Стой, это ведь сам Волх мелькнул там⁈ Что он тут делает? Ну, врёшь,не уйдёшь!
— Стой, дерьмо жреческое! — я выругался, спрыгнув с цербера и пролетев через арку в Калёный Щит. Вернее, в то, что от него осталось.
Правда, на меня тут же из-за домов появилась куча броссов. Кто в доспехах, кто нет, но все были вооружены топорами и копьями, и с криками: «Еретик!» — бросились на меня.
Только вот крики сплелись в единый ломаный хор, и до меня только спустя секунду дошло — это же дети! Правда, многие были уже довольно рослые, выходящие из подросткового возраста, и их удары были такими же смертельными, как и у взрослых воинов.
«Кутень, нельзя!» — тут же хлестнул я цербера, который, клацнув пастью и зарычав, сначала бросился на нападающих, а потом просто запрыгнул на ближайшую крышу.
Некоторые были ещё совсем детьми, десяти-двенадцати лет, но они так же без страха бросились на меня, бок о бок со старшими подростками защищая свою деревню.
Но самое страшное… Отец-Небо, нет!!!
Я вдруг остро ощутил, что залетел в самый центр начертанного узора, выведенного сразу за аркой. И что дети, несущиеся на меня, тоже один за другим забегают на этот рисунок.
Твою ж ма-а-ать-Бездну!!! Я сразу покрылся холодным потом, вдруг осознав, что это за магия, и что будет, если хоть капля крови…
«Волх, вестник ты сволочности, убью!» — подумал я, плетя вокруг себя плотную защиту из полутёмного огня. Плотную, прочную, но мягкую и аккуратную.
Ещё никогда я не был так сосредоточен, как сейчас… Толпа детей с настоящим оружием билась смело и яростно, но только беда была в том, что они могли покалечить больше друг друга, чем меня.
И я запомню на всю жизнь этот танец… Когда мой «огненный» кокон превратился в ауру, полную сотен извивающихся щупалец, и они оплетают каждое копьё, каждый топор, каждое тело, растаскивая это всё в стороны и отводя острые лезвия от юных голов. Их очень много, слишком много, столько движений, и половина могут пролить кровь, а другая вообще смертельные…
— Ну куда ты так бьёшь, дурень⁈ Смотри, чуть не попал в эту девчонку! — нервно шептал я, напрягая мозги до беспредельной концентрации и растягивая время до вселенского треска, — А ты куда летишь, напорешься же? В кого ты метнула, косоглазая?
Всё заняло, наверное, всего пару секунд, а для меня растянулось на несколько мучительных минут. Для засевшей толпы детей же это выглядело так — вот влетел в арку бросс, о котором предупредил старый знахарь Волх, и они все набросились на него, крича и замахиваясь оружием.
Но не успели даже понять, как очухались, непонятным образом уложенные в разные стороны. Да ещё их оружие — все топоры, копья, вилы и молоты — каким-то образом оказалось собрано в одну кучу, и эта куча таким же странным образом улетела куда-то за дома и сверкнула напоследок разноголосым железным блеском.
— А теперь поговорим, — тяжело дыша и смахивая со лба льющийся градом пот, проворчал я.
Да уж, смердящий свет! Не знал я, что можно так надорвать чакры там, где надо будет не убивать, а наоборот — сделать так, чтобы не пролилось ни единой капли крови.
Глава 33
Их было семнадцать. Семнадцать детей разных возрастов.
Не все смотрели на меня с ненавистью, лишь те одиннадцать мальчишек и девчонок постарше, что напали на меня. Остальные шестеро выглядывали из-за домов — совсем мелкие, кудрявые малыши, с невинным интересом разглядывающие страшного дядю в чёрных доспехах и с чёрными волосами.
А уж как их интересовал кромешно-чёрный пёс, который улёгся на крыше одного из домов и со скукой разглядывал бросскую мелюзгу.
Самому старшему парню тут было на вид всего лет шестнадцать, и он-то старательнее всех изображал ненависть на своём лице, тщательно скрывая страх. Юность явно не давала ему осознать, что с ним может сделать могучий бросс в доспехах, да ещё владеющий магией, поэтому, снова вскочив, он бросился на меня просто с кулаками.
Мягкая стена полупрозрачного огня толкнула его обратно, чуть подпалив чёлку. Он закрылся от жара, но потом удивлённо посмотрел на свои руки… Живой и невредимый! Ну, почти.
— У меня нет времени заниматься воспитанием…
— Ты убил наших родителей! — снова вскочила вся пацанва.
И тут же попадали, когда такое же мягкое, но упругое щупальце подсекло их. Я не испытывал злорадства, делая им больно — скорее просто удовольствие, что у меня есть способы утихомирить юные горячие сердца таким бескровным способом.
Ну, как бескровным… Ссадины и синяки им обеспечены. Главное, это происходит за пределами узорчатого круга, в котором я продолжал стоять. Одна капля крови — и все, кто стоит на нём, умрут.
Да-а-а, Волх достиг истинного мастерства, найдя идеальный баланс между Магией Крови и Магией Смерти. С одной стороны, это запредельная мощь… Этому заклинанию практически наплевать, кто стоит в круге — магистр или даже архимаг. Правда, любой уважающий себя архимаг даже не позволит себя заманить в такую ловушку.
Вообще, я уже уловил, что тут вся деревня была полна магических кругов. Тут, там, здесь… Нет, опасности я не ощущал, это просто Волх, так сказать, как паук опутал своей паутиной лжи весь Калёный Щит.
Там тёмная магия пробуждала в броссах нужные чувства — радость, гнев, печаль… Там они не чувствовали ложь из его уст, всё принимая за правду. А там… там даже казнь своих не вызывала у броссов сострадания, потому что так было надо.
Да, Волх и вправду достиг в этом мастерства…
«Это мастерство Первого Жреца, а не Волха», — поправил я сам себя. Да и с другой стороны, одолеть он меня не смог. Да и у этой магии оставалась всё та же уязвимость…
Ну что за вестники тупости! Они угомонятся⁈ Разговор у нас явно не получается.
Юных защитников деревни всё тянуло на подвиги, но это заканчивалось падением, да ещё обязательно на кого-нибудь. Но на меня всё равно продолжали кидаться.
Терпение, Малуш, просто терпение… Будь вестником терпения и самообладания. Это всего лишь дети, к ним просто нужен подход. Но как же хочется их всех прибить!
К счастью, пик моей запредельной концентрации прошёл. Сейчас, когда они вскакивали то по одному, то даже сразу несколько вместе, мне хватало лишь небольшого напряжения, чтобы с помощью Полутёмной Ауры контролировать их.
Вот вскакивает девушка лет пятнадцати, но тут же падает на пацанов, потому что её толкает незримая рука. Вот снова вскакивает старший главарь и явно уже использует хитрость, пытаясь зигзагом пробежать ко мне, но его ноги заплетаются, его разворачивает… да ещё и получает тычок по лопаткам.
И сталкивается лбом с другим смельчаком, который хотел проскочить следом, явно надеясь, что мне не хватит магической ловкости перехватить обоих.
Ох, тупицы малолетние… Я же вас только что раскидал, всю толпу с оружием? Почему, раз вы до сих пор целы и невредимы, то считаете, что это исключительно ваша заслуга? А догадаться, что это моё милосердие, никак⁈
Один. Второй. Третья… Пятый… Десятый! Кажется, моё терпение подходит к концу.
Над деревней повисла пыхтящая тишина — подростки пытались прорваться ко мне, и снова сваливались в кучу-малу. Злые, грязные, потные, многие уже в слезах…
И вдруг раздаётся тонкий детский хохот.
Одна девчушка лет трёх, выглядывающая из-за угла, засмеялась и захлопала в ладоши, найдя картину забавной и явно подумав, что мы играем. Остальные малыши подхватили, захихикав. Правда, увидев злые взгляды старших, ёрзающих в куче, тут же ойкнули и спрятались за дома.
Но, видимо, смех отрезвил подростков даже сильнее, чем устроенная мной взбучка. Кстати, этот же смех сбросил и моё раздражение.
— Ты убил наших родителей! — процедил сквозь зубы старший, стоя на четвереньках. Правда, попыток вскочить снова не было, да и по его пыльным щекам слёзы уже чертили дорожки, падая в грязь
— Нет, — спокойно ответил я, — Не убил.
Дети замолчали, переваривая услышанное…
В этот момент заворчал цербер, затем, встав, вдруг исчез с крыши. Подростки закрутили головами и тут же, обернувшись, повскакивали с ужасом на глазах.
Потому что огромная чёрная махина, выше любого матёрого быка в холке, появилась за спинами малышей, снова выглядывающих из-за домов. Те, лупя в мою сторону родниковые глазки, даже сразу и не поняли, что сзади их обнюхивает огромный зверь.
— Кутень, не пугай малышню, — махнул я со вздохом.
— Ням-ням-ням, — ощерился цербер.
— Он что, хочет сожрать их⁈ — старший от ужаса прирос к земле.
Малышня развернулась и испуганно уставилась на громадину с клыками, из которых можно было делать рукояти для ножей. Но Кутень, вдруг присев на передние лапы, вытянул голову и заурчал. При этом его кромешный хвост замотался из стороны в сторону, смазываясь в облако Тьмы.
Той самой трёхлетней малышке не повезло — длинный чёрный язык Кутеня проехался по её мордашке, мерцая огнём от реакции с бросским телом.
— Линда!!! — вскрикнул старший, бросившись на помощь, — Сестра!
Но та самая Линда, чьё лицо сначала вытянулось от удивления, только захохотала, и язык проехался по ней снова. Бросский огонь не мог причинить броссам вреда, и поэтому вся малышня гурьбой навалилась церберу на голову. Чтобы начать привычное для детворы дело — щипать, дёргать, тыкать, и при этом пронзительно верещать, когда пёс дёргался.
Ну а старший смельчак остался буксовать ногами по земле в нескольких шагах, потому как его остановила моя аура. Правда, он и сам уже увидел, что опасности нет, и что огромное исчадие Тьмы с золотыми глазами, способное убивать самых могучих монстров, уже перевернулось на брюхо и сложило от удовольствия лапки. Некоторые прикосновения малышей полыхали пламенем, но это церберу никак не вредило.
Я перехватил взгляд Кутеня, который морщился от назойливой детской руки, дёргающей его за губу. Обязательно малышу надо было ухватиться за слюнявый клык, да ещё и просунуть в пасть голову, чтобы посмотреть, а не сгорят ли у него кудри… Кстати, а если сунуть пальцы ещё в нос?