Я видела, как он беззвучно проговорил «Нана». Кровь и без того в висках стучала, а после этого я ее биение почувствовала между ног, и эта дикая пульсация отдавалась во всем теле сильнее с каждой прожитой секундой. Если бы только его рука вновь была под моей юбкой, клянусь, я бы кончила всего за пару движений. Боже, пусть он повторит! Я же не могу его просить об этом! Или могу?
Рома чуть надавил на мою нижнюю губу, заставив вздрогнуть, а после медленно очертил ее все тем же указательным пальцем. Не знаю, что на меня нашло, не иначе помутнение, но совершенно возмутительным образом, я приоткрыла рот и лизнула кончиком языка его палец, и сама же получила от этого острое удовольствие, представляя, как проделываю то же самое с другой частью его тела. От меня не ускользнуло, как резко он вдохнул, неотрывно наблюдая за моим ртом. Это было настолько восхитительно, что я, должно быть, окончательно потеряла всякий стыд и осторожно прикусила его палец зубами, а потом лизнула место укуса. Я была чертовски развратной, и ему это нравилось. Мне это нравилось!
«Нана», – он повторил это так же беззвучно с почерневшими горящими глазами. Я лишила его мыслей и лишила воли, лишь немного поманив фантазию. Словно властью над ним обладаю.
Не отрывая взгляд от его лица, я бережно захватила палец ниже сгиба зубами, сомкнула вокруг него губы и плавно отклонила голову назад, пройдя по всей его длине. Рома определенно дыхание задержал, а потом…
А потом откуда-то снизу, видимо, из кармана его джинсов пропиликал смартфон, безжалостно убив восхитительное мгновение.
– Мне нужно на работу, – сообщил Рома, после того, как убрал от моих губ свою руку и прочитал сообщение в очень странном чате. Переписка хоть и была на английском, но я смысла вообще не уловила из того, что успела подсмотреть.
– Сейчас?
Он выглядел искренне расстроенным, даже разочарованным. Мне его эмоции понравились.
– Сейчас, Нана.
Он аккуратно пересадил меня с колен на диван. Раньше в его действиях было столько секса, а на этот раз только бережность и нежность. В груди у меня стали разрастаться одновременно и щемящая тоска и разочарование. Почему он хочет уйти сейчас? Я же тут!
На его лице появилось странное выражение: смесь ласковой насмешки и печали.
– Ну, не надувай губки, Нана. – Он вновь коснулся моего рта кончиками пальцев, но это было совсем не так. Это тоже было бережно и нежно, а я хотела по-другому!
– Я вернусь, – он улыбнулся.
Точно?
– Обещаю. – Он встал с дивана и собрался уходить, но потом вдруг развернулся, оперся коленом о сиденье и, склонившись ко мне, поцеловал.
И… О боже!
Я хочу сказать, его дыхание было таким горячим и пахло виски, его язык был таким настойчивым, так властно проникал в мой рот снова и снова. По телу бежала мелкая дрожь, и я выгибалась ему навстречу. Мне так нужно было почувствовать его ладони на себе, подчиниться, быть послушной. Почему он не забрал все мое белье? И почему не касается меня? Я взяла его за талию и потянула на себя, но он перехватил мои руки, прервав поцелуй тихим смехом.
– Нет, Нана. Не сейчас.
– Почему?
Он уткнулся носом мне в висок и продолжил смеяться.
– Мне нужно на работу.
Ночью? Что это за работа такая?
– Не нужно!
Мое требование только развеселило его сильнее.
– Обещаю, Нана, как только вернусь, сделаю все, что ты пожелаешь.
Его губы вновь нашли мои, а после он ушел, оставив меня возбужденной, неудовлетворенной и категорически взбешенной. Да, что он себе позволяет?! Хам!
Я выключила телевизор, залпом опрокинула недопитый хамом стакан виски и включила обратно Паганини. Настроение как раз соответствовало. Да, я после этого… как его… Кирилла – я скрипнула зубами с досады на свою странную забывчивость – такой ярости не ощущала! Хам!
Я подняла со столика свой стакан виски и пошла в душ, смывать напряжение.
Нет, ну, какой хам!
– Обещаю, Нана, как только вернусь, сделаю все, что ты пожелаешь, – передразнила я басом. Получилось совсем не похоже и ни капельки не сексуально.
Я стянула через голову платье и бросила его на корзину с грязным бельем. Туда же отправила лифчик.
В его исполнении эта фраза звучала иначе. В его исполнении она делала меня влажной. Даже сейчас, когда я была дико зла на него, от простого воспоминания мне вновь хотелось сидеть на его коленях, слушать его дыхание, чувствовать его пальцы в себе. А еще мне ужасно хотелось выяснить, что еще он может такого сделать со мной, и это просто… Это просто… Просто…
От переизбытка гнева я ударила раскрытой ладонью по столешнице, случайно сбив тюбик с кремом.
Просто возмутительно! Почему это я должна ждать и желать? А он весь такой командует…
Я настроила воду в душе и вдруг встрепенулась от странной догадки. Рома сказал про Кирилла что-то вроде «тебе он не подчинялся». Он вот это имел в виду? Я открыла дверь душевой и выглянула на свое отражение в зеркале над столешницей. В глазах девушки с той стороны стекла читалось явное удивление.
– Ивонн? – прошептала я и ступила на коврик. Зеркало стало медленно запотевать, так что я поспешно захлопнула дверь душевой. – Неужели, вы настолько невозможны? Мало того, что вы развратны, позволяете себе совершенно неприличные вещи, действия и мысли, так вы еще… Мы… Я…
Девушка в отражении приоткрыла рот и протяжно вздохнула. Получилось красиво, мне понравилось. Захваченная новой мыслью, я внимательно ее оглядела, стараясь при этом просчитать, что именно сегодня видел Рома.
Узкое овальное лицо, серые глаза, светло-русые волосы, собранные на затылке резинкой. Я приложила указательный палец к нижней губе – она у меня полная, а верхняя узкая, получался такой странный рот, как у кукол Кики, – и чуть надавила, потом прикусила палец зубами. Ничего не почувствовала. Вроде симпатично, но это все. Может, нужно быть мужчиной, чтобы что-то почувствовать?
Убрала руку, протяжно вздохнула и приподнялась на цыпочки, рассматривая талию. Повернулась боком. Расстроилась. Интересно, а что нужно делать, чтобы живот был плоский, как на картинке в журнале или на обложке книги? Я сосредоточенно потыкала пальцем кожу в нижней части живота. До мышц был мягкий слой жира, не так чтобы большой, но целых полтора сантиметра там точно было. Да и ноги у меня, наверное, толстоватые, на фотографиях у девушек между бедрами пространство, а у меня с пространством не очень, есть немного, но не так чтобы много. Одежду покупаю сорок четвертого размера, а чтобы было как в журналах, наверное, нужен сорок второй или даже сороковой.
Рома еще одну важную часть моего тела не видел. Я повернулась к зеркалу лицом и склонила голову набок, пытаясь оценить свою грудь с предполагаемой точки зрения, тщетно. Без понятия. Фразы Кирилла про то, что она красивая, в расчет брать не буду. Откуда я теперь знаю, почему он так считал? Да, и что он вообще в женщинах понимает?
Вспомнились взгляды Ромы, направленные на меня, и его всегда такое грешное «Нана» – тревоги ушли прочь, уступив место новой волне возбуждения. Лучезарно улыбнувшись отражению, я зашла обратно в душ. Нана красивая, во всяком случае, Рома бы не околачивался в моей квартире так долго, если бы не была. Куда он ушел?
Что это за работа такая, по ночам убегать? Если бы не видела экран его смартфона с рабочим чатом, решила бы что у него девушка есть на стороне.
– Ой, – я озадаченно замерла. Точнее это я была бы девушка на стороне. Боже, какое клише!
Как же, оказывается, просто вступить в подобные отношения: раз и впустила потрясающе сексуального парня в личное пространство. Мне же даже в голову не пришло спросить его, свободен он или нет, как-то по умолчанию это предполагала. Не может же человек, связанный обязательством, увлекаться кем-то на стороне.
В ужасе я прижала ладонь ко рту. Но я-то увлеклась! В тот момент, когда я хотела Рому, у меня был Кирилл. С каждым разом я оказываюсь все хуже и хуже! Может, меня удочерили? Я тряхнула головой, справляясь со стыдом за собственное поведение.
Глава седьмая, внезапная
C’mon, take a bottle, shake it up
Break the bubble, break it up…
Пробуждение было не очень приятным. Почему-то все тело болело, хотя я отчетливо помню, как с удовольствием вытянулась на кровати под одеялом после душа, даже посуду мыть не стала и убирать – я же все равно та «Нана». Помню, как осознанно перед сном фантазировала о сексе с Ромой, точнее пыталась, потому что получалось не очень. Желание было дикое, но знаний, оказалось, не хватает. Какие-то, выяснилось, они у меня простые и примитивные, особенно это касалось взгляда парней на мое тело. Что они там вообще чувствуют?
Я чуть пошевелила головой, справляясь с болью в шее, приподняла голову со стола и оторопело уставилась на два огромных монитора перед глазами. На экранах светились англоязычные строки кодовой чуши, точнее это что-то из программирования – в Канаде в школе, помню, преподавали. Я озадаченно нахмурилась и чуть сместила взгляд. Передо мной лежала большая черная клавиатура, стоял огромный бумажный стакан недопитого кофе и очень знакомые мужские руки. Красивые руки. Ромины.
Руки пошевелились, и я завизжала!
А, когда завизжала, ноги непроизвольно уперлись в пол с такой неожиданной силой, что я покачнулась на стуле и всей массой упала на спину, хорошенько приложившись затылком об пол. На доли секунды перед глазами все потемнело, и запрыгали золотые искорки. Я про себя отметила одновременно два момента: во-первых, я визжала, а звук не шел, зато рядом кто-то тоже кричал; во-вторых, понятно, почему в старых мультиках у персонажей вокруг головы именно звездочки крутились.
Мы с тем другим человеком замолчали одновременно. Я открыла глаза, увидела белый потолок с довольно странной лампой, полагаю, нечто в стиле хай-тек, и огляделась. Никого постороннего в помещении не нашла, если, конечно, не считать, что помещение само по себе было посторонним.