— Что за Каменный Совет? — спросил я, воспользовавшись паузой.
Ледяная маска сразу же слетела с лица Креоны.
— Откуда ты…
— Оттуда. Я не просто так интересуюсь, чародейка.
— Громада, я вот так и не понял, — вмешался бард, — У тебя и вправду планы на Креону?
Я не стал упоминать о том, что женщины имеют неиссякаемый источник энергии, вот только с силе они ограничены. Бездна не запрещала колдуньям становиться тёмными магами, но в Тёмные Жрецы шли только мужчины. Среди Жрецов в шутку поговаривали об обычной ревности, но я подозревал, что Бездна боится совсем другой конкуренции — тёмная колдунья, при определённом стечении обстоятельств, могла сама стать Бездной.
Я спокойно ответил:
— Мне нужны соратники. Когда я достигну былого величия, возьму Креону в ученицы. После моей инициации она станет могущественной колдуньей, и будет моей правой рукой.
Креона аж крякнула. А у барда округлились глаза:
— Слёзы мне в п-печень! — его брови полезли вверх, — Иници… это вот так, как Вайкул её хотел… ну, того…
— Если потребуется для инициации, будет и так, — кивнул я, — Но тут нужно согласие Креоны. Это очень ответственный процесс.
Чародейка, естественно, только зависла. А у барда челюсть чуть не упала на стол — он смотрел то на меня, то на неё, тыча пальцем.
— А что, так можно было⁈ Просто сказал, что берёшь в ученицы… э-э-э… ответственный процесс… и всё? И давай теребонькать тёплую лютню⁈
— Проповедник Малуш, но я же… я… — наконец, взяла себя в руки Креона, — У меня есть наставница! Храм Моркаты учит, что верность алтарника непоколебима.
— Мы с тобой оба знаем, что есть исключения, — хмыкнул я, — Тем более, я про твою наставницу сейчас и пытаюсь выяснить. Что за Каменный Совет? Мой Кутень, которого ты не видишь, вас с Вайкулом подслушал.
Тут моих ноздрей коснулся запах чеснока, и я напрягся. Мимо пронесли аппетитного поросёнка, который как раз источал этот аромат. Поглоти меня Бездна, так и параноиком можно стать!
И всё же моя подозрительность подпрыгнула, но так и не опустилась. Чувство паранойи никуда не делось, и я пробежался глазами по наполовину пустому залу.
— Я… — Креона замялась, — Вайкул говорил про этот Совет, но я всё равно закрылась льдом. Уж лучше замёрзнуть, чем предать наставницу.
Она заламывала пальцы, и я подумал, что тут дело даже не в верности. Просто, скорее всего, Креона слишком сильно нырнула в ледяную броню, и обратно оттаять уже не успевала. Или попросту не умела.
Некоторые опасные навыки наставники просто запрещают использовать, пока послушник не достигнет определённого уровня. Креона рискнула, и отогрел её только мой бросский огонь.
Ну не будет же чародейка признаваться, что сама себя чуть не заморозила?
— То есть, ты ничего не знаешь и не слышала про этот Совет?
Спрашивал я, конечно же, не просто так. В этом мире намечалась борьба добра со злом, тёмных сил со светлыми. Представителя тёмных я уже встретил в лице этого самого Вайкула.
Лиственники, конечно, старательно выглядели светлыми, и даже творили чудеса, но на боевую силу, которая способна противостоять Бездне, совсем не смахивали. Самое большее, что могли эти праведные тряпки, это прочесть гневную проповедь в лицо тёмному… Прочесть перед тем, как тёмный вонзит кинжал.
Должна быть другая сила. И что-то мне подсказывало, что этот самый Совет Камня был с этим связан.
Что-то в этом мире было не так с равновесием, я чуял это. Морката — северная богиня, жена исчезнувшего Хморока, и вроде как символизирует тёмную силу. В это же время наставница Креоны, магистр холода Агата из храма Моркаты спешит в какой-то там Совет и едет на юг.
Кто тут и с кем воюет?
— Нет, не знаю про Совет, — Креона, вздохнув, покачала головой, — Я впервые услышала, что наставница служит ещё где-то, кроме как в храме.
Я цыкнул от досады. И снова пробежался глазами по залу. Нас не подслушивали, но время от времени я ощущал на себе взгляд. Пока что изучающий, угрозы он не нёс, но от этого легче не становилось.
— А Совет Камня — это не Хранящие Равновесие? — вдруг спросила Дайю, — Я что-то слышала о таком, советник говорил с папой.
— Тсс! — Виол тут же приложил палец к губам.
Я посмотрел на принцессу, потом на барда.
— Сдаётся мне, ты что-то можешь сказать о нём, — прошептал я.
— Ну-у-у, громада… — понизив голос, сказал Виол, — Видит Маюн, что сначала тебе стоит поделиться, что ты ищешь в этом мире. Если ты действительно воплощение того, о ком говоришь…
Глава 6
Больше всего мне хотелось сказать, как я привык: «Заткнись, грязь, это не твоё дело». Но помощь барда была как нельзя кстати, и разбрасываться ценными союзниками было бы глупо. В то же время, Десятый просто так не позволит себя допрашивать, тем более если это делает шпион местного царя.
Тем более, я нутром чуял, что он не просто так спрашивает. Виолу самому нужен был союзник, и ему не терпелось выяснить, с кем ему по пути, а с кем нет.
— Что ты хочешь узнать обо мне? — спросил я, — Кем я был, или кем я собираюсь стать?
Виол, положив пальцы на татуировку струны, пожал плечами:
— Всё, что твоей душе угодно.
Как назло, Креона и Дайю сидели, пожирая меня взглядом. Нет бы чародейка сказала «знай своё место, бард»… но нет, расщелину мне в душу, притихла, и ждёт кусочка правды про таинственного проповедника.
Потерев подбородок, покрывшийся густой щетиной, я прищурился и ответил:
— Предположим, что меня тоже сдерживает магия непризнания. Как тебе такой вариант?
Пальцы Виола на его плече подпрыгивали, будто он на этой самой нарисованной струне наигрывал.
— Ну мы же с тобой оба знаем, что есть способы… кхм… Например, говорить загадками.
Я хмыкнул. Хитёр бард, ничего не скажешь.
— Я был тёмным… — наконец, сказал я. Все охнули, бард поджал губы.
— Был?
Тут я пожал плечами.
— Сейчас я, как видишь, светлый. Настолько, насколько умею, — я ткнул себе в грудь, — Меня связывают некоторые… э-э-э… табу. Ну, вроде обета святолиственника.
Мне из упрямства не хотелось говорить ему, что тёмная богиня Бездна, повелительница Тьмы, запретила мне убивать.
Виол молчал, внимательно слушая.
— Был тёмным, но сейчас у меня цель, скажем так, борьба со злом, — тщательно формулируя, сказал я.
— Как и у любого проповедника из храма Вечного Древа, — усмехнулся бард.
— Не совсем, — зловеще улыбнувшись, я откинулся на спинку скамьи, — Моя цель найти это самое зло и свернуть ему шею, — тут я задумчиво посмотрел на правую руку, на которую Бездна заявляет своё право, и добавил, — Свернуть шею так, чтоб оно осталось живым, и долго мучилось, пока какой-нибудь доброхот не добьёт бы его из жалости.
— Ну да, громада, на любого проповедника это не похоже…
— Совсем как в пророчестве, — наконец, открыла рот Креона.
— А у нас тоже такое есть, — прошептала Дайю.
— Пророчество? — насторожился я, вспомнив слова Вайкула.
Тот говорил о предателях среди броссов, которые смогут вернуть Хморока в этот мир, и он принесёт с собой Тьму.
Бард оглянулся, внимательным взглядом пробежался по залу, потом прошептал:
— Я понимаю, о чём вы все говорите. Вы о том пророчестве, где тёмный северный бог вернётся, чтобы остановить настоящее зло?
Креона вместе с Дайю кивнули, я же уставился с интересом. Такую версию возвращения Хморока я точно не слышал.
Ведь если так подумать, я встретил сначала Мавшу, потом Стрибора. Настоящие боги, которые почему-то, узнав во мне Хморока, не попытались меня убить… Ну, то есть, убить не за то, что я Хморок.
Мавшина кикимора пыталась меня сожрать из-за банальной женской ревности. Стрибор тоже пытался чего-то там изобразить, пригрозить, но у него не хватило яиц, а как только я ему пообещал благосклонность Мавши, так вообще растаял.
Два южных бога, которые по легенде в древности воевали с северными, не испугались возвращения Хморока. Они вели себя так, будто я съездил в соседний город и вернулся, как и обещал, на следующий день. Я не чувствовал вражды.
Молчание затянулось, и я, постучав пальцами по столу, процедил сквозь зубы:
— Ну?
Все трое подозрительно переглядывались, явно связанные какими-то своими запретами. Потом, вздохнув, заговорила Креона.
— Наставница однажды мне сказала, что Хморок пытался защитить мир от древнего, настоящего зла… — она выставила две ладони над столом, — И это зло казалось всем благом, никто не мог в нём увидеть это самое зло.
Дайю кивнула:
— У нас этого бога называют… — тут она понизила голос, —…Хамото. И все знают легенду, что тёмный Хамото на заре веков едва не погубил наш мир, но светлые боги смогли остановить его… — Дайю с виноватым видом поскребла пальцем кончик топорища, откуда выставил довольный кромешный нос Кутень, — Но потом я прочитала книжку, в нашей библиотеке, когда смотритель не видел… И вот там было написано совсем по-другому, что Хамото — это хранитель равновесия.
— Ты сказала перед этим, что есть такие — Хранящие Равновесие, — я повернулся к принцессе, — Они связаны с этим Хамото?
Она вздрогнула, я слишком громко произнёс это имя. Потом пожала плечами.
— Наверное. О них я подслушала… ой, то есть, услышала от советника отца. А про Хамото… ну, такого Хамото, который на самом деле не злой, а просто тёмный и хмурый… про него прочитала в книге.
Я повернулся к Виолу. Тот всё это время молчал и, поймав мой взгляд, вздохнул.
— Да они уже всё сказали, громада, — он развёл руками, — Есть легенда, очень охраняемая, как страшный секрет. Что существуют силы, которые пытаются нарушить равновесие.
Виол тоже поднял руки над столом. Покачал ладонями вверх-вниз, будто взвешивал что-то.
— Есть зло и добро. И эти две силы будут нам казаться борьбой добра и зла, будто это и есть истинное равновесие, — тут Виол прищурился, а потом поиграл пальцами, — Но в нашем мире всё сложнее. Богов столько же, сколько этих пальцев. Есть тёмные, есть светлые, есть не пойми какие… ну, сами по себе, как развесёлый Маюн.