласна с его словами. Собственная линия мышления несильно отличалась от той, что озвучил мужчина. Совет действует во благо всего Купола, его жителей. Сомневаться в их решениях — значит подвергнуть сомнению эффективную нынешнюю систему существования.
Однако тонкий голосок неприязни к услышанному не давал покоя. Словно внутреннее чутьё не хотело принимать подобную точку зрения, хотя все факты были «за». Наверное, дело было в том, что Харден впервые услышала все эти мысли, а не просто приняла как данность, не обдумывая. Теперь же подобные слова вызывали непривычную бурю эмоций, заставляя задуматься в их правильности.
Впрочем, размышления о системе правления пришлось отложить до лучших времен. Перед глазами оказались деревянные двери, по ту сторону которых играла музыка. Старая, с небольшими помехами, она была единственным доказательством того, что внутри есть жизнь.
— Надеюсь, здесь повезёт больше, — Андри выкинул окурок в прожжённую консервную банку на подоконнике, служившую пепельницей, выдыхая остатки дыма. — Машина прибудет через два часа. До этого мы должны опросить людей и найти, наконец, Дрейка.
— Что-то мне подсказывает: у нас получится.
— Ты так думаешь?
— Уверена, — кивнула Харден и улыбнулась в ответ на скептический взгляд серых глаз. — У меня хорошее предчувствие.
Которое быстро поведало о том, что обладает собственным своеобразным чувством юмора. Точнее, сразу же, как только гости сектора переступили порог заведения. Стоя на улице, они слышали только звуки музыки, источником которой оказался старенький, но весьма очаровательного вида патефон. Зато не слышали голосов, которые тут же стихли, стоило крохотному колокольчику оповестить о приходе новых посетителей.
Первое, что поняла Харден, стоило входным дверям закрыться, словно преграждая путь наружу: ей хочется уйти. А лучше убежать. И как можно скорее. Потому что никому не нравится ощущать себя словно под микроскопом энтомолога, без возможности избежать внимания.
Повисшее в воздухе напряжение можно было ножом резать. Не так много посетителей, но абсолютно все взгляды казались пугающе изучающими. Тихие шепотки, еле заметные кивки в сторону вошедших — это одновременно нервировало и раздражало. Даже патефон почувствовал гнетущую обстановку, запнувшись на середине бодрой композиции, жалобно треща. Не выдержал накала страстей, и Харден собиралась присоединиться к нему с минуты на минуту. Не любила она подобных душевных переживаний: слишком сильно они били по нервной системе.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
От неожиданности Харден дёрнулась, поворачивая голову к источнику звука. Со стороны кухни, спрятанной за барной стойкой, в зал вышла темноволосая женщина с круглым подносом в руках. Тарелка с чем-то, отдалённо напоминающим высохшие орехи, три кружки с темными подтеками по краям — местная еда не радовала разнообразием, но она хотя бы была. Выходит, слухи о постоянном голодании жителей Периферии не так правдивы?
— Добрый день, мэм. Я детектив Андри, это мой стажёр мисс Гартерд. Мы ищем мистера Хилена Дрейка. Возможно, Вы знаете, где он может быть?
— Значит, полиция из Центра и впрямь приехала в наши края, — сама себе кивнула женщина, задумчиво оглядывая зал. Она видела нежелание посетителей делить помещение с полицейскими, но открытых возмущений пока не поступало. — Проходите на кухню, там мой муж сможет с вами поговорить.