Алина сделала вид, что задумалась. Вообще-то, она все решила еще вчера. Она понимала, что сейчас начнется за разговор. Вьетнамец будет уговаривать ее помочь. Но, имела ли она право рисковать близкими людьми? Дядей, Вацлавом, Чеславом, мужем? Они просто были мирными авантюристами, а воевать с ищейками? Для которых убийство– просто способ заработать? Или с международной полицией? Из-за чего? Вернее, из-за кого? Нет уж. Пусть остается все, как есть. Не будет она ввязываться в неизвестно что. Сохранила она этому парню жизнь? Да. Пусть будет благодарен, а дальше сам.
Вьен же лихорадочно искал слова, которые смогут заставить эту непонятную женщину ему помочь. Вернее, не ему, а его сестре. Ведь спасла же она его, там, в монастыре. Что ею двигало? Жалость?
–У меня сестра в плену у этих монахов. Она ждет ребенка. Родится мальчик. Так сказал колдун нашей деревни. Монахам не нужна сестра. После того, как она родит, ее, скорее всего, убьют.
–Им так нужен ее сын? А что в нем необычного? –равнодушно поинтересовалась женщина.
Вьен взвыл про себя от отчаяния. Не жалость. Нет. Тогда деньги?
–Я могу показать, где Альтер хранит ценности. Там очень, очень много. Вся гора истыкана пещерами, как сыр дырками. В одной из них он хранит деньги, картины, драгоценности. Гора обрывается в пропасть, с внешней стороны не пробраться. Путь ведет туда только по внутренним переходам. Я могу провести вас туда. Вы же контрабандисты? Сможете все забрать.
Он с надеждой посмотрел на реакцию Алины и повторил:
– Очень, очень много…
–Интересно. Откуда у него … А, наркотики. Эти французы сказали же, наркобарон. Понятно. Говоришь, миллионы?
Вьен часто закивал.
–А покажешь путь только, когда спасем сестру, да?
Он опять кивнул.
–Смешной ты парень. Кто ж тебе поверит. Сестру жалко. Прости, но нет. Я спасу сестру, а ищейки доберутся до моих… контрабандистов…, что очень вероятно, я с исполнителями немного знакома. И все. Всех убьют. Из-за тебя. Понимаешь? В общем, нет.
Алина уже совсем отошла от стола, но вдруг повернулась.
–А ты, правда, медиум? Или это так, для привлечения туристов и обмана местного населения?
Вьен поднял голову.
–Правда.
– И, правда, видишь…– Алина поискала нестрашное слово,– ушедших?
–Правда.
Они смотрели друг на друга и молчали.
Алина понимала, что, если она попросит его рассказать о маме, то он попросит ее помочь спасти сестру. Очень хотелось попробовать. Очень. И что делать?
Вьен подумал немного и решился. Все-таки, эта женщина спасла ему жизнь.
–Подойди ко мне. Не бойся. Я не попрошу ничего взамен. Спасибо, что помогла мне.
Алина нерешительно приблизилась. Ей стало отчего-то холодно. Даже мурашки побежали по спине.
Вьетнамец взял ее за руку, осмотрел ладонь, сильным движением расправил ей слегка согнутые пальцы и неожиданно наклонил голову, приблизив ладонь к своему темени. Сквозь густой ежик черных коротких волос Алина разглядела крупных размеров крест на коже, словно выбритый на макушке. Она пригляделась. Нет, не выбритый, а будто после ожога. Будто… клеймо… вот на что это было похоже. Точно. Клеймо.
Вьен осторожно разместил ладонь Алины прямо на крест. И тут Алину словно накрыло. Она не могла пошевелиться, ледяной холод от креста стал быстро распространяться по руке, плечу, спине.. Даже мысли превратились в замороженные осколки слов. В какое-то мгновение у нее промелькнула мысль, что это конец. Так ей было страшно и жутко, и… И все кончилось. Медиум отпустил ее руку. Алина с силой выдохнула. Оказывается, все это время она даже не дышала.
–Рядом с тобой я вижу маленькую худенькую женщину. Очень короткие седые волосы и такие же странные глаза,-Вьен взглянул в лицо стоявшей все еще неподвижно Алине,– как у тебя. Почти прозрачные. Она пытается что-то сказать. Но, я не понимаю, что это за язык…
–Русский. Это русский язык,– Алина без сил опустилась прямо на густо покрытую хвойными иголками землю возле стола и всхлипнула.
–Мама… Это мама моя. О, господи. А, как понять, что она говорит?
–Я знаю вьетнамский, французский и английский. Она повторяла постоянно какие-то слова. Я попробую. Сейчас…
Вьен помолчал, вспоминая и неуверенно произнес:
–Варера, варера… Нипу стай… Бида…
–Что?! Что?!
*******************************************
–Ну, в общем, вы все поняли,– Алина обвела отчаянным и одновременно твердым взглядом сидевших вокруг стола в дядином кабинете мужчин,– медиум остается… Пока на неделю. Кстати, его зовут Вьен. За это время он попытается наскоро выучить самые популярные слова на русском, чтобы я могла понять, что за беда с Валерой, а я буду помогать ему с поисками и, возможно, повторяю, возможно, со спасением сестры.
Она помолчала, готовясь спорить и добиваться своего, даже, если ее сейчас не поддержат. Никто не проронил ни слова.
– Дядя? Что скажешь?
Николас удивленно пожал плечами и коротко ответил:
– Я – в деле. Валерка– мой внук.
–Вацлав?
Вацлав поднял голову от экрана айпада, где он быстро листал страницы и точно также, как дядя, удивленно пожал плечами:
– Валера не только твой внук, Николас, и твой сын, Алина. Он еще и наследник нефрита. Или его будущие дети. Здесь нечего обсуждать. Он – в беде. Значит, мы все – в беде.
Чеслав, не дожидаясь, пока к нему обратятся, улыбнулся и мягко проговорил:
– Сестра медиума беременна, вы говорите? Я принимал роды много раз. На меня смело можете рассчитывать.
Алина всхлипнула.
–Спасибо вам. Там еще сокровища какие-то несметные у монахов в пещере. Спасем моего сына, потом, давайте доберемся до них? Я свою долю в общий котел отдаю!
– Ты не торопись отдавать долю, племяшка,– Николас поднял руку, и все уставились на него,– Во-первых, мы пока никого не спасли, во-вторых, и это очень меня беспокоит, у нас вообще нет информации. Сербские Волки. Вот о чем сейчас нужно думать. Они будут искать вьетнамца, а могут найти и вьетнамца, и Чеслава. Если доберутся до тебя.
–Я. Я точно знаю, кто главный у них в поисковом отряде. И примерно знаю, кто может быть там еще. Я же прожил у них много лет. После таких вот заказных рейдов я лечил им раны, сшивал кожу, даже зрение возвращал, однажды, – Чеслав опять мягко улыбнулся, но улыбка получилась невеселой.
–Всех помню, поименно, – он посмотрел в окно, где уже начинали сгущаться сумерки, и повернулся к Вацлаву,– записывай.
–Значит, так. Главный в поисковом отряде Волков– это Стеван. Его привел в отряд семнадцать лет назад муж сестры. Парню тогда было лет пятнадцать. Сам он сирота. Сестра его, насколько я помню, погибла. Был у него младший брат. Там что-то с наркотиками. Слухи ходили. Так вот. Свояк Стевана был в то время помощником командира в этом отряде. Брал Стевана с собой на все операции, и всему его обучил. Сам сгинул где-то через пять лет, и тогда Стеван занял его место. Даже превзошел свояка, так между собой шептались в лекарском доме. И по уму, и по жестокости. Не волк даже, а злой, страшный, очень опасный волчище. Два года назад примерно стал сам во главе отряда. С тех пор в отряд деньги и потекли. Заказы стали регулярными, трудновыполнимыми, и поэтому хорошо, очень хорошо, оплачиваемыми. Что еще? С ним должны быть Горан, Сав и Деян. Все пока. Может, еще что вспомню, позвоню. А, да. У Горана левый глаз слепой. Правый я смог спасти, а другой вытек, нельзя было ничего сделать. Так что при рукопашной драке надо уходить влево, там он ничего не увидит.
Вацлав кивнул, торопливо печатая в айпаде.
–Этого достаточно. Сейчас мои ребятки поиск запустят на совпадение этих имен в авиабилетах одним рейсом в сторону Вьетнама. Как будет результат – сразу сообщу. Это целое море информации, Чеслав, вот помощь, так помощь. Молодец ты.
Николас же повернулся к Алине.
–Теперь ты. Нужно узнать у твоего Вьена про монахов. Что за монастырь, почему парня ищут, зачем им его сестра, да еще и беременная.
–А, я все это уже знаю, дядя. Он мне рассказал.
Алина поднялась с кресла, налила себе из термоса, стоящего на угловом столике, большую кружку кофе, отошла к большому панорамному окну, и, глядя на раскинувшийся у ее ног весь в буйной зелени сад, медленно, останавливаясь, чтобы подробнее вспомнить рассказ Вьена, начала:
– В монастыре главный наш враг –Альтер. Есть такая область на границе Бирмы, Лаоса и Таиланда – «Золотой треугольник». Там до относительно недавнего времени выращивали большую часть опийного мака. Один из главных районов «Золотого треугольника» – Шанские горы, расположенные в Мьянме (Бирме), на границе с Таиландом. Те, кто проживают в Шанских горах, называют себя шаны. Альтер по национальности шан, его отец был полевым командиром армии знаменитого на весь мир наркобарона Кхун Са, сражался вместе с ним за независимость Шанского государства,
Шаны называли опиум «черным лекарством», почти все они выращивали опиумный мак. Но, именно Кхун Са превратил выращивание этого мака в главный источник доходов шанского освободительного движения.
Альтер родился в конце 60-х, в трудные времена для Кхун Са и его армии, это было время опиумной войны в Индокитае.
Во время тех боев шанского командующего арестовали. После четырехлетнего заключения Кхун Са стремительно восстановил свои позиции. Создал Объединенную армию Государства Шан и обосновался на севере Таиланда, где продолжил контроль над выращиванием и экспортом опия-сырца.
Это было в 1985 году, Альтеру было к тому времени двадцать лет, его отец в боях погиб, а Альтер уже несколько лет воевал наряду с остальными и выполнял некоторые поручения своего полевого командира, касающиеся наркобизнеса. Так продолжалось до девяносто пятого года. Вскоре люди Кхун Са сложили оружие.
Альтер оказался не у дел и несколько лет искал, чем заняться. В начале нулевых перебрался во Вьетнам. Он же ничего больше не умел, кроме как воевать и заниматься наркобизнесом. Нашел руины старого храма.
Труднодоступное место, скрытое от глаз посторонних. Гора, примыкающая к храму, вся усеяна пещерами. Есть несколько выходов на поверхность. Идеальное место для скрытого от властей бизнеса. Наладил трафик для опия сырца, использовал известные ему точки и привлек для работы под видом монахов бывших сослуживцев.