— Ты подставил его, сделав Далахан.
— Хочешь начистоту?
— Я тебе с первой встречи это предлагаю. Давай, пробуй, — развёл я руками. — Как по мне, так с этого нужно было начинать.
— Отсутствие ротации сектора нарушает баланс созданием множества сильных проходчиков, которые становятся неуправляемы и порождают новые цепи, аномалии и повреждения Стены. Нубы не могут навредить и их легче щёлкнуть по носу за вандализм.
— А раньше ты говорил, что специально ослабляешь Ивент.
— Так и есть. Это позволяет ротации быть не такой смертоносной. Нормальный Ивент зачищает от проходчиков весь сектор. Слабый часть пропускает. Когда Всадники не соответствуют своей сути, после ротации остаётся больше всего людей. Без ротации нельзя, но я делаю её лёгкой.
— Мой довод ты знаешь. Стена не будет существовать вечно. Из неё нужно выйти, а значит — развиваться.
— Развитие должно быть ограничено, как раз для того, чтобы просуществовать как можно дольше.
— А смысл? Просуществовать, чтобы что? Ты понимаешь, что тебя даже смерть в привычном понимании потом не ждёт? Куда денется твоя душа и духовный ресурс? Сбежать со Стены ты не сможешь, значит тебя будут жрать монстры, пока не найдётся пустотная тварь, которая просто сожрёт твою душу. Знаешь, что будет потом?
Вот теперь его проняло. Он конечно и сейчас чувства скрыл, но в глазах оставались тлеющие огоньки подавленного страха.
— Вот и я не знаю, — ответил я сам себе после паузы. — Не могу себе представить настоящее небытие. Но раз ты решил оставаться тут, расскажешь может… или нет?
Я издевательски усмехнулся.
Да, я хотел вывести его из себя. Ощутить что-то настоящее, за что можно было бы ухватиться и понять, с кем я имею дело.
— Проблемы так не решаются. Нельзя просто спрятать голову в песок. Если ничего не делать и покорно ждать окончательной смерти — так ты только до паранойи дойдёшь.
А вот сейчас он едва заметно вздрогнул. Куда-то я попал.
— У меня есть шанс что-то изменить, даже если есть риск. Лучше бы сам помог, чтобы мы вместе выбрались отсюда.
— А если это в принципе невозможно?
— Мы ходим по кругу, Голубь. Если за Стеной жизни нет — окей, тогда наверное признаем, что семнадцатые были правы и начнём строить летающий город.
— Это невозможно, — с тяжёлым вздохом ответил он.
— Поднять город?
— Не, поднять-то легко, хули там делать, — он сплюнул. — Удерживать ты его не сможешь. Банальные законы физики, йопта. Чтобы он летал, тебе понадобятся ресурсы. Ресурсы Стены не безграничны. Они конечны, Арктур, поэтому наш мир обречён.
— С тем набором технологий, что есть уже сейчас, существует много способов собирать ману и энергию.
— Это не первая попытка создать летающий город. Шестая или седьмая, кажется. Этот мир требует слишком многого. Помимо полёта, нужно поддерживать тепло, обеспечивать свет, выращивать пищу на истощающейся горстке земли, поддерживать работу обогатителя, который позволяет нам дышать кислородом, когда в километре от стены дышать уже нечем. Это только часть функций генератора в секторе.
— Тут ничего тебе не скажу. У меня думаю, проблем с кислородом и со многим другим не будет. Ты был в убежище и видел мою цепь.
— Холод, недостаток света, разреженная атмосфера, необходимость поддерживать высоту… а снизу будет ходить то, что ты видел со Стены. Невообразимые твари, против которых мы с тобой оба — букашки. Ну хочешь — делай, хули нет. Зачем шатать основание своего дома? Сначала погибнет он, затем какое-то время просуществуют твои города. Но одних солнечных батарей тебе не хватит чтобы на постоянной основе нарушать законы физики.
— Даже если и так, что это меняет? Сидеть и ждать смерти? Твой вариант ничем не лучше.
— Зато твой это быстрое самоубийство. Я и все эти лётчики-мечтатели по крайней мере не вредят балансу!
— О каком балансе ты всё время говоришь?
— Все силы, существующие в Стене, поддерживаются в очень хрупком балансе. Проходчики, как одна из этих сил, задают сложность. Развитие сектора и проходчиков гарантирует развитие цепей и угроз. А вместе это ещё больше разрушает наш дом. Ради всех нас, ты должен остановиться. Хочешь — иди клепай бумажные замки с крыльями. Но оставь в покое место, где мы живём.
— Мы снова ходим по кругу. Потому как живёшь тут только ты, ну и я с архитопами по праву сильных. А те же жители тридцатого — существуют.
— Твой гуманизм нежизнеспособен, Арк! — наконец вспылил Голубь. — Да, кто-то должен страдать! Существует карма. А ты как хотел? За что-то же нас заперли на Стене, не так ли?
Прямо запахло некоторыми мыслями Рейна. Кажется, я начинаю догадываться, кто Леви всему этому научил.
— Это только теория. Может и наказали, а может — просто случилась аномалия или катаклизм какой. Я пытаюсь это выяснить. На дне должен быть управляющий терминал. Есть где-то права администратора…
— Нету там ничего, — опустил голову Голубь. — Их всех сожрала эта тварь.
— Многогранник?
— Внизу ничего нет, — повторил он. — Я проведу тебя и всё покажу, если дашь клятву перед богами и Системой, что бросишь все свои идеи достичь дна.
— Если всё так просто, то стань в сторону и смотри. Но раз тебе нужны какие-то клятвы, значит всё не так просто и есть лазейка.
— Да пойми же ты наконец, что с некоторыми вещами нужно просто смириться!
— У тебя уже миллионы отчаявшихся и смирившихся. Ты вроде сам говорил, что любишь разнообразие?
— А что, если я скажу тебе, что вера миллионов людей, запертых там, это и есть то, благодаря чему ты всё ещё жив?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты уже знаешь о макаронном пророке и понимаешь, как много могут изменить вера и воля. Ты ведь не думаешь, что где-то в реальности действительно существовал реальный бог в виде лапши с фрикадельками? Но сила этого парня более чем реальна, а его учение и заповеди обретают силу реальной религии. Это всё сделала вера.
— Хочешь сказать, что просто заставляешь их верить в вечность Стены? А нормально это делать религия не позволяет?
— Люди, которые имеют всё, уходят от веры, — простодушно ответил Голубь. — Когда чудеса ты видишь каждый день, ты воспринимаешь их как должное. Живёшь в раю в окружении близких, не зная нужды и болезней, и со временем забываешь о том, что есть великое зло и есть обязанности. Несчастный загнанный в угол человек каждый день обращается к вере. Такова реальность.
— Я нихрена не понял из твоих туманных формулировок. Окей, по легенде Чёрное Солнце было крысиным богом, потом его фрагмент попал к тебе. Затем эта хрень промыла мозги кашей из постулатов уже искажённого им Гильгамеша, мировоззрения Чёрного солнца и прочей чепухи. Пока логику вижу.
— Да что ты знаешь о моём наставнике! Гильгамеш был гением, и не тебе обсуждать его!
— О, правда? Что-то мне подсказывает, он бы сейчас не обрадовался, увидев своего ученика.
— Он хотел справедливости. Я о таком уже не прошу. Мне достаточно только мира. Но ты хочешь и его отнять. Ты создатель цепей, Арктур, чудовище. Однако я говорю с тобой и пытаюсь вразумить. Бери десятый и правь им как великий Хранитель. Бери город и стань его владыкой, возвысся над архитопами. Бери двадцатый и поднимай империю Короля Механизмов. Владей десятками секторов, если хочешь. Только не лезь вниз. Ради нас всех!
Где-то здесь меня наконец проняло. Я вдруг понял, что он не играет, он реально так думает. Я имею дело с фанатиком и безумцем. Но если он искренне хочет мира, может, есть шанс…?
— Если я соглашусь, я всё равно буду требовать прекратить игры в антиутопию на тридцатом.
— Это невозможно. Их страдания обеспечивают их веру. Их вера обеспечивает целостность Стены. Мы все в долгу у этих людей за их страдания ради всей Стены.
— Жизнь без смысла хуже смерти.
— У них есть смысл!
— Страдать?
— Я уже сказал, что пробовал другие методы. Я пробовал сделать веру в вечность Стены добровольной. Пробовал удовлетворять их хотелки. Пробовал превращать общество в секту. Поверь, я пробовал всё это!
Не может быть, это что, слёзы?..
— У меня было свыше миллиона дней на то, чтобы перепробовать всё. Приходится проводить тесты, следить за параметрами, вычислять баланс.
— И как успехи?
— Мы на грани краха. Верующих уже сейчас не хватает, а ещё больше повышать давление на население это риск разрушения духовного ресурса согласно… — он запнулся.
— Правила, которое ты скрыл, — подсказал я. — Ты ведь тоже бедствие и ренегат. Система ко всем относится одинаково.
— Она тоже понимает, что я пытаюсь помочь. Но она не совершенна. Да, согласно этого совершенно нелогичного и странного правила я тоже ренегат, как и все мы. Но сама изначальная функция Системы более не работает. Прохождение Стены невозможно. А я… да, духовный ресурс разрушается, но медленно, и благодаря этому Стена продолжает жить. Если бы не я и не тридцатый, Стена бы не просуществовала столько.
— У тебя есть доказательства?
— Хочешь всех спасти от тиранов-правителей и проверить? По моим расчётам это максимум около сорока тысяч дней. Но если что, эта машина не запускается мгновенно. Ты хочешь остановить её из-за морализаторства и любопытства. А я пытаюсь тебя вразумить ради выживания, в том числе и твоего собственного!
— Не убедил, — сказал я, хотя если честно, что-то в душе укололо.
Ведь я на самом деле просто лезу вниз в надежде во всём разобраться.
С другой стороны, это всего лишь его слова о том, что он не прошёл фильтр Многогранника. Может быть даже он сам в них верит, но это ведь не значит, что я не найду способ этого сделать!
— Остановись, Арктур! — продолжил он. — Пока ещё не поздно, мы можем заключить мир. Можем даже стать союзниками. Я не лезу в твои дела, ты в мои. Тогда мы будем жить гораздо дольше, чем сорок тысяч суток!…
…всё ещё не убедил. Хорошо…
…Там, в районе сорокового Стена заканчивается. Ниже нет ничего. Только тьма, слышишь? Я, как и ты, хотел спуститься ниже и быть героем. Но в этом проклятом мире не бывает героев!