Он рассказал ей о своей работе довольно много, но все же ей этого оказалось недостаточно. Однако она поняла, что он не может быть с ней полностью откровенным, и приняла это.
Продемонстрировал ли он ей свое неумение впустить другого человека к себе в душу? Вполне возможно, и он не намерен делать это снова.
Что еще он ей показал на заднем сиденье лимузина? Склонность растворяться в страсти? По правде говоря, Руби продемонстрировала ему то же самое, и ничего предосудительного в этом нет. Просто они оба слишком темпераментные, вот и все.
Тогда почему сейчас, когда он видит Руби, идущую ему навстречу в красивом голубом сарафане и с гребнем, украшенным павлиньими перьями, в волосах, он чувствует себя таким уязвимым?
Когда их взгляды встретились, она словно прочитала все его мысли.
— Я все поняла. Ты пришел сюда для того, чтобы сказать мне, что прошлая ночь была ошибкой. Что мне не следует ничего от тебя ждать.
— Примерно так, — пробурчал он.
— В таком случае ты зря потратил свое время, потому что все это я и так уже знаю. Однако, — она подняла голову и посмотрела на небо, — сегодня хорошая погода, и мне захотелось выйти из квартиры и немного прогуляться. Надеюсь, ты не станешь возражать, если я использую тебя, чтобы разогнать скуку?
Разве он может возражать после того, как она так легко развеяла все его тревоги по поводу ее нежелательной привязанности к нему?
— Нет. — Деймон легонько коснулся своей шляпы и предложил ей согнутую руку. Ему даже удалось улыбнуться, когда она взяла его под руку и они пошли по дорожке. — У тебя отлично получается облегчать жизнь другим, не так ли, Руби? — спросил он. — И в процессе этого ты получаешь то, что хочешь сама. Впечатляет.
— Это талант, — улыбнулась она.
— Или оружие, — предположил он. — Где ты научилась так мастерски использовать свой блестящий ум, Руби?
— В Гарварде. А ты где учился?
Деймон не ответил, и Руби вздохнула.
— Прости, — сказала она. — Я забыла, с кем имею дело. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Видишь вон то здание? — спросила она, указывая рукой на запад. — Его занимает законодательный совет Гонконга. Это одна из причин, по которым в этом парке проводится так много политических демонстраций и маршей протеста. Что касается истории парка…Ты знаешь, что когда-то здесь располагалось одно из самых популярных колониальных учреждений — Гонконгский крикетный клуб?
— Массачусетский технологический институт, — неожиданно произнес Деймон. — Там я изучал математику и программирование.
Руби резко остановилась. Повернувшись, он обнаружил, что она смотрит на него со смесью удивления и разочарования.
— Что такое? — возмутился он. — Ты спросила, я ответил. Я просто…
— Выбирал, что можно говорить, а что нет, — сухо закончила она. — Я знаю эту игру, Деймон. Мой отец тоже никогда много не говорил. Думаю, он бы тебе понравился. Он определенно мог бы научить тебя паре способов уклонения от ответа на нежелательные вопросы.
— Как бы он уклонился от ответа на вопрос о том, где он учился?
— Легко, — улыбнулась Руби. — Сначала он развел бы демагогию о том, как важно для человека образование, затем это перешло бы в дискуссию о системах образования в разных странах.
— Он тебе сегодня звонил?
— Почему ты спрашиваешь?
Пожав плечами, Деймон обнаружил, что у нет подходящего ответа. Он не мог сказать Руби, что переживает за нее.
— Возможно, потому, что я знаю, что такое ждать чего-то, что никогда не смогу получить.
— Нет, он мне не звонил.
Затем она прижалась плечом к его плечу, и он вспомнил, как в детстве точно так же прижимался к Поппи, словно говоря: «Прости меня за то, что мое появление на свет стало причиной смерти нашей матери. Из-за этого я всегда буду чувствовать себя одиноким даже среди родных».
Тогда он сделал то, что всегда делала Поппи, — обнял ее рукой за плечи. В этом не было ничего плохого.
— Знаешь, я действительно надеялась, что он позвонит, — наконец произнесла Руби. — Сделай он это, я хотя бы знала, что он жив. Самое ужасное — это находиться в полном неведении.
— Думаешь, с ним что-то случилось?
— Не знаю, — пробормотала она. — У моего отца много недостатков, и делать из него героя глупо. Но я всегда была уверена, что он любит меня больше всех на свете. То, как он исчез… Не сказав ни слова, не оставив даже прощального письма… В общем, это, мягко говоря, странно.
— Возможно, он просто тебя защищал. Тебе явно знаком термин «соучастник после события преступления». Твой отец не хотел, чтобы тебя посчитали его сообщницей.
— Он был достаточно изобретателен, чтобы обойти все это и попрощаться со мной.
— Что, по твоему мнению, произошло на самом деле? — тихо спросил Деймон. — Думаешь, он мог пытаться предотвратить кражу?
— Если бы я так думала, мне пришлось бы свыкнуться с тем, что его, скорее всего, уже нет в живых. Я не хочу готовить себя к худшему, Деймон.
— Мне кажется, что ты уже готова.
— Нет, — ответила Руби, глядя на башни небоскребов, прорезавшие небо, — и, возможно, еще очень долго не буду. Надежда умирает последней.
Это явно не самое веселое Рождество в жизни Руби Магвайр. За улыбкой и павлиньими перьями прячется боль.
— Ты знаешь, что тебе сегодня нужно? — спросил он, коснувшись губами ее волос в знак утешения. — Немного отвлечься. Тебе повезло. Я специалист в этом деле. Это могут подтвердить все мои школьные ведомости с оценками.
— Что это было, Деймон? — произнесла она более веселым тоном. — Добровольно открытая личная информация?
— Думаю, да. Но больше меня не отвлекай, пока я пытаюсь отвлечь тебя. Слышал, здесь где-то можно покататься на американских горках.
— Да, но, боюсь, на сегодня все билеты уже распроданы.
— Тогда, может, покатаемся на машинках? Это весело.
— Если тебе пять лет.
— Поиграем в гольф? — предложил он с энтузиазмом.
— Упаси боже.
— Пройдемся по магазинам?
В ответ на это Руби улыбнулась:
— Меня восхищает твоя готовность пойти на такую жертву, но, боюсь, это тоже не очень хорошая идея. Большинство магазинов сегодня закрыто.
— Поплаваем?
— Возможно, позже.
— Поиграем в маджонг?
— Нам понадобится третий игрок.
— Уверен, Поппи с радостью составит нам компанию. Возможно, она даже умеет играть.
— Ты сам когда-нибудь играл в маджонг? — осторожно спросила Руби.
— Нет, но разве это так трудно?
— Мне нравится твой оптимизм. — В ее глазах появился озорной блеск. — Полагаю, я могу научить тебя играть у меня дома. Если ты добавишь к своему оптимизму деньги, процесс обучения пойдет быстрее, и я как следует отвлекусь.
— У тебя есть все необходимое?
Она кивнула, и перышки у нее в волосах качнулись.
— Все, кроме твоего пустого чека.
Квартира Руби находилась в престижном районе Гонконга. В ней было две спальни, одну из которых она использовала как кабинет. В просторной гостиной и столовой можно было разместить целую толпу.
— У меня живет котенок, — предупредила Руби Деймона.
Положив сумочку на столик, она раздвинула шторы, взяла пульт дистанционного управления и включила музыку.
— Ты имеешь в виду этого котенка?
Повернувшись, Руби увидела своего питомца, направляющегося к Деймону. К ней он никогда так близко не подходил.
— Да. Вижу, ты ему понравился. Он очень пугливый. Надеюсь, он научится мне доверять, и мы подружимся.
— Ты никогда не хотела завести собаку? — спросил Деймон, когда котенок спрятался за ножкой кофейного столика.
— Нет. По крайней мере, не здесь. Может, если бы я жила на тропическом острове или на ранчо где-нибудь в Австралии…
— Ты когда-нибудь была в Австралии?
— Нет, но уверена, что собаке там было бы хорошо. И ее хозяину тоже.
— Если когда-нибудь соберешься в Австралию, дай мне знать. У меня есть дом на восточном побережье, которым я никогда не пользуюсь. Ты сможешь пожить там. Только собаки у меня нет.
— Признаю свою ошибку, Деймон Уэст. Ты вовсе не бездомный.
— Это заставляет тебя думать обо мне лучше? — улыбнулся он.
— Не это, а твое предложение. Оно очень щедрое и удивительное. Что, если находясь там, я раскрою некоторые из твоих секретов?
— Ты могла бы попытаться, — произнес он с уверенностью, когда она поставила кувшин с водой рядом с едой. — Мы могли бы даже заключить пари.
— Это как раз то, что нужно, — ответила она с одобрением и протянула ему засахаренный имбирь. — Я могла бы угостить тебя напитком, который развязал бы тебе язык.
— Если ты не найдешь подходящую работу в Женеве, попробуй устроиться в казино в Монте-Карло. Туда тебя возьмут не раздумывая.
— Буду иметь это в виду, — пробормотала Руби, и Деймон, лениво улыбаясь, отправил конфету в рот. — От твоего брата есть какие-нибудь вести?
— Нет.
— Ты о нем беспокоишься?
— Лена беспокоится. Я понимаю, что у Джареда сейчас творится на душе. Ему нужно время. Он испытывает огромное чувство вины, потому что Лена едва не погибла, находясь под его командованием. Она хочет увидеть его и сказать ему, чтобы он перестал себя изводить. Я предполагаю, что он отправился за людьми, которые ее ранили, и вернется не раньше, чем расквитается с ними.
— О. — Что она может на это сказать? — Звучит… правдоподобно.
— Я знаю, как это звучит, Руби, но мы привыкли к тому, что от Джареда подолгу нет вестей. Я о нем не беспокоюсь. Пока.
— Хорошо, — искренне произнесла она. — Надеюсь, твой брат отомстит обидчикам Лены и скоро вернется домой.
— Ты не будешь говорить, что ему следует положиться на правовую систему?
— Существует много форм справедливости. Правовая система отвечает лишь за одну из них.
— Этому учат в университете?
— Нет, это приходит с возрастом и опытом.
— Представляю, какой циничной ты станешь к шестидесяти годам.
— Я тоже, и это меня пугает. Мне кажется, тебе понравится маджонг. Это очень тонкая игра. Малейшее тактическое из