— Все, сдаюсь, — улыбнулся брат. — Скажи лучше, что ты закажешь?
Февраль не самое лучшее время для прогулок, поэтому они заехали в кондитерскую, где их знали с детства. Там было тепло, светло и умопомрачительно пахло сладостями.
— Боже, ты себе не представляешь, как я мечтала в Бами о здешних птифурах![8] – почти простонала Люсия. — Вот просто чувствовала их вкус, нежный, сладкий и чтобы непременно пахло ванилью.
— Так в чем же дело, давай закажем?
— Боюсь.
— Боишься? — изумился Людвиг.
— Да. Вдруг они будут не такими вкусными, как мне запомнилось.
— Перестань, — засмеялся брат. — Право, ты как маленькая сегодня, а между тем тебя придут сватать.
— И этого я тоже боюсь, вдруг папа откажет им?
— Не думаю, — покачал головой юноша. — У твоего избранника очень серьезные ходатаи.
— Да, графини Елизавета Дмитриевна и уж тем более Антонина Дмитриевна Блудова имеют большой вес в свете Петербурга, но ведь сам Дмитрий…
— Бастард[9]?
— Как тебе не стыдно! — вспыхнула барышня.
— У нашего отца нет таких предрассудков, — не слишком уверенно возразил Людвиг.
— Скажи лучше, что он не любит меня и будет рад отдать за первого встречного, — фыркнула Люсия.
— Ты несправедлива к нему, — насупился брат.
— Вовсе нет, и ты это прекрасно знаешь. Но давай не будем портить себе чудесное утро?
— Согласен.
Опасения баронессы оказались напрасными. Пирожные в кондитерской папаши Шульца были все так же хороши, а будучи поданными со сладким, горячим кофе с капелькой ликера для вкуса, просто восхитительны.
— Чудесно! — не удержавшись, промурлыкала барышня.
— Ну вот, а ты боялась, — улыбнулся Людвиг.
— И вовсе я не боялась! — возразила ему сестра и с чисто женской последовательностью тут же сменила тему. — Ты говорил, что меня ожидает еще один сюрприз!
— Разве?
— Не смей отказываться, я точно помню!
— Ну, хорошо-хорошо, — усмехнулся брат, — будет тебе сюрприз.
— Когда?!
— Собственно, он уже пришел.
— Кто, он? — удивилась Люсия и обернулась.
В этот момент сердце ее забилось сильно-сильно, ибо за окном стоял он! В правду сказать, видно сквозь едва начавшее оттаивать стекло было не очень хорошо, но девушка ни капли не сомневалась, что эта крепкая фигура в темной форме принадлежит Будищеву.
Через минуту Дмитрий ворвался внутрь, и она смогла убедиться, что не ошиблась. На шинели, которую он и не подумал снять, блестел иней, на губах играла улыбка, а в руках он держал большой сверток из плотной бумаги, в котором оказался букет из ярко-алых роз.
— Это вам, — протянул он его Люсии.
— Боже, как они чудесны! — восхитилась барышня, вдыхая совсем не свойственный зиме аромат. — Но как вы узнали, что мы здесь?
— Один добрый человек подал весточку, — ответил моряк, с улыбкой посмотрев на Штиглица-младшего.
— Это я дал знать Дмитрию Николаевичу, что мы будем здесь, — вздохнул Людвиг. — Конечно, мне не следовало это делать, ведь вы еще даже не помолвлены, но я так хотел, чтобы ты была хоть немного счастлива.
— Спасибо, братик, — радостно прошептала Люсия, едва удержавшись, чтобы не расцеловать его, после чего обернулась к своему избраннику и спросила уже обычным тоном, — Я полагала, что вы отправитесь вместе с тетушкой и графиней Елизаветой Дмитриевной к нашему отцу, и очень жалела, что не смогу увидеть вас.
— Я тоже так думал, — пожал плечами потенциальный жених, пожирая девушку глазами. — Но мне велено было остаться, чтобы я не ляпнул чего-нибудь эдакого при вашем уважаемом родителе и не испортил все дело.
— Мне так страшно, что папа откажет, — призналась барышня.
— Флаг ему в руки, — отмахнулся моряк.
— В каком смысле? — практически хором спросили разом насторожившиеся брат с сестрой.
— Дорогие мои, — широко улыбнулся Дмитрий, — говоря по совести, мне не очень-то нужно благословление вашего почтенного батюшки. Лично я вполне могу обойтись и без него. А что? Схвачу свою невесту в охапку, как дикий черкес, и ускачу с ней в горы!
— Боюсь, что не могу одобрить подобный план, — холодно заметил Людвиг, начав жалеть о своем поступке.
— Успокойся, — взяла его за руку Люсия. — Мсье Будищев шутит, к тому же он не самый искусный наездник.
— Это верно, — засмеялся подпоручик. — Значит, вариант с похищением отпадает. Тогда все-таки придется получить согласие господина барона. Какая досада!
— Мне надобно отойти на пару минут, — решился, наконец, оставить их одних Штиглиц-младший.
—…Ты неисправим! — покачала головой баронесса. — Зачем было говорить о похищении и пугать моего бедного брата? Он и без того, считаете тебя, как бы…
— Полным отморозком?
— Какое глупое слово! Но, пожалуй, верное. Я и сама, иной раз, не знаю, что от тебя ждать.
— Не бойся, — поспешил успокоить ее Дмитрий. — Я и впрямь способен на многое, но только не с тобой. Клянусь, пока ты рядом, я буду паинькой.
— Свежо предание, но верится с трудом! — улыбнулась Люси.
— Не сомневайся, милая! Я сделаю все, чтобы мы были вместе. Брошу старые привычки, сверну горы, и если понадобится, победю всех великанов.
— Что сделаешь? — широко распахнула глаза барышня.
— Побежу, — поправился Будищев, — хотя нет, побежду!
— Боже, что ты несешь? — закрыла от смеха лицо руками Люси.
— Свет миру! — провозгласил подпоручик замогильным голосом, вызвав тем самым еще больший приступ веселья у своей спутницы.
Так дурачась и подшучивая друг над другом, они весело провели время, пока вернувшийся Штиглиц-младший не объявил, что им пора. Будищев щедро расплатился с кондитером и проводил барышню и ее брата к экипажу. С Людвигом они обменялись крепкими рукопожатиями, а Люсия протянула ему на прощание руку для поцелуя, к которой тот неловко приложился, вызвав улыбку невесты своей неумелостью.
— Господи, какой же он все-таки медведь! — поморщился молодой человек, потирая ладошку только что от души придавленную будущим родственником.
— Да, — счастливо улыбнулась сестра, — он сильный и смелый.
— О, в последнем у меня нет никаких сомнений. Но, все же, я совершенно не представляю себе вашей будущей жизни. Рассуди сама, вам придется бывать в обществе, посещать приемы, балы. Представь себе, что он эдак пожмет руку какому-нибудь сенатору или товарищу министра?
— Воображаю, какой будет афронт! — засмеялась Люси.
— Тебе смешно, а между тем, это вопрос более чем серьезный.
— Не волнуйся, — поспешила успокоить его сестра. — Будищев человек дела. Отчего ты думаешь, что у него будет много времени на балы? К тому же посмотри на нашего отца, часто ли он танцевал? Такие люди как они ходят на приемы, чтобы встретиться с нужными людьми, поговорить о делах, заключить сделки. А когда речь идет о больших деньгах, люди куда менее склонны обращать внимание на манеры!
— Откуда ты все это знаешь? — удивился подобной практичности брат.
— Ах, милый Людвиг, уверяю тебя, последний год в походе и госпиталях дал мне больше знаний о жизни, чем все время обучения в Смольном институте.
— Положим, что так. Но подумай вот еще о чем. Ты молода, хороша собой и, к чему лукавить, завидная невеста. Заслуги нашей семьи, а также твои собственные, вполне могли принести тебе фрейлинский шифр. Стоит ли жертвовать подобной будущностью ради любви к, пусть весьма неординарному, но все же человеку не нашего круга? Возьми хоть этот букет. Разве прилично дарить девице красные розы?
— Перестань. Да, он немного неотесан, но в этом, право же, есть свой шарм. Что же касается прочего, то отчего ты думаешь, что быть фрейлиной при малом дворе Марии Федоровны более почетно, нежели статс-дамой при большом?
— Ты говоришь о княгине Юрьевской?
— Конечно. Ты знаешь, что Будищев вхож к ней?
— Нет! Но каким образом?
— Разве ты не заметил, как он умеет сходиться с самыми разными людьми? Вовремя подаренная маленькому мальчику игрушка, может оказаться куда полезней для карьеры, нежели десяток воинских подвигов.
— Никогда не думал об этом.
— А стоило бы.
— Ты меня поражаешь!
— То ли еще будет, братец, — улыбнулась Люсия.
Проводив будущих родственников, Будищев опрометью бросился к себе на квартиру. Именно туда должны были приехать тетушка и графиня Милютина, чтобы сообщить о результатах сватовства. Собственно говоря, он именно поэтому и вернулся туда. В самом деле, где ему встречаться с представительницами высшего света? В особняке Блудовых его не очень-то рады видеть. По крайней мере, Вадим Дмитриевич, точно. Заявиться домой к военному министру, как вы понимаете, тоже не совсем удобно. Так не в гостинице же!
Успел он как раз вовремя, чтобы встретить почтенных дам и торжественно препроводить к себе, а также принять и развесить в гардеробе их шикарные шубы.
— У вас милая квартирка, — со значением в голосе заметила Елизавета Дмитриевна. — Чувствуется наличие вкуса и женской руки.
— Рад, что вам понравилось, — поклонился подпоручик. — Не угодно ли чаю?
— С удовольствием, — не стала отказываться графиня. — Нынче так зябко на улице, что горячий чай будет весьма кстати.
— А вам, тетушка?
— Пожалуй.
Слава богу, чай в доме нашелся, а Домна, узнав, что ожидаются гости, успела напечь совершенно изумительных булочек. Правда, она постеснялась выйти к гостям в своем затрапезном платье, но Дмитрий, не чинясь, сам подал угощение и разлил по чашкам чай.
— Чудный вкус, — похвалила Елизавета Дмитриевна выпечку.
— Благодарю.
— Теперь, давай поговорим о деле.
— Кажется, у вас не слишком хорошие новости?
— Увы, да, — вздохнула Милютина. — Барон Штиглиц практически отказал нам.
— То есть?
— Скажем так, он согласен выдать дочь за графа Блудова, но подпоручик Будищев его в качестве зятя не интересует.