Девчонки уходят, а я остаюсь рвать на себе волосы.
Я не знаю, как выгребать из того, что я наворотила.
И Кристинка только что забила последний гвоздь в крышку моего гроба.
Сестрица заканчивает третий курс, и у неё этим летом должна начаться производственная практика. Она несколько раз заговаривала со мной на тему того, чтобы пройти её в нашей организации, но я Кристину отговаривала, хотя ей явно было очень любопытно. В основном посмотреть на моего «парня», которого я не спешила знакомить с семьёй.
И я думала, мне удалось отвратить Кристину от этой идеи, а сейчас она звонит и сообщает, что, видите ли, в обговоренное место эта раздолбайка опоздала, и там взяли кого-то другого, и поэтому моя деятельная, чтоб её, сестра втайне от меня отправила документы в наш HR-отдел для прохождения практики.
И ей согласовали эту долбанную практику!
Она, собственно, и звонила попросить меня взять её в среду с собой.
Земля горит у меня под ногами.
Я вот уверена, что Кристинка специально не рассказала мне раньше, чтобы отрезать все пути к отступлению.
И чего ей неймётся-то, а?
Иногда мне кажется, что я её ненавижу.
Завтра понедельник, и у меня всего два дня, чтобы найти выход.
Блин, даже увольнение не поможет!
От безысходности и тоски листаю фотки с последнего корпоратива.
Вот он.
Андрей Владимирович Зарецкий.
Настоящий монстр. Сухарь бесчувственный. Внешность жгучая, а сам, как лёд.
Высоченный, поджарый, темноволосый. Глаза тёмно-серые, и взгляд как автоген. Губы у него, конечно, грешные. Только ведь так всегда сурово сжаты, что нет разницы: целовать их или манекен. Один лишь раз мы и видели улыбку Зарецкого. И это было как удар под дых. Хорошо, что он редко улыбается.
В основном отчитывает.
Но выглядит сногсшибательно, не придерёшься.
И главное, словно знает моё слабое место — красивые мускулистые предплечья с проступающими венами. Всё время то в чёрных футболках, то в рубашке с закатанными до локтя рукавами.
Ну какого чёрта я именно его персону выбрала на роль своего несуществующего жениха? Ну почему я этот спектакль не прекратила ещё месяц назад?
Сама виновата, но разве от этого легче?
И Зарецкий явно не тот человек, который войдёт в моё положение по доброте душевной. Да от него за километр вайб «Держите дистанцию».
Танькин Градов хоть выглядит как живой человек, а друг его — ну чисто статуя.
Всю ночь я верчусь на нагретых простынях, понимая, что вариантов-то нет. Надо сознаваться своим. Но я как представлю, каким взглядом мама на меня посмотрит… И ей ведь не объяснишь, почему я врать начала…
Утром я выгляжу так, что краше в гроб кладут.
Толком и не поспала, и на работу притащилась раньше обычного.
Да ещё, как на грех, практически сталкиваюсь с тем, кто и понятия не имеет о моём существовании. За всё время я ему на глаза раза три-четыре попалась, а он меня либо не замечал, либо смотрел как на пустое место.
Я уже поворачиваю к лестнице, когда слышу его голос, и коленки сразу дрожать начинают, будто Зарецкий знает о моей лаже, и сейчас меня прилюдно выпорет. У этого рука не дрогнет. Да и словесно он раскатать умеет так, что потом не отмоешься.
В общем, я отступаю за угол, чтобы дождаться, когда босс поднимется на свой этаж. Я вообще считаю, что чем от руководства дальше, тем лучше. В коридорах пока пусто, только в серверной дверь открыта, но айтишники у нас не любят покидать своё гнездо. Так что выдать мою засаду некому.
— И что ты собираешься делать? — незнакомый мужской голос, явно веселясь, спрашивает, надо полагать, моего супербосса.
— Без понятия, — фыркает Зарецкий, уж этот баритон я ни с чьим не перепутаю. От него мурашки по коже. Не то от бархатистости, не то от предчувствия нагоняя. — Есть предложения?
Да что ж вы встали-то на лестнице?
У генерального целый кабинет есть с приёмной и личной уборной.
— Откуда? — изумляется второй. — Где я и где стилисты? Если тебе надо партию автомобильной краски, то обращайся, а вот с этими товарищами я не пересекаюсь.
— Я тоже, но Настюха вынесла мозг абсолютно всем. Вынь да положь ей этого Климова. А он не хочет. Капризная сволочуга. Отказался от тройного гонорара. Мне, что, его похищать?
— Избаловали вы Настьку.
— Она девочка, — вздыхает с отвращением Зарецкий. — Осталось всего ничего пережить. Сейчас наша зараза замуж выйдет, и это станет головной болью её мужа.
— Ну может, это хмырь чего другого хочет? А тройной гонорар — это сколько вообще?
Зарецкий озвучивает сумму, и у меня волосы встают на затылке дыбом.
Фигасе, Лёша Климов устроился.
Стилистом он стал, чтобы быть поближе к своей основной страсти — красивым женщинам. Бабник он и есть бабник. А оказывается, за это ещё и платят весьма и весьма.
— Ничего он не хочет. Говорит, я работаю, чтобы жить, а не живу, чтобы работать. И вообще, в такую жару работают только идиоты. Прикинь? Мы с тобой идиоты. Даже эта Алсу, суетолог, не смогла его переубедить. И зачем тогда такой организатор свадеб?
— Да ладно, не парься. Не перестанет Настя с тобой разговаривать. Перебесится.
— Я старший брат. Она хочет этого Климова и должна его получить. Я готов почти на всё. Наша принцесса достойна самого лучшего.
И тут я делаю стойку.
Готов на всё?
Лёха, прости, но если я смогу договориться с боссом, я принесу в жертву и тебя, и твою лень. Климов мне должен. Крупно должен и отказать не сможет. А если он совратит невесту, ну… это будут проблемы Зарецкого.
Глава 3Мечты сбываются
План выглядел блестяще.
Ну а что?
Зарецкий же сам сказал, что готов почти на всё, чтобы угодить сестре в такой важный день. Даже зависть берёт. Я вот не уверена, что Кристинка мне на свадьбу даже свой лак для волос одолжит.
От босса и требуется всего ничего. Три дня от меня не шарахаться и посетить со мной день рождения папы. А дальше я разыграю трагический разрыв.
Ему это ничего не будет стоить.
Единственное, меня смущает, что мне придётся с ним объясниться.
У него явно возникнут вопросы, а то и сомнения в моей вменяемости.
Я и сама-то себе не могу внятно объяснить, как я ввязалась в такую авантюру. И мои резоны уж вряд ли покажутся серьёзными такому, как Зарецкий.
Божечки, ну ведь хотела я ещё неделю назад сказать, что рассталась со своим парнем. А тут мама со своими аферами и надеждами на сынка судьи. Не понимаю я её чаяний. Видела я его. Может, и неплохой парнишка. Из семьи приличной, да.
Но… есть вопросики.
Пока я усиленно думаю в сторону склонения генерального на скользкую дорожку, он вместе со своим приятелем поднимается на второй этаж.
Значит, беседа их не окончена.
Придётся мне со своим предложением подождать. Как бы смелость всю не растерять. Я даже в одном помещении с Зарецким тушуюсь, теряю дар речи и мечтаю залезть под стол. А уж наедине…
Ещё и на беседу как-то надо напроситься, а поводов служебных у меня никаких нет. У нас всё через начальников отделов. А в приёмной сидит Катя-гарпия. Просто так она меня точно не пропустит.
Значит, что?
Я лихорадочно соображаю.
Значит, надо попытаться встретиться с Зарецким, когда Кати на месте не будет.
Господи, это я сейчас такая дерзкая.
Мата Хари, блин. Проникнуть, уболтать… Ага-ага…
Моё косноязычие среди подруг — притча во языцех.
Чего стоит только, как я ходила к рабочим во время ремонта в соседней квартире. У меня дрели нет, а мне надо было просверлить несколько дырок под новое зеркало. Ну я и пришла с фразой: «Очень надо и поглубже».
Помочь мне вызывались ровно трое. Пока не выяснили, что речь о других отверстиях. Мне так укоризненно высказали: «Не сто́ит вводить честных людей в заблуждение», что я потом ещё месяц, пока соседи ремонт не закончили, краснела, встречая этих парней на лестничной клетке.
У меня ж на лбу не написано, что я девственница.
И слава богу!
Это тоже мой секрет.
Его никто — никто не знает.
Ну кроме Зиминой, Корниенко и моего гинеколога.
Вот почему меня красноречие не подвело, когда я вдохновенно вещала про «своего» парня? Нет же. Как шлюзы открылись.
Никогда не врала, вот и начинать не надо было.
А теперь идти к монстру надо.
Страшно и стыдно.
Но лучше опозориться перед одним незнакомым, по сути, человеком, чем перед толпой родни, и стать посмешищем всего офиса на долгое время.
Торжественно клянусь, если у меня всё выгорит, я больше не произнесу ни слова неправды!
Ладно, ну кроме, как отвечать на вопрос Корниенко: «Я поправилась?». Истина бессмысленна для мёртвых потому что.
Я так увлекаюсь поиском возможности встретиться с Зарецким без свидетелей, что упускаю главное. Наиважнейшее в моём случае.
Надо не только прорваться в кабинет генерального, но и чтобы он, собственно, там был!
А я, подкараулив, когда гарпия уйдёт за почтой, вломилась в святая святых и обнаружила, что там пусто!
И в голове у меня сделалось точно так же.
Все заготовленные слова от растерянности вылетели из памяти.
Степень моей неадекватности в этот миг можно оценить без проблем, потому что я ничтоже сумняшеся сначала распахнула дверь в уборную, чтобы убедиться, что и там Зарецкого нет, и уже потом задумалась, что бы я делала, если бы он был там.
Кажется, вселенная даёт мне знак, что сейчас не самый подходящий момент для её милостей, потому что сквозь неплотно прикрытую дверь я услышала, как в приёмную кто-то входит.
Первая мысль — Катя вернулась в рабочее стойло, сейчас она зайдёт положить почту на стол Зарецкого и спалит меня. И, естественно, выставит.
И что делает Лена?
Лена лезет под директорский стол.
Только вот в кабинет заходит совсем не Катя.
Под звук брошенных на стол ключей, кресло отъезжает от стола и принимает в себя крепкий начальственный зад. На несколько секунд босс замирает, а потом придвигается к столу, плотно блокируя мне возможность выхода из самой стрёмной в моей жизни ситуации.