Ну вот, затор на узкой тропе… С одной стороны крутой склон, поросший молодыми елями, и прекрасные виды на окружающий нас хребет. С другой стороны вздымался склон горы, вершина которой исчезала за облаками.
Повисла тишина, в которой Рогнеда, стиснув от гнева губы, буравила ненавидящим взглядом Виола. Правда, обернувшийся старый Инггор улыбался во все зубы, да и Ульв, тащивший друга, тоже.
С вершины ветер принёс чей-то смех — песню Виола услышали и на верхней тропе.
— Вот чего так давно не хватало нашим горам, — выдал ветеран, — Откуда ты знаешь старые бросские песни, оборотень?
Рогнеда возмущённо повернулась, на её лице проскользнуло удивление, а потом обида. Она-то думала, что за такое оскорбление сейчас все они закатают наглеца в тропу, но теперь ей показалось, что вокруг одни предатели.
— Не переживай, Рогнеда, — осклабился старый воин, — Ты могла и не слышать эту песню, я сам давно её не слышал. Могу тебе сказать только одно — в моей молодости её пели только самым красивым девушкам, чтобы они краснели и становились ещё краше. Эх, где мои годы?
Инггор, усмехнувшись, повернулся и вся наша процессия двинулась дальше. Всё же бард достиг необходимого ему эффекта — до того, как Рогнеда отвернулась, я заметил, что она сильно покраснела. Да и руку теперь держала возле лица, будто всё время поправляя капюшон.
Идти покорно за броссами было хорошо, но в мои планы это не входило. Всё же я скоро не выдержал, и, обойдя бросскую троицу, захотел догнать Инггора. Меня правда, перехватила за руку Рогнеда и некоторое время держала, разглядывая с вызывающим прищуром.
— Я слежу за тобой, брат, — наконец, сказала она и отпустила.
— Понял, сестра, — я кивнул и, наконец, поравнялся с Инггором.
Некоторое время мы шли молча. Мне не нравилось моё состояние, будто бы мной управляют, цепляют за какие-то ниточки души… При этом я был на пределе чувствительности, и ощущал все тончайшие ветра магии вокруг.
Так вот, от старого могучего Инггора не веяло абсолютно никакой магией, но я его почему-то очень сильно уважал. Не только прошлый Малуш, частичка которого до сих пор где-то внутри меня, но и я, бывший Всеволод Десятый, проникся к ветерану доверием.
Я обернулся на Рогнеду, та не сводила с меня недовольных глаз. Получается, этот Инггор и есть тот человек, который воспитал нас с ней?
Ветеран вдруг сказал:
— Я рад, мальчик, что ты вернулся. Но после того, что произошло, это странно… Очень странно.
— Я бы всё же хотел узнать, почему она… — я показал на Рогнеду за спиной, — … хотела нас убить, а ты и твои воины сверху пока этого не делают.
Инггор усмехнулся.
— Малуш, я вообще запретил всем приближаться к тебе. И Рогнеды этот приказ тоже касался, кстати, и её ещё ждёт наказание.
— Да я же!.. — донеслось сзади, но Инггор поднял руку, и ропот прекратился.
Вкратце старик рассказал, что в их планы не входило вмешиваться в конфликт Волха с городом Камнеломом. Знахарь давно уже спелся с тёмными последователями Бездны, как себя называла Повелительница Волха, и планировал войну с Троецарией.
То, что произошло под стенами Камнелома сегодня ночью, сильно удивило Инггора… У Хранителей Храма и Огневиков, живущих на материнском вулкане Жерло, есть много предсказаний о том, когда придёт Хморок. Но ещё никогда не объявлялось в одно время сразу двое.
— Были и другие? — переспросил я.
— На моей жизни пока только двое, — усмехнулся Инггор, потом покосился на меня, — Теперь трое, если считать тебя.
Оказалось, что Волх был далеко не единственным броссом, объявившим себя воплощением Хморока, и в истории бросского племени это всегда заканчивалось кровопролитием. Просто в этот раз всё зашло гораздо дальше.
Волх практически рассорил всё племя, убил очень многих, но Инггору удалось увести за собой несколько семей глубоко в Бросские Горы. Места там опасные, но опаснее было оставаться со знахарем, который приносил своей Бездне кровавые жертвы. Да что и говорить, он пытался нападать даже на Храм Хморока и на вулкан Жерло.
Много Хранителей и Огневиков погибло, но они всё-таки удержали святыни. Впрочем, если бы Волх вдруг не решил осаждать Камнелом, судьбы Храма и священного вулкана были бы предрешены.
— Вы не пытались воевать с ним? — спросил я.
Ветеран отмахнулся.
— Я своё уже отвоевал, Малуш. Я просто хочу сохранить жизни броссов, пошедших за мной в горы, и вмешиваться в эту войну не хочу.
— Но за осадой Камнелома вы всё-таки следили?
— Если бы войска троецарских царей двинулись в Бросские Горы, мы бы попытались говорить с ними, — сказал Инггор, — Ведь не все броссы поклонились Бездне, и нам нужен мир.
— А если бы Волх победил?
Ветеран пожал плечами.
— Ушли бы дальше в горы… Мы не воюем, Малуш. Мы пытаемся спасти то, что от нас осталось. Есть и другие племена, а некоторые ушли гораздо глубже в горы, и о них я давно не слышал.
— А что там, глубоко в горах?
— Смерть.
Мы некоторое время молчали.
— А что за дьяволы, о которых ты говорил?
Инггор удивился моему вопросу. Даже Рогнеда позади крякнула:
— А я тебе говорила, брат, что эта лиственная вера твои мозги деревянными делает!
Я повернулся к ней и неожиданно для самого себя показал язык. Рогнеда, которая как раз помогала Ульву поправить Ярика на его плечах, аж растерялась, и бедный бросс скатился на тропинку.
— Эй, ну осторожнее, что ли, — возмутился тот, потирая лоб.
— Ты очнулся, что ли, Ярик⁈ — Ульв тут же пнул раненого в бок, а тот дёрнул ногой в ответ.
— Да давно уже… Просто ты так хило машешь своими топорами, что я подумал, тебе надо бы нагрузку увеличить!
Ульв тут же попытался заехать Ярику, но тот перехватил удар и они, сцепившись, вдруг укатились по склону вниз, где пропали в зарослях молодых елей. Деревца ещё долго колыхались по ходу их кувырков.
Кутень тут же сорвался с вершин и спикировал следом, горя от желания понаблюдать, кто же и кого поборет.
Всё это происходило в молчании, и даже Рогнеда, которая секунду назад волновалась за своего друга, только пнула с досады камушек вслед двоим драчунам.
— Как видишь, Малуш, эти двое всё такие же, — сказал Инггор, — Они ведут счёт, кто кого больше обманет.
— Идиоты! — Рогнеда помахала кулаком, — Зачем я вас с собой взяла только!
— Вот именно, — кивнул Инггор, — Зачем? Ведь наказание ждёт всех троих.
— Ну Ингго-о-о-ор!
Мы пошли дальше. Через некоторое время я, вздохнув, признался:
— Инггор, того Малуша, что ты знал, больше нет.
Ветеран пристально посмотрел на меня, и я почуял, словно его взгляд погрузился глубоко в меня. Причём настолько глубоко, что я и сам, кажется, не был ещё в тех потёмках моей души.
Я чувствовал, что старый бросс совсем не владеет магией, лишь в рамках, отмеренных жгучей бросской кровью. Но его глаза лучились вековым опытом, и ему не нужна была магия, чтобы узнать, говорю я правду или нет.
— Да, ты совсем другой, — с горьким вздохом кивнул старик, — И кто же ты?
— Потому что надо было сбросить того лиственника в Жерло! — вскрикнула Рогнеда, вдруг тыкнув мне в лопатку кулаком, — И не заморочил бы он тебе, идиоту, голову!
Меня удивило её поведение, и я не успел повернуться, как получил лёгкую оплеуху по затылку. Опасности этот удар не нёс никакой, на разве что только мог уничтожить в недрах ада мою гордость, поэтому моё чутьё никак на это не отреагировало.
А девушка, обогнав меня, процедила сквозь зубы:
— Дурак! Все вы дураки! — и, сопя от злости, пошла вперёд.
— И она, как видишь, всё такая же, — сказал Инггор.
Я, не сдержавшись, вдруг захохотал. Видимо, напряжение двух бессонных ночей требовало разрядки, и я просто долго смеялся, едва не утирая слёзы.
— Ох, сладкая жемчужина Бросских Гор, как же она прекрасна в гневе! — жарко зашептал Виол, нервно теребя струну на лютне.
— Господин Виол, а наша Креона уже некрасивая? — спросил наивный Лука.
Всё это значительно разрядило обстановку, и я даже заметил, как несколько воинов глядят сверху со склона, больше не скрываясь и улыбаясь.
Правда, всё это веселье оборвал низкий рокот, от которого земля стала постепенно дрожать, и который заставил всех прижаться к краю тропы и укрыться за валунами.
— Будем, значит, уходить восточной тропой, — со злостью прошептал он.
— Что это хоть?
— Я же тебе говорил — Волх выпустил дьявола из недр. И ведёт его, судя по всему, к Камнелому… Ты куда?
Я не ответил, ускорив шаг. Кем бы ни был этот «дьявол», как его называли броссы, но позволить ему причинить вред городу я не мог. Для того я, что ли, спасал его?
Глава 30
— Громада, ты с ума сошёл⁈
Мы с ним сидели за огромным валуном и разглядывали долину внизу. Возможно, когда-то она была прекрасна — хвойные леса, холмистый луг, зеркало озера в центре, в котором отражались снежные вершины.
Возможно, была…
Но сейчас её пробороздил огромный дымящийся шрам, прочертивший лес и опоясывающий озеро. Какие-то деревья свалились в каверну, какие-то примяло валом из камня и грязи. Где-то пробивались и ручьи из озера, которые на дне горящей ямы шипели и превращались в пар, будто там было раскалённое дно.
Шрам этот брал начало в горах, окружающих долину. А в конце, медленно обходя озеро и сваливая в него тонны горных пород, двигался самый настоящий дьявол. Он раздвигал грудью землю и скалы, словно корабль, медленно бороздящий волны.
Горящий и дымящийся великан, чью голову венчали два широченных рога, которые больше казались продолжением головы, чем рогами, просто шёл по пояс в земле, словно тонул в ней. Его когти оставляли глубокие борозды в земле, а если же он касался поверхности озера, то из-под них выбивались клубы пара.
Размеров дьявол был таких, что я присвистнул. Ну да, Инггор говорил мне, что я сошёл с ума, раз решил с ним справиться… Теперь я понял. почему он это говорил.