Вот зависть же. Маня такой человек, что если накосячит, то постарается сделать вид, что ничего не было. А если её ткнуть носом, то она будет ждать, пока всё само разрешится. Мне бы так.
— Спасибо, Кэп! — я закатываю глаза, будто Корниенко может это видеть. — Про Климова мне всё понятно. Я жду, когда наше солнце откроет свои глазоньки. Нужно, чтобы хотя бы десять часов стукнуло, иначе меня прикопают раньше, чем я потребую свой долг. У него же всё по расписанию: сон, утренний секс, утреннее выставление бабы, спортзал, поздний завтрак в два часа дня…
— Ты ему просто завидуешь, — догадывается Маня.
— Ещё бы, — даже не пытаюсь скрывать. — Как мне себя вести с Зарецким? Он злится. Будто я виновата в том, что он не может отказать сестре.
— Я, конечно, Зарецкого не знаю. С этим тебе лучше к Таньке. Но, сдаётся мне, товарищ бесится вовсе не из-за вашей сделки, она дебильная, но ему ущерба никакого не наносит. Вон даже тактильные бонусы привалили.
— А что тогда? — кусаю я губы.
— Он тебе чётко сказал. «Он не удовлетворён». Слово «квалификация» в его фразе можно опустить.
— Глупости, — отмахиваюсь я. — У такого мужика, сто пудов, полно возможностей удовлетвориться. Даже у нас в офисе. И напрягаться не придётся. Ты бы слышала, как гарпия предлагала ему массаж воротниковой зоны…
— Ну тогда я не знаю. Я бы на твоём месте просто не дёргалась…
Ну кто бы сомневался!
В общем, Корниенко мне не помогла, и, распрощавшись с ней под её требовательное: «Держи меня в курсе!», я набираю Климова.
— Охренеть, Леонидова, — заспанным голосом поражается он. — Устала плевать в мою сторону с другой стороны улицы? Или ты передумала и…
— Климов, ты помнишь, что ты мне должен?
Тяжёлый вздох.
— Помню. И что надо?
Вот ну почему я придумала, что именно Лёха — мой парень, а? Сейчас бы он точно не отвертелся и изображал всё, что мне надо.
С другой стороны, я даже не представляю, что могло бы заставить Климова, даже ради выполнения долга, не затаскивать к себе в постель баб хотя бы какое-то время. А живёт Лёшка в одном доме с моими родителями, так что через два дня все меня жалели бы и за глаза называли рогоносицей.
— Надо, чтобы ты поработал с невестой по своему профилю.
— Да неужто ты собралась замуж? Лена, надеюсь, это не только для того, чтобы, наконец, лишиться невинности?
— Климов, ты жить хочешь? — зверею я. — Я ведь могу собрать телефоны твоих баб, пригласить их в один общий чат, и тебе хана! После пяти минут срачей они объединятся с одной-единственной целью — месть…
— Леонидова, а ты прям на новый уровень выходишь, — бормочет Лёха. Чувствуется, что он впечатлился моей угрозой. — Так кого украшать надо, чтобы жених не сбежал от алтаря?
— Сестру моего парня.
— Лена, я, конечно, помню, что ты и прекрасное — это две разные вселенные, но мне нужны нормальные данные. Рост, цветотип, особенности, размеры, имя, возраст, место проведения. Начинать нужно вообще с фото.
— Анастасия Зарецкая, за деталями к её брату. Сейчас скину тебе его телефон…
— Не надо, — мрачно отзывается Климов, — у меня есть. Я месяц отказывался, Леонидова. Месяц! Стоп… Ты хочешь сказать, что Андрей Зарецкий — твой парень? А не свистишь ли ты, подруга?
— Моя личная жизнь — не твоя забота, Климов. Со своей разбирайся.
— Да откуда у тебя личная жизнь? — язвит он. — Видел я из окна в прошлую субботу, как ты выходила от родителей. Причёска старая, всё такая же унылая. Юбка — прощай эрекция, рубашка — как у ученицы церковно-приходской школы…
— Слава богу, эрекция Зарецкого не такая слабая, как у тебя! А если не веришь, можешь в пятницу ещё раз у окна подежурить. Увидишь нас вдвоём, — боже, а ведь я почти забыла, как меня бесит этот человек.
— Если это правда, Лена, и ты с Зарецким, тебе надо не его сестру украшать. А у меня уроки брать. Можно даже в сексе тебя поднатаскать…
— Климов, заткнись. Я ведь серьёзно сделаю то, что пообещала. Если ты не внемлешь, доброму совету, то я соберу в один чат не твоих баб, а их мужей. И мне не будет стыдно, и я даже цветочки на твою могилу не принесу. Ты ещё за прошлый раз не отмылся. Не усугубляй.
— Да понял я, что даже в отношениях у тебя характер лучше не стал.
— Раз понял, то сейчас ты напишешь Андрею, что ты согласен. И мне сбросишь скрин переписки. Твой должок аннулируется, когда свадьбу отыграют. Усёк?
— Усёк.
Отключаюсь на взводе.
Фыр-фыр-фыр.
Козлина какой.
Через полчаса Климов, как хороший мальчик, пересылает мне скрины. Что ж, теперь с моей стороны условия сделки выполнены. Дело остаётся за Зарецким.
После обеда босс отписывается мне, что на выезде задержится до самого конца рабочего дня, но он заберёт меня в начале седьмого.
В смысле заберёт? Куда заберёт? Мы же должны все обсудить? Чем его кабинет не устраивает?
Глава 9Режиссерские поправки
Рабочий день наконец-то подходит к концу.
Я уже вся на нервах, мне всё кажется, что Зарецкий в последний момент пойдёт пятками назад. А завтра у Кристинки первый день практики.
Вот неспокойно мне чего-то.
Врать плохо, сердце всё время не на месте. А вдруг всё вскроется? А вдруг сорвётся? Не знаю, куда себя деть.
В своих размышлениях я мешкаю у женского туалета, и до меня из-за двери доносится разговор коллег, заставляющий меня не торопиться и подслушать.
— Его на преснятинку потянуло? Что он в ней нашёл? — это моя начальница.
— Захотелось, видать, чего-то эдакого. Зарецкий и Леонидова — это же курам на смех. Ты её видела? Ну что я спрашиваю, она у тебя в отделе. На неё только из жалости позариться можно, когда вокруг ничего нет.
— Ты думаешь, Зарецкому знакома жалость? По-моему, сочувствие — это не про него. Ну мало ли как его бабы выглядят? Он их скрывает, или я не искала, мне самой-то без надобности. Брак счастливый, спасибо тебе господи. Но я не понимаю, почему она выглядит так блёкло? Серость. Ну зацепила ты мужика, ну, займись собой, выкопай у себя виноградинку и сделай из неё изюм…
Тут я не выдерживаю.
Я захожу в туалет.
Разумеется, разговор тут же прекращается.
Две язвы делают вид, что никаких гадостей про меня не говорили, но глазами в меня стреляют, не слышала ли я чего.
Ну конечно.
Какая бы я серая ни была, а ночная кукушка дневную перекукует. А ну как я напою чего Зарецкому?
Пока я агрессивно мою руки, стервы смываются.
Вторую я вообще не знаю. Ничего себе гарпия разносчик сплетен. Если Зарецкий специально так всё рассчитал и нарочно при Кате «проговорился» про наши отношения, то он гений.
Вытираю руки, комкая бумажное полотенце так, словно у меня в руках шея моей начальницы.
Тоже мне. Модный приговор, блин.
Осматриваю себя в зеркало критическим взглядом.
Неужели всё так плохо?
Ладно ещё Климов прошёлся по моей внешности, эстет чёртов.
Но змеиные коллеги… А ведь на прошлом корпоративе как раз начальница и говорила, что я свеженькая и хорошо выгляжу.
Из отражения на меня смотрит обычная девушка двадцати трёх лет. Мне скоро двадцать четыре, то есть крема от морщин мне покупать рано. В самом деле, ничего особенного, но и не серость.
Тёмные гладкие волосы, чёлка, зелёные глаза.
Всё у меня на месте.
Что не так-то?
Носить я предпочитаю офисный стиль, потому что он меня мобилизует, а мне это требуется. Глубоко в душе я такая же раздолбайка как Маня. Строгая одежда не делает из меня трудоголика типа Тани, но хотя бы позволяет собраться и настроиться на рабочий лад.
Да и на работе надо не как павлин выглядеть, разве нет?
Размышления о том, есть ли у меня вообще в шкафу что-то поярче, прерывает звонок мобильного.
— Лена, где тебя носит? — Зарецкий явно не привык ждать. — На рабочем месте тебя нет.
— Потому что рабочий день уже закончен, а я не прикована к столу, — огрызаюсь я.
Я тоже злая. Ещё бы меня заочно облили ядом две гадюки.
— Мы же договаривались, или ты передумала? — тон у Андрея грозный, можно подумать, он расстроится, если ему не нужно будет притворяться.
— Если ты уже у нас в кабинете, то можешь заметить, что моя сумка стоит на месте. Я сейчас подойду, — ворчу я, и тут мне в голову приходит мысль. — А там есть ещё кто-то? Ну из отдела?
— Да, — коротко отвечает Зарецкий.
Ну отлично. Ещё все и слышат, как он разговаривает со мной, будто с комнатной собачкой.
— Тогда, может, уже пора начинать отыгрывать свою роль? Или ты в норме так разговариваешь со своими девушками?
— А что не так? — искренне удивляется Андрей.
— Огонька не хватает, — злюсь я на это непрошибаемое нечто. — Тебе надо не женщину, а умную колонку.
Отключаюсь и дую в кабинет.
Ну точно.
Половина отдела во главе с начальницей не ушли, как обычно, минута в минуту, а стоят, ждут зрелища.
У моего стола возвышается Зарецкий с выражением лица «Всё подразделение будет работать на смазку, если я останусь неудовлетворён».
Подлетаю к столу, сцапываю сумку.
А Андрей сцапывает меня.
Притягивает меня к себе и, склонившись, шепчет на ухо.
— Так достаточно? Или сто́ит зажечь посильнее? — как бы указывая направление, где босс собирается поджигать, его ладонь чуть съезжает с моей талии ниже.
— Переигрываешь, — шиплю я.
— А ты путаешь поведение сопляков и взрослых мужчин, — от горячего шёпота в ухо, смущения и упоминания взрослых мужчин у меня выступают мурашки и краснеют щёки.
— Вот, теперь ты больше напоминаешь не синий чулок, — довольно констатирует Зарецкий.
И под ошеломлёнными взглядами коллег берёт меня за руку и выводит из кабинета.
Мне не остаётся ничего другого, как следовать за ним.
Ну не вырываться же на глазах у благодарного зрителя.
Уже на улице в липких объятьях жаркого июля я всё-таки подаю голос:
— Это было обязательно?
— Ты же сама хотела огонька? Что не устраивает? — поднимает бровь Андрей. Он всё ещё злится, но как-то уже поспокойнее. — До тебя никто не жалов