— Что ты делаешь⁈ — Волх отступил, глядя, как я снимаю подклад, оголяя торс.
— Спасибо за разминку, Первый… — улыбаясь, сказал я, скидывая и нижние щитки, — Но, чтобы Бездна лишний раз не брехала, почём зря, я тебе сейчас покажу истинную силу бросса. А то надоело играть в поддавки.
Переступив через скинутые брони, я остался в чём мать родила. И улыбнулся той самой бросской улыбкой, сдвигающей горы… По бросским убеждениям, так и надо идти в последний бой.
В глазах Волха застыл ужас. Будь он хоть чуть-чуть спокойнее, он бы раскусил мой обман, но ярость от кипящей крови затуманила ему разум, поэтому страх легко проник в каждую клеточку его души. Тёмная Аура вокруг нас мигнула, закружилась неясными всполохами, и вдруг исчезла — знахарь теперь не мог даже контролировать её.
Послышалось изумлённое рычание упырей вокруг. Они ещё сохраняли в себе разум броссов, поэтому и таращились на меня, явно что-то кумекая в своих упыриных мозгах.
— Сумрак! — рявкнул Волх, поднимая посох.
Дымящийся волк перемахнул через ряды броссов и зарычал. Тут же рядом со мной из Тьмы выступил Кутень и рыкнул лишь раз… Отчего Дымящийся тут же опустил голову и, прижав уши, просто пополз к моему церберу. Он не мог пойти против воли настоящего вожака…
Волх, видя это, заорал и метнул в меня огненный шар. Я его легко отбил огненный щитом, а знахарь вдруг обернулся в горящий тёмный шар и дымящейся молнией унёсся по склону вверх… Где, перевалив через вершину холма, исчез в направлении Бросских гор.
— Делов-то, — буркнул я и поспешно стал одеваться.
Глава 19
Да уж, переоценил я свои силы, потому что не успел поднять доспех, как тяжело осел на одно колено. Мой магический источник выдал в астральный эфир глухое урчание, ясно намекая, что практически высушен. Ну, это не дело…
Одновременно с этим раздалось рычание вокруг. Рычали Кутень и другие церберы, глядя, как броссы-упыри приближаются ко мне со всех сторон.
Они тянули свои когтистые лапы, из их пастей тоже вырывался клокочущий рык, всюду горели налитые магической кровью глаза… Эта толпа могла меня разорвать, и ещё вопрос, успели бы мне помочь церберы.
И всё же в этих глазах был разум.
Когтистые лапы осторожно подобрали мой нагрудник и остальные латы. Тяжко вздохнув, я встал… И хоть моё тело пошатывалось, я продолжил стоять, пока хрипящие одышкой упыри окружили меня и смиренно одевали в доспех.
Капала слюна, длинные когти зацеплялись за застёжки и ремни, но броссы старались.
От меня не укрылось, что около сотни тварей убежали вслед за Волхом, спасающим свою тёмную задницу. Но остальные… здесь полтысячи, не меньше. И они со мной!
Я почувствовал, как замерло от волнения моё сердце, и как пощипывает глаза. Ну, это от дыма, наверняка… Мы ж тут огнём сражались.
— Хморок, мы верны тебе, — прохрипел один упырь.
— Но мы предали тебя, и нам нет прощения!
— Скажи! Прикажи! Мы убежим через горы к северному берегу!
— Мы бросимся в океан! — слаженные голоса раздались над толпой.
Я молчал, задумчиво разглядывая взъерошенные гривы упырей. В красных глазах угадывался разум, но одновременно я видел, как их мучает и постепенно одолевает жажда.
Они хотят крови. Они хотят мяса. Упыри хотят рвать и метать, хотят слушать крики людей, хотят убивать… Бросская кровь не даёт им сорваться в омут адских инстинктов, но продолжаться так долго не может.
Мужчины. Женщины… Они поверили Волху, но они не предавали Хморока. Они пошли за Волхом, думая, что он — тот самый древний бог мрака.
— Я решаю, предали вы или нет, — сказал я.
Говорил я негромко, но над склоном повисла такая тишина, что меня наверняка было слышно и в городе.
— Мы творили страшные вещи, — раздался чей-то голос.
— Да!
— Мы убивали Хранителей!
— Стариков!
Со вздохом я закрыл глаза и судорожно сглотнул. Да, я видел через Губитель, что творилось в Бросских Горах. Любая ересь, любой раскол рано или поздно ведёт к резне…
Бездна всегда так начинает. Сначала искажает правду, ждёт, когда в это поверят самые слабые духом, а потом они уже сами помогают нести ей ложь и дальше. Она вкладывает в их сердца крупицы сомнений, и бьёт в самые слабые места.
А потом молодые уже не слушают стариков…
Но они остановятся. Им жить с этим грузом, но сейчас они остановятся. Ведь главное — знать правду, и помнить, кто истинный виновник. Самое главное они уже сделали — признали, что были обмануты.
Я открыл глаза и сказал:
— Вы не ушли вслед за Волхом, и вы здесь. Так кто же предатель?
— Одно твоё слово, Хморок, и мы догоним отступников. Мы умрём, но отомстим за Бросские Горы!
Их глаза снова загорелись огнём. Да, они очень жаждали мести, вот только Волх наверняка был к этому готов. Не будет же Тёмный Жрец создавать оружие, которое способно нанести ему вред.
Нет, это войско нельзя пускать вслед за знахарем, чтобы он снова поработил их.
— Эта магия… — я положил руку на ближнего бросса, провёл пальцами по ороговевшей коже, тронул его клыки, — Она закончится утром, но вы не должны прятаться от солнца. Солнце сожжёт всю скверну!
— И мы станем, как раньше?
Я засмеялся.
— Да! По иронии судьбы, бог Яриус один из тех, кто замыслил всё это, — я повёл рукой вокруг, — Но он ничего не сможет сделать, когда его же стихия будет очищать вас.
— Но как же знахарь? Он должен понести наказание!
Я поднял руку, в которой появился Губитель.
— Волх не уйдёт от возмездия! Это говорю вам я, Хморок!!!
Упыри зарычали, забились в неистовой ярости. Стиснув зубы, я понял, что они теряют контроль. Быстро, надо дать им цель!
Поэтому я указал на восток:
— Туда! Бегите на восток! С первыми лучами вы исцелитесь, а потом вас ждёт дом. Я буду ждать вас!
Упыри заметались в разные стороны, выискивая этот ненавистный восток. Мозгов им уже не хватало, чтобы определить направление. Кто-то даже царапнул мне по доспеху в порыве ярости, но я не подал виду.
Они теряли контроль…
— Убивать! Мы хотим убивать!
Я ткнул топором ещё раз.
— Там, на востоке, отряды лучевийцев. Можете не щадить!
Некоторые поняли, некоторые нет. Многие подняли головы, стали шумно тянуть носом и смотреть в сторону Камнелома, где дружинники со стен нервно наблюдали, куда же хлынет огромная армия упырей-переростков.
Да ну смердящий свет! Кажется, они меня уже не слышат…
Я стискивал рукоять Губителя, меня толкали плечами носящиеся вокруг упыри. По моей щеке потекла одинокая слеза… Я. Не. Хочу. Убивать. Их.
Ну же, Хморок, хоть ты подскажи!
Внезапно всё стихло, когда адскую какофонию звуков расколол далёкий и пронзительный вой. Упыри как по команде повернули головы на восток, где на далёкой вершине, как раз на фоне вышедшей луны, показалась сгорбленная фигура худого упыря.
Тот завыл снова, и таким был этот протяжный вой, что броссы-упыри буквально взвыли от ярости и ненависти. Они все тут же бросились в ту сторону, наталкиваясь и запрыгивая друг на друга, не видя ничего перед собой. Они просто желали разорвать этого странного оборотня, ведь он был… другой.
Всего несколько мгновений, и склон опустел. Хотя земля ещё долго сотрясалась от грохота тысяч лап, а в ночи раздавалось эхо хриплого рычания. Над всем этим всё равно был слышен удаляющийся вой оборотня.
Теперь огромная армия упырей двигалась на восток, навстречу спасительному рассвету… И если Шан Куо планировал оттуда ещё какую-нибудь атаку, и выставил отряды, то это будет его проблема.
— Виол, зараза, — усмехнулся я, снова тяжело опустившись на землю и оперевшись на топор, — Ты уж береги себя.
Кутень подпёр меня, я сел на землю и расслабленно откинулся на его морду. Последняя речь далась мне с трудом, и сейчас мне требовалось только одно — просто отдохнуть.
Забыв про всё на свете, я прикрыл глаза и настроился на тонкие волны мироздания, чтобы улавливать нити энергии и тихонько их втягивать. Ну, какая-то наглая бардовская морда скажет, что я просто дрыхну, но он будет не прав.
Я насыщаю чакры тонкими энергиями…
Отдохнуть мне, конечно же, толком не дали.
Я ещё считал светлячки утомления перед глазами, когда со стороны Камнелома раздался тревожный рёв боевых рогов и разбудил меня. Кутень тут же сорвался с места, улетев вместе со своей стаей в сторону города, а я ошарашенно плюхнулся на спину — опора-то пропала.
— Да вестник ты… — вырвалось у меня, — … тупости!
Встав и отряхнувшись, я неспеша двинулся к Камнелому.
Кутень уже соединился с моим разумом и показывал, что войска Шана Куо показались под стенами города с южной стороны. Лучевийцы, видимо, не стали ждать, чем закончится нападение знахаря Волха, и тоже решили действовать.
Цербер с высоты птичьего полёта показывал, как лучевийцы, словно муравьи, двигаются по обритым от деревьев склонам холмов. Они текли и через Углеяр, который я защищал ещё прошлой ночью.
По неудобным горным дорогам передвигали тяжёлые осадные орудия, и я понял, с чем была связана задержка Шана Куо. Когда я устроил ему неожиданный обвал, передвижение таких конструкций стало затруднительным.
Зрение Кутеня различало мерцание магических чар на катапультах и баллистах — другими орудиями стены Камнелома и не разобьёшь. А осадные башни, судя по всему, были заполнены дремлющими под «брошью хозяина» упырями.
Меня привлекли некоторые баллисты, которые были заряжены довольно странными снарядами. Они напоминали вытянутые стеклянные колбы, и внутри них что-то светилось.
Эти орудия охранялись большим количеством магов, моё нутро сразу же подёрнулось тревогой… Я не любил неизвестность, и новое оружие меня напрягло. Не стал бы Тёмный Жрец тащить с собой что-то бесполезное.
Армия Шана Куо, кстати, была воистину огромна. Навскидку, вспоминая опыт Всеволода, я насчитал больше двух тысяч воинов и понял, что нескольким сотням дружинников в Камнеломе долго не продержаться.