Так-то, если честно, в результате такого эксперимента у них могли разлететься перепонки, а то и головы. Но, во-первых, мне их было нисколько не жалко, а во-вторых, защитная пелена в теории должна была их защитить от такой опасной магии. Ну, и кстати, получилось же?
— Именно я, бросс Малуш, поломал планы вашего господина там, под Солебрегом…
Как и ожидалось, по отряду пошли шепотки про «сраного бросса, который всё тогда испортил». Я прекрасно слышал каждый шёпот.
— Если вы хотите жить, — продолжал я, — то у вас только один вариант…
— Во имя Левона Кровавого! — засипел сорванным горлом Лексий и опрокинул в себя склянку. Потом лихим броском разбил её о камни и утёр перчаткой губы.
— … у вас в крепости находится бард Виол Сладкопесенный, он же царский сын, насколько вы знаете…
Лексий подскочил ко мне, навис сверху, да так и застыл. Где-то в глубине его тела захрустели суставы, стали трещать растущие мышцы и жилы. Вздыбились губы от вырастающих клыков, на голове и загривке затопорщились волосы, превращаясь в колючую гриву. Потянулись когти из скрюченных пальцев…
Но я даже не поднял голову. Лишь Кутень порыкивал, обнажая клыки, но тоже пока не бросался.
А я говорил и говорил. О том, как я зол… Как я голоден, да и мои друзья тоже, и что нас надо накормить.
И что будет плохо, если хоть волос упадёт с головы Виола… И если они вздумают взять его в заложники, то узнают такие мучительные способы умереть, о которых они даже не слыхали.
А ещё лучше, чтобы он встретил встретил нас в крепости улыбающимся, целёхоньким, довольным и румяным…
— Румяным⁈ — вдруг вырвалось у кого-то.
Я усмехнулся, чувствуя, что Виолу это особо не понравится.
— Именно румяным. Понимаю, вы сейчас успеете убежать в крепость, закроете ворота, — со скукой рассказывал я, — Там вам в голову придут всякие нехорошие мысли. Но я пройду и сквозь эту магию, и сквозь ворота… Пройду через всех вас.
Я обвёл их взглядом, задерживаясь на каждом ровно столько, сколько нужно. В это время сверху то ли рычал, то ли хрипел обращённый Лексий, который явно не мог понять, почему не может двигаться. И почему его новое тело уже покрывается чёрной шелухой, источающей едкий дымок.
— Но вы можете остаться в живых, — продолжил я.
Дальше опять был скучное о том, что мне нужна экипировка, чтобы продолжить поход дальше, в третью магическую зону, где находится их хозяин, Левон Багровый…
И что эти бедолаги, если действительно хотят жить, должны не просто всё это собрать. Они должны меня встретить так, как не встречали своего великого господина, и если хоть чуть-чуть облажаются…
Тут я замолчал, и донеслось чьё-то робкое:
— А что тогда?
— Тогда вы узнаете, какое «иначе» будет у меня.
За это время Лексий, нависший надо мной, успел превратиться в огромного… воистину огромного упыря… Да, стоит похвалить Левона, он знает толк в ядах, даже мои люди таких мутантов не создавали.
Вот только утреннее солнце имеет особую силу. На то оно и утро, чтобы силы добра с надеждой ждали его… Будь сейчас вечер, мне бы не поздоровилось.
А так Лексий — точнее, огромный упырь, поднявший лапы — успел почернеть и обуглиться. Затем его грозная фигура стала рассыпаться, и целые куски отваливались, тут же истончаясь в невесомый прах. Лёгкий ветерок уносил его к морю, и дружинники, как заворожённые смотрели на это.
Признаться, я всё же помог ветру магией воздуха. Ну не улыбалось как-то, чтоб мне за шиворот сыпались останки десятника.
Я не шелохнулся, ни один мускул не дрогнул на моём лице. Ни разу я не покосился на упыря.
— Ваш Левон имел наглость схватить моих друзей, — подытоживая, сказал я, — Вы ещё можете выжить, а он в любом случае сдохнет. Вот так…
Я показал на море, куда унеслась последняя горсть от Лексия. Отряд синхронно повернул туда головы… Потом мой палец ткнул в сторону загрызенного:
— Ну или так.
Они тут же вытаращились на труп. Воцарилась тишина.
— Эээ… — донеслось неуверенное, — Всё?
Я встал.
— Всё, можете бежать.
Тут же Кутень вскочил, снова на мгновение увеличившись в размерах, и рыкнул так, что заколебалась вся пелена купола. Отряд был… и вот его нет, лишь топот и пыль в стороне ворот.
Остался только лёгкий запах чеснока… ну и немного запаха страха. Цербер даже фыркнул.
— Срам-срам-срам!
— И не говори, — буркнул я, махая остальным подходить, — Кутень, утащи это кровавое безобразие. Лука ещё маловат на такое смотреть.
Пока Анфим и остальные подходили, ворота заскрипели, закрываясь. Я вздохнул — видимо, намёков эти вестники тупости не понимают.
— Мать-перемать, и что за представление ты устроил? — спросил Анфим, едва подошёл.
— Хотел как лучше, — проворчал я, — А то ты прямо ничего не слышал?
То, что магу воздуха услышать разговор на таком расстоянии — раз плюнуть, мы знали оба. Поэтому дюжинник лишь пожал плечами:
— Я и говорю, что это было глупо.
Бам-бам настороженно нюхал магическую преграду, топорща иглы на загривке. Дюжинник и Агар, сложив руки на груди, воззрились на магическую защиту. Здесь была замешана не только Магия Крови, но и много чего ещё.
Лука тоже крутил головой, оценивая масштабы преграды. И это было хорошо — значит, юный паладин и вправду видит магию.
Анфим, естественно, вызвал на ладони свистящий от скорости вихрь и собрался уже бросить в купол, чтобы проверить его на прочность, но я остановил.
— Неужели ты надеешься пробить защиту магистра, мага пятого ранга? — удивлённо спросил я, — Который единственный во всём Моредаре умудрился выстроить здесь крепость…
— Ну, — Анфим смутился, — А что делать-то⁈
Покачав головой, я подозвал Бам-бама и Луку. Взял за руку мальчишку, аккуратно наколол ему палец об иголку и стряхнул на преграду. Купол тут же замерцал, причём над всей крепостью — её защитники тоже это прекрасно видели.
— Да чтоб меня Яриус поджарил! — Анфим вытаращился, — И всё⁈
— И всё…
Я не стал объяснять ему, что с одной стороны Магия Крови настолько мощная, что с ней не могут справиться даже боги. Ну, это если эти боги настолько тупые, что позволят загнать себя в такую ловушку.
А с другой стороны ломается эта магия всего лишь каплей чужой крови, которая вносит диссонанс в заклинание.
Недоверчиво глядя на меня, так же на купол смахнули кровь Анфим с Агаром. Кутень и Бам-бам рыкнули, когда я уколол и их тоже. При этом каждый раз купол мерцал, являя великое небесное знамение вестникам наивности, засевшим в крепости.
Затем мы просто шагнули вперёд и пересекли границу. Сразу исчезли шумы внешнего мира.
Из крепости донеслись истерические крики, у кого-то не выдержали нервы…
Используя зрение и чутьё Кутеня, мы двинулись к замку. Да, тут были ловушки, налепленные прямо на дорогу, но Левон явно здесь поленился, и мы спокойно их обходили.
Когда мы уже подходили к воротам, Анфим вскинул голову, оценивая неприступность стен.
— И как мы… — начал было он, но его перебил скрип открываемых створок, — Мать-перемать!
— Просто наслаждайся, — растянулся я в улыбке, когда ворота открылись и нам навстречу выскочила пара воинов, наспех напяливших на себя какие-то лакейские одежды.
— Вели-и-и-икий бросс Малу-у-уш! — нараспев, ужасно фальшивя, загорланил один.
— И его вели-и-и-икие друзья!
— Прошу-у-у-у ва-а-а-ас, ваше бросское великоле-е-е-епие!
— К столу-у-у, ваше всемогу-у-у-ущество!
— Это… — Анфим ошалело покосился на меня, — Они чего, и вправду накормят нас⁈
— Да это-то ладно, — я расхохотался, отпихивая встречающих и шагая внутрь, — Я хочу посмотреть на румяного Виола!
Глава 11
— Громада, слёзы тебе в печень! — Виол всё пытался стереть со щёк красные пятна.
Мы сидели в мрачном зале, освещённом магическими факелами, за длинным каменным столом. Всё, как я люблю… кхм… как любил Всеволод Десятый — я во главе стола, и за ним восседают мои верные последователи.
Вокруг стола сновали перепуганные слуги и служанки, накрывающие на стол. Мои ноздри так и дрожали от умопомрачительных запахов, разносящихся в воздухе, а живот скручивало так, будто там был готов открыться портал во Тьму.
К счастью, аппетит мне портила грязная и недостойная чернь. Те самые дружинники, которые в дальнем углу зала на коленях ждали своей участи…
Да, конечно, некоторые из них ещё пытались изобразить что-то хитрое. Используя секретный лаз из замка, вслед за Кровавым Левоном устремился самый ловкий и смелый, чтобы предупредить… У дружинников даже нашлись мозги сложиться защитными артефактами, и смельчак, с точки зрения магии, был настоящим бронированным монстром.
От Дымящихся волков ему это мало помогло. Кутень многому научил стаю, и они даже не потеряли ни одного сородича… А голова смельчака в шлеме, сваленная к ногам дружинников, лишила их последнего желания сопротивляться.
Вот и таращат теперь свои глазёнки в пол, вестники низости. И всё же это не я сломал у них волю к свободе, а Левон Кровавый задолго до меня… Я лишь перехватил бразды правления. Нельзя заставлять служить из страха, иначе в один прекрасный день они предадут, когда кто-то покажется им сильнее.
Поэтому я знал, что в ближайшее время мне надо будет избавиться от этих идиотов… Но пока они были полезными, они ещё могли мне послужить.
Вдыхая запах жареных мяса с овощами, я пока не притрагивался к блюду, а лишь откинулся затылком на высокую спинку трона. Этому телу требовалось тренировать выдержку, несмотря на природную горячую натуру.
— Вели… великий господин… — служанка, вполне миловидная, на подгибающихся от страха ногах встала рядом, держа в руках бутылку, — Какое вино вы предпочитаете? Могу предложить вам любимое нашего… нашего…
Она не смогла выговорить «бывшего хозяина». Рядом с моим каменным троном сыто оскалился Кутень, отчего служанка зажмурилась и побледнела.
Мои пальцы погрузились в кромешную шерсть цербера, нагреваясь от контакта с Тьмой. Так вот как себя чувствовал Первый Жрец, лаская цербера у своего трона? Ну да, есть в этом удовольствие — единение с первозданной силой…