С горы слез огромный оползень, накрывая вторую половину Углеяра вместе со всеми злодеями, а я застыл, повиснув на рукояти… Да продрись ты небесная, какого хрена⁈
— Малуш не виноват, — просипел я, а потом прикрыл себя щитом.
От далёкого взрыва как раз долетело мелкое крошево, градом падающее с небес. Надеюсь, Камнелом там не сильно пострадал? Ну, во всяком случае, этот знак там должны были рассмотреть…
Глава 6
Обычно не особо хочется думать, когда несёшься по неудобному склону, лавируя между стволами, перепрыгивая с камня на камень, и когда судьба на каждом шатком валуне грозится сорвать твоё тело в пропасть.
Свойства бросской крови, напитывающей тело яростью и силой, придавали импульс и мозгам, правда, совсем немного… Но вместо того, чтобы обдумывать дальнейший план, меня тянуло философствовать. Тем более, мне надо было двигаться к северному склону, к хижине целительницы Евфемии, поэтому время позволяло.
Странно это всё получалось, в варварском теле. Вроде бы и магистр… но в то же время магию в сражениях плохо получается применять. Скорее всего, это из-за позднего пробуждения — дети настоящих магов пользуются ей с самого рождения, магия для них как третья рука.
Это же тело привыкло полагаться только на себя или верный топор, и буквально противилось применению каких-то неясных способностей, которые ещё и время от времени могут подвести. Ладно хоть «огненное яйцо», которое я ловко научился деформировать в щит любой формы, консервативный бросский разум не отторгал.
И «клинок ветра», насколько я понял, очень даже понравился варварской сущности… Да она вообще без ума от него! Махнул — и посеял разрушения. И больше ничего не надо!
Такая магия по душе любому варвару. Один взмах — и готово. И не надо этих дурацких пассов руками, или утомительного рисования магических символов в воздухе… Какого хрена, если за это время можно снести головы врагам и так?
Может, поэтому так и получалось? В бою я чаще действую, как обычный бросс, с трудом внедряя магические приёмы, которыми может похвалиться при должном старании даже обычный послушник… Но иногда применяю вот такой вот вихрь, который срывает с лица земли горные вершины, грозясь похоронить под собой целые города.
Вот такая вот философия о магических крайностях рождалась в моих бросских мозгах в то время, когда вся кровь прилила к ногам и бурлила там, гоняя моё тело по горам.
И если мой опыт Всеволода призывал к настоящему магическому искусству, к изяществу, то… Смердящий свет! «Какое, на хрен, изящество⁈» — сразу возмутились в ответ варварская кровь и дремлющая где-то душа Хморока, прародителя всех броссов.
Изящество своё оставь дворцовым прачкам, которые в тазу стирают царские портки… А настоящий бросс этого не приемлет! Хотя заклинание, стирающее целые горы, себе оставить можно.
Враги, погребённые в Углеяре, больше не огрызались, хотя я прекрасно понимал, что большая часть, которая ещё даже не зашла в деревню, осталась жива. Лучевийцы готовились к осаде, но большие отряды стесняли узкие горные дороги, и выход к Камнелому затягивался.
На месте кнеза, если бы он был чуть более готов к войне, я бы занял оборону уже в предгорьях… Но случилось то, что случилось, и теперь приходилось думать, как быть дальше.
Рядом из портала выскочил Кутень, счастливо ощерившийся и даже высунувший чёрный язык от удовольствия — цербер просто балдел от того апокалипсиса, который он устроил на соседней вершине. Кстати, его участие в таких заклинаниях тоже каким-то образом укрепляло Кутеня… Мне кажется, или он стал побольше, и размером уже мог поспорить с крупным львом?
Кутень оглянулся, и с помощью его глаз я заметил, как светлая аура, испещрённая чёрными прожилками, разгорелась посреди заваленного оползнем Углеяра. Храмовник выжил и, судя по всему, вне себя от ярости.
Так и выглядит аура слуги света, переходящего на тёмную сторону… Сияющая сфера, будто от рассветающего солнца, но с разрядами кромешно-чёрных молний.
Эх, бедный паладин. Довёл-таки я его.
Не знаю, видел ли он меня своим зрением, но цербера он точно чувствовал. Да я и не был против — пусть гонится за мной, одним врагом меньше будет.
Кстати, насчёт ауры… Вот же я вестник тугодумия!
Выскочив на один из уцелевших на склоне уступов, я снова уставился на юг. Там, в предгорьях, среди холмов и невысоких гор, я чувствовал движение Тёмного Жреца… скорее всего, это был Шан Куо…
Он был уже гораздо ближе, и так удачно огибал ещё одну такую аппетитную скалу, которая как раз должна нависать над дорогой к Камнелому. А ведь с ним его войско, и я имею все шансы устроить ему неприятность.
Я вытянул руки вперёд, сложил пальцы квадратом и примерился. Та-а-ак… Отец-Небо, надеюсь, ты внесёшь какой-нибудь коэффициент в мои расчёты? А то, кажется, до той вершины ещё дальше, чем до той, что я уже разрушил. Раза эдак в два… три… ну максимум четыре.
Сила заклинания увеличивается по арифметической прогрессии? Или по геометрической?
Мои варварские мозги, едва их коснулась древняя наука математика, чуть не испытали паралич, и я отмахнулся. Ладно, прислушаемся к интуиции… А что нам говорит бросская интуиция?
«Да там далеко, всё нормально будет», — сказала мне она, и я улыбнулся.
— Кутень, не желаешь ещё раз попробовать?
— Ням-ням-ням, — тот аж чуть не запрыгал по щенячьи вокруг меня, требуя, чтобы хозяин как можно быстрее сотворил новый огненный вихрь.
— На всякий случай сделаю узор поменьше, — словно бы оправдываясь перед самим собой, сказал я, — Так заклинание будет чуть послабее… И нарисую мизинцем.
Расчётливый Всеволод Десятый бы этого не одобрил. Но бывший Тёмный Жрец во мне, как назло, тоже неожиданно притих, и с огромным интересом ждал, какой будет результат. Лишь поспешно кивнул мне: «Да-да, мизинчиком самый раз! Это точно будет безопасно… кхм… для большей части Троецарии».
С нетерпением ждали и Малуш… И даже душа Хморока всколыхнулась внутри, будто бы божество приподнялось посмотреть, что там задумал этот смертный.
Да и вообще… Чтобы рассчитать формулу, по которой нарастает мощь заклинания, нужно больше попыток. Чтобы иметь достаточно…
«Смертный, давай уже!» — Хморок не выдержал.
— Ну, смердящий свет… — прошептал я, накалывая палец о клык Кутеня, который уже весь слюной истёк.
Ма-а-а-аленький… кро-о-о-охотный узор в воздухе… на! Пошёл!
Огненный вихрь сорвался, и Кутень сначала понёсся рядом, не влезая в центр. Но цербер будто назло накапал слюной на огненный заряд, отчего тот резко увеличился, а потом пёс заскочил внутрь.
Я прикрылся ладонью от вспыхнувшего над предгорьями солнца. Ярче, больше, мощнее… Вашу ж мать-Бездну!
— Кажется, та вершина намно-о-ого дальше… — проворчал я, продолжив путь и с мальчишеской шкодливостью стараясь не смотреть, что натворили мои руки.
Кстати, так гораздо удобнее бежать — светло, как днё…
БА-А-А-АМ!
От грохота и от того, как тряхнуло землю в этот раз, меня сорвало со склона. От землетрясения скалы покрывались сетью трещин, деревья будто сами выползали из дрожащей породы, из вековых гнёзд вырывались огромные валуны и пролетали рядом — всю свою прыть я потратил, чтобы не угодить под них.
Заодно потренировал и огненный щит, отбивая им катящиеся прямо на меня камни и брёвна. Скользя по склону, пытаясь не попасть в трещины и сохранить равновесие, я отталкивал валуны, на которые хватало сил, или отпрыгивал, если они угрожали меня раздавить. Не сразу я понял, что просто оседлал новый оползень, и мне приходилось перепрыгивать по глыбам, которые ворочались подо мной в месиве из грязи и брёвен.
К счастью, довольно скоро всё прекратилось, и я даже удивился, что можно просто стоять, и не надо прыгать, уклоняться, пригибаться… Я обернулся, глядя на поднимающийся над горизонтом огненный шар, словно шляпка от гриба. К счастью, он уже затухал, превращаясь в вал из дыма и грязи…
— Твою ж… — я окутал себя огненным щитом, когда с юга вдруг прилетел ветер.
Меня сдвинуло, вокруг пронеслись мелкие брёвна и камни, и мне пришлось сожрать уйму энергии, чтобы щит превращал всё это в пепел и уголь. Да я на заклинание вихря столько сил не потратил…
Горы вокруг будто стряхнули с себя пыль, небо потемнело от набежавшей грязевой бури, но вот всё стихло. Я мановением руки свернул «огненное яйцо» и закашлялся, когда пыль забилась в лёгкие.
Рядом возник довольный Кутень:
— Там-там-там! — его счастью не было предела, — Бам-бам-бам!
— Да видел, — буркнул я, понимая, что в моих руках на самом деле оказалось страшное оружие.
Не может быть, чтобы обычная капля бросской крови, смешанная с тёмной и огненной магией, могла сотворить такое! Тут наверняка дело в божестве, сидящем внутри меня…
«А ты догадлив, смертный», — Хморок усмехнулся, — «Всё немного сложнее, но результат ты видишь. Только помни, эта сила может и убить тебя».
Я усмехнулся:
— Как и любая магия вообще…
Тёмная аура на горизонте никуда не исчезла, но я чувствовал, как она стала мерцать от гнева. Или это страх?
Шану Куо будет полезно знать, на кого он открыл свою гнусную пасть. И что он идёт сражаться не просто с «бросским воином», и одним чесноком не отделается. То, что часть его армии погибла под обвалами, будет хорошим знаком, с каким противником он будет иметь дело.
«…сила моя скрыта во Тьме, и меня не слышат», — сказал Хморок, и его голос угас, когда он снова погрузился в недра моей души.
Я поджал губы. Это была строчка из Завета Ушедших во Тьму, и её можно было толковать по-разному. Самое главное, она учила, что желательно скрывать свою силу, чтобы противник тебя недооценивал. А ещё самому нельзя недооценивать противника… Хморок напомнил мне об этом и ушёл.
— Я помню, — ответил я, снова выдвигаясь в путь.
Идти по завалам теперь было не совсем удобно — рыхлые горы обломков грозились обвалиться или перевернуться под моими ногами, а острые обломки брёвен торчали со всех сторон.