◾ Смерть Сарры и Авраама
Но время бежит. И смерть властна над всеми. Глава Хаей Сара начинается с печального сообщения о смерти Сарры в почтенном возрасте 127 лет (Берешит 23:1). Она могла бы прожить и дольше, но некогда во внутрисемейном конфликте между женами она неосторожно потребовала, чтобы Всевышний рассудил ее спор с Авраамом. В итоге у нее было отнято 48 лет жизни[209], а так бы она прожила 175 лет и трогательно бы умерла в один год с Авраамом (Берешит 25:7).
Его душа отлетела, но послышался голос двух херувимов «Не трогай парня!», и душа тут же вернулась.
Впрочем, есть и иная версия преждевременной смерти Сарры: сатана ей сообщил, что Авраам зарезал-таки Ицхака в ходе знаменитого жертвоприношения (Берешит 22:1–13), и тогда она горестно вскрикнула и умерла от горя[210].
Похоронили Сарру в пещере Махпела. Она ее присмотрела еще при жизни[211], но и Авраам, чудесным образом наткнувшись на пещеру в поисках убежавшего бычка, пожелал быть погребенным в этой пещере еще при жизни[212]. Желания супругов счастливо совпали.
Там ныне и покоятся Сарра и Авраам вместе с еще тремя парами: Адамом и Хавой, Ицхаком и Ривкой (Ревеккой), Яаковом и Леа (Лией)[213] – с последними тремя мы еще познакомимся. Причем, когда Авраам собирался похоронить Сарру, Адам и Хава начали скандалить и отказывались делить гробницу с Саррой, заявив, что они и так нагрешили, а теперь еще им будут тыкать праведностью соседки[214], – однако в итоге все обошлось.
Тем временем овдовевший Авраам снова женился – на женщине по имени Кетура (Хеттура), которая есть не кто иная, как изгнанная им некогда Агар[215]. Агар-Кетура оставалась верной Аврааму: она ни разу ему не изменила[216] и теперь нарожала Аврааму еще детишек (Берешит 25:2).
Однако время шло. Постарел и сам Авраам, и в возрасте 175 лет умер от кишечной болезни[217]. Он был похоронен в той же пещере Махпела, рядом с Саррой. Впрочем, над столь выдающимся человеком, как Авраам, ангел смерти не был властен, и тело его не подлежало тлению[218]. И не случайно в будущем веке великому праведнику Аврааму доверено стоять у входа в геенну (в отличие от апостола Петра, который с ключами будет караулить вход в рай). Авраам не позволит обрезанному еврею туда спуститься – однако если грешники будут очень уж злостные, то Авраам возьмет крайнюю плоть у младенцев, не успевших дожить до обрезания (и автоматически попадающих в рай), и натянет ее на обрезанных грешников. Тогда они станут как необрезанные, после чего сбросит он их в геенну[219]. А тех обрезанных, кто все же приговорен к геенне, милосердный Авраам, наоборот, вытащит оттуда – за исключением тех, кто вступал в половые отношения с нееврейками (у этих грешников отрастет оставшаяся на члене плоть, и они будут выглядеть словно необрезанные)[220].
◾ Как Ицхак нашел свое счастье
Еще при своей жизни, но достигнув почтенного возраста, Авраам отправил раба Элиезера найти жену сыну Ицхаку (Берешит 24:2–4).
По пути Элиезер перенес верблюдов через реку, держа по верблюду в каждой руке[221]. Откуда такая неимоверная сила у Элиезера? Об этом мы узнаем позже, когда раскроем его тайну. Потом, как известно (Берешит 24:13–14), придя в город Арам, Элиезер остановился у колодца и стал ждать какую-нибудь девицу, чтобы та предложила попить ему самому и верблюдам.
Тут же вышла к колодцу и Ривка. Вообще-то, будучи царской дочерью, раньше Ривка никогда в жизни по воду не ходила. Тут же, по чудесному стечению обстоятельств, вышла как раз к приходу Элиезера[222]. Впрочем, все девушки мечтали о замужестве с Ицхаком и вышли с ведрами к колодцу, но лишь при виде Ривки вода сама запрыгнула из колодца ей в ведро[223] – что послужило, вероятно, серьезным сигналом для Элиезера.
Ривка, по всей видимости, была красива, как и положено матриархам. И, разумеется, она была девственницей. Мало того, у нее не было до этого секса с мужчинами (Берешит 24:16)[224]. Если наивный читатель недоуменно спросит, не вытекает ли из первого утверждения второе, ответом будет решительное «нет», поскольку девственницей можно остаться и при альтернативном сексе. Впрочем, ей особенно и некогда было предаваться альтернативному сексу: когда она отправилась с Элиезером к своему жениху, ей было всего три года[225]. Впрочем, справедливости ради, отметим, что в Вавилонском Талмуде есть содержательная дискуссия о том, можно ли коэну (священнику) жениться на женщине, которая занималась сексом в возрасте до трех лет[226]. Однако к Ривке эта дискуссия явно не имеет отношения, согласно тому же ст. Берешит 24:16; да и Ицхак, кажется, не был коэном.
В результате Ривка благополучно вышла замуж за Ицхака, который все-таки подождал, пока ей наступит 14 лет. Самому Ицхаку в это время стукнуло 40 лет[227]. И они жили очень счастливо, хотя и не без трудностей…
Толдот
◾ Рождение Эйсава и Яакова
Долгое время у супругов были проблемы с деторождением, и не случайно. Ицхак и Ривка чудесным образом повторили судьбу Авраама и Сарры: Ицхак так же был бесплоден[228], а у Ривки, как и у Сарры, отсутствовала матка[229]. Но они неустанно молились (Берешит 25:21), и Господь снова совершил чудо, наделив супругов всем необходимым. Ривка зачала: случилось это на Рош а-Шана[230].
Надо сказать, что период беременности для супруги Ицхака проходил крайне тяжело. Настолько тяжело, что она допустила слабость в плане исторических перспектив богоизбранного еврейского народа. При сроке беременности в семь месяцев она нажаловалась знакомым женщинам: знай она о таких мучениях в период беременности, то и вовсе не рожала бы детей[231]. Проблема заключалась в том, что близнецы Яаков и Эйсав стали ярыми врагами еще в утробе матери; они непрерывно дрались (Берешит 25:22)[232], перемежая драки беседами о земном и загробном мире[233]. Да еще, когда Ривка останавливалась около синагоги и домов учения (не спрашивайте меня, откуда взялись синагоги в то время), Яаков норовил вылезти наружу. И наоборот, когда она проходила мимо языческих капищ, уже Эйсав стремился выбраться наружу[234]. Впрочем, подозрения насчет Эйсава закрадывались у Ривки еще до зачатия. Сообщение Торы, что она слезла с верблюда, впервые увидев Ицхака (Берешит 24:64), мидраш разъясняет предельно точно: она свалилась с верблюда от ужаса, когда по Божественному наитию почувствовала, какого негодяя ей предстоит родить[235].
Проблема заключалась в том, что близнецы Яаков и Эйсав стали ярыми врагами еще в утробе матери; они непрерывно дрались.
Проходили тяжело и сами роды, случившиеся на Песах[236] – будущий великий праздник. Близнецы продолжали драться, и каждый заявил, что вылезет первым. Пишут, что Эйсав пригрозил: если Яаков не выпустит его первым, то он убьет мать и вылезет посредством кесарева сечения. Благородный Яаков назвал его убийцей, но не стал препятствовать Эйсаву первым появиться на свет. Зато Эйсав вылез на след с последом, грязный и в крови, а Яаков – чистеньким[237]. При этом здоровый и грубый Эйсав сильно повредил матку Ривки[238], что имело важнейшие исторические последствия. Не так хорошо известен тот факт, что именно Ривка сама была достойна дать начало двенадцати коленам Израилевым[239], а не две жены и две наложницы отца нашего Яакова. Однако тяжелые роды сделали ее неспособной выносить такое количество детей[240], и ход истории оказался иным.
Яаков с рождения был особо отмечен – он родился красивым, был похож на Адама и Авраама[241]. Две его руки были как два мраморных столба[242], хотя комплимент ли это, не совсем ясно. Яаков был обрезан[243], как многие наши герои. Эйсав же был необрезанным, волосатым, с рыжей бородой и уже с полным ртом коренных зубов[244], чем, вероятно, немало напугал окружающих. Ицхак, опасавшийся кровотечения, не стал делать Эйсаву обрезания, решив подождать до его 13 лет (в этом возрасте был обрезан Ишмаэль). Но когда Эйсаву стукнуло 13 лет, он отказался обрезываться[245]. Но Эйсав не остался без знака на теле; ссылаясь на каббалиста Цийони, Луис Гинцберг пишет, что у Эйсава был знак змеи на теле – всего самого проклятого и ненавидимого Богом.
◾ Юность братьев
Дети росли, причем папа Ицхак любил больше Эйсава (тот охотился и угощал отца дичью), а мама Ривка – Яакова, который построил себе дом учения[246]. Там он постоянно изучал Тору[247]. До 13 лет они оба ходили в школу, но потом Яаков продолжил учение в школе, а Эйсав стал посещать языческие капища[248]. Пишут даже, какие три книжки, помимо Торы, Яаков изучал. Это были книги, написанные Адамом, Хэнохом (Енохом) и патриархом Авраамом («Книга творения»). Отметим, что Яаков еще и учредил маарив, вечернюю молитву[249].
Конечно же, такой духовно продвинутый молодой человек хотел служить Всевышнему в святилищах, но на это право имел только первенец. Яакову покоя не давала мысль о том, что приносить жертвы на алтарях будет негодяй Эйсав[250]. И вот, пишут, однажды Эйсав заявился с охоты голодным. А Яаков был невероятно скромным и, возвращаясь поздно из дома учения, не хотел никого беспокоить и сам себе готовил. В этот раз он приготовил поминальное блюдо – суп из чечевицы в память о дедушке Аврааме[251], как когда-то готовили Адам с Хавой в память об Эвеле. Вот Эйсав и попросил вкусного супа. Яаков предложил ему продать за суп первородство (Берешит 25:30–31).
Тут мнения мудрецов расходятся. Одни уверены, что Эйсав не собирался никаких жертв приносить. Он не знал, что ему делать с первородством и с готовностью отдал ее Яакову за суп[252]. А вот другие утверждают, что не такой уж дурак был Эйсав и в придачу к красной похлебке потребовал и золота. Именно так интерпретируется дважды повторенная просьба о «красном» (Берешит 25:30 – хотя есть и другая, таинственная интерпретация этих слов, с которой мы познакомимся позже). Причем сначала Эйсав забрал нечто более существенное – золото, а уже потом отобедал[253].
Ну и, наконец, хитроумная Ривка по воле Всевышнего придумала комбинацию, как обмануть подслеповатого Ицхака и получить для любимчика Яакова еще и благословение. Сцена была основательно подготовлена: мама нарядила Яакова в одежды Эйсава, которые тот прихватил у убитого им Нимрода[254]. Нимрод же получил одежды от самого Адама, приятно благоухавшие райским садом[255]. Кроме того, Ривка приготовила деликатесы и вино для Ицхака (Берешит 27:25), сохранившееся со времен Творения[256]. Означает ли это, что Яаков с его мамашей вдобавок к охмурению Ицхака сладким райским запахом еще и подпоили Ицхака? Все возможно…
В любом случае трюк удался, и Ицхак, выпив и закусив, благословил Яакова, приняв его за Эйсава. Не остался без кое-какого благословения и расплакавшийся Эйсав, но одновременно он крайне разозлился, сообразив, что брат не только сейчас, но и с первородством его провел за нос. Он собрался прикончить Яакова, и тот не на шутку испугался. Как известно, мама Ривка посоветовала Яакову срочно бежать к дяде Лавану в Харран, что тот и сделал (Берешит 27:41–45). Но вражда братьев надолго определила их отношения, о чем мы узнаем дальше.