– Эре, Дребен! – раздался звонкий голос Яхи. – Я всё приготовила, прошу к столу!
Офицер полюбовался ее солнечной улыбкой и вздохнул.
– Как тебе повезло-то! – проворчал он. – Вот чем ты ее покорил? Кто она – и кто ты?
– В смысле – кто она? Бывшая батрачка у моего отца. Глину месила. Просто я для нее – бог.
– Эре, берхь ты сопливый! Тебя долго ждать?!
Офицер с сомнением глянул на него.
– Бог, но… Личный такой, для семейного пользования, – неуклюже поправился он, мысленно проклиная собственную болтливость.
– Ой, Эре! – ахнула Яха, увидев раковину. – Я совсем забыла! Там, в степи, когда я убегала, там дзуда – такая злобная, вся в черном! – она сказала передать в деревню ее слова! И обязательно тому, у кого командирская раковина! А она у тебя! Эре, а откуда она тебя знает? Я…
– Что передать? – с бесконечным терпением спросил он.
– А? О! Да я не помню! Там такое имя! Беренгх?..
– Берен-йот-гали? – спросил он неверяще.
– Да! А откуда ты знаешь? Вот она сказала, что этот Беренгх ошибся! И степь умирает! И надо пройти на яйлу! И если есть хоть один здравомыслящий в деревне, она с ним хочет встретиться и договориться! Эре, ну какой из тебя здравомыслящий? Она сказала, вы по раковине можете договориться о встрече – только я против, ты знай!
– Яха! – невольно улыбнулся он. – Чудо ты мое! Ты ничего больше не забыла?
Она похлопала пушистыми ресницами.
– Верно, забыла! – призналась она смущенно. – Там мельниковы сыновья просили указать, где ты их папеньку закопал!
– Яха, ты… – подавился словами он.
– Эре, да ты же сам грозился! А невестка твоя, она же с мельниковыми дочками гуляет, она все им передала, что во дворе слышала! Они сразу побежали смотреть – а мельника нигде нет! Они сначала-то весь сад у себя перекопали, да не нашли его! А потом поняли, что ты его далеко утащил! И побежали тебя убивать – а их Дребен встретил и разогнал! А потом весь старшинский совет прибежал, из девачек меня выписали да сразу с тобой подружили! Да ты что, ленту на мне не заметил? Она же жемчугом вышита! Кола подарил, он ее для младшей вашей сначала берег, да…
– Заметил я ленту, не переживай, – вздохнул он. – Яха, а ты заметила, перед кем тут откровенничаешь?
– А что такого? – искренне удивилась она. – Это же наш Дребен! Его даже наши эльфы так зовут – наш Дребен!
– Кстати, – тихо спросил офицер. – С мельником… не слишком ли?
– Нет, не слишком! – резко сказал он. – Лучше в деревне буду править я, чем собакоголовые обезьяны! Я же уже объяснял это совсем недавно, вы чем слушали все?!
Хмурый и озлобленный, он молча уселся завтракать. Чуткая Яха глянула на мужчин и понятливо примолкла. Он мимоходом привычно подумал, что хорошая она девочка, и замечательная жена из нее получится… и лишь потом осознал, что и не девочка уже, и жена получилась, да не кому-то, а ему. М-да. К этому надо было еще привыкнуть…
– Чего они хотят-то, эльфы твои? – спросил он, успокоившись. – А то тут объяснил один такой, только больше запутал.
– Вообще-то – хорошее хотят, – сказал подэпсара. – Наша провинция и так принадлежит их семье. Но – в составе империи. А империя – она как паук! Только кровь пьет. Вот семья и пробует отделить свои земли. Вроде для этого ситуация подходящая…
– Подходящая – это война, что ли?
– Ну… да, – поколебавшись, сказал офицер. – Их, эльфов, внутренняя война. Я так думаю.
– Ага. И мы, отделившись, как заживем замечательно, да?
– По крайней мере у меня будет шанс стать кем-то независимо от происхождения! – твердо сказал офицер. – А твоему отцу – возможность работать и торговать, не оглядываясь на монополию горных умельцев! А твоей прекрасной дзуде – жизнь под защитой законов! А ваша деревня снова обретет вольности крепей Кыррабалты – если ты, конечно, знаешь, что это такое!
– Звучит заманчиво! – нехотя признал он. – А армейская часть для чего? Чтоб отделяться веселее было?
– Армейцы, кажется, по своим делам здесь, – неуверенно сказал офицер. – В генштабе прогноз выдали – на обострение ситуации со степняками. Вот части и подтягивают. Да их везде подтягивают, не только у нас. Раздолбают степняков – и уйдут. Мы так думаем.
– Сволочи у вас в генштабе, – подумав, сказал он. – Был я в степи. Заглянул, насколько хватило времени… Усыхает степь. И вот провалиться на этом месте, если это не эксперименты с погодой! В предгорьях, значит, дожди сто двадцать дней в году, а на полсотни километров от гор – сушь! Эльфы ваши, получается, в горных долинах устроились. И они – клинические идиоты! С погодой даже на Астуре не рискуют связываться! Раскачаешь – фиг обломки соберешь! От крыш собственных домов, в смысле. Да не о том речь. Речь о том, что степняки ведь на армейские заслоны пойдут. Им деваться некуда, кроме как в империю. А их тут армейские части ждут.
– Степняки – в империю? – ужаснулся офицер. – Эти ворюги и овцепасы?! А оно нам надо?
– Не надо, – вздохнул он. – Только ведь там, в степи, люди. Тоже – люди. Как и мы. Как и эльфы ваши уродские… Так, ладно. Ну, а от меня чего синеглазым хочется?
– Тебя и хочется, – откровенно сказал подэпсара. – Им специалисты в новом государстве позарез нужны. А ты себя зарекомендовал. Ты не обращай внимания на их… странность. Эльфы, при всей странности, соображают очень быстро – и решения принимают моментально, но предельно продуманно.
– Да знаю я! Соподчинение сознаний, встречалось уже… так… ладно. Ну, будем считать, что на данном этапе наши пути совпадают. Будем считать, что к играм с климатом именно вот эти эльфы непричастны. А со степняками… Ну, в новом государстве вам же нужна будет армия? А вот клан Туолам, даром что его вышибли когда-то с яйлы, очень даже…
Он встал и замялся, глядя на Яху.
– Яха, я опять не остался в стороне! – неловко сказал он. – Законы Аркана, чтоб их… Меня, наверно, скоро убьют при такой жизни. А что делать? Не могу же я отдать мир собакоголовым? В общем, Яха… в следующей жизни мы обязательно встретимся, я обещаю! Я тебя обязательно найду. И мы продолжим то, что так неудачно сложилось здесь!
– Без меня – никуда! – решительно сказала Яха.
– Согласен! – легко улыбнулся он. – Прыгай в седло! Поедем в степь.
Яха содрогнулась и жалобно посмотрела на него. Ее решительность сразу куда-то испарилась. То-то же.
– Всё же садись, – мягко сказал он. – Я тебя до дома подвезу.
Он легко поднял ее на коня. Все же они с Яхой удивительно быстро приспособились друг к другу.
За спиной у него завистливо вздохнул офицер.
Глава восьмаяв которой появляется одна старая знакомая
Он проснулся по военной привычке сразу. Солнце сияло за откинутым пологом палатки, из степи тянуло сухим ветерком, где-то далеко звонко и весело выпевала труба пастуха. Красота!
– Спокойной службы тебе, эпсаар Бира Любей! – суеверно поприветствовал он сам себя в зеркале.
Вид в зеркале ему всегда очень нравился. Еще бы! Полтора центнера стати и мощи, морда шире плеч, кровь с коньяком! Правда, с утра щеки немного… того, пообвисли… зато как славно гудели вчера в сельском кабаке! И выпивка, и закуска – все было хорошо! Весь штаб упился в лёжку. Ну, а как же, традиция! Так заведено: если выезжаешь в поле, то первый день собираешься, второй движешься, третий обустраиваешься на месте – а потом обязательная пьянка. Для сплочения коллектива, так сказать. А уж потом – служба.
Он прошелся по лагерю, придирчивый и строгий. Нашел, что недостаточно воды в резервных емкостях, – досталось всем, кто подвернулся под раздачу. Палатки установлены не по уставу – перенести немедленно. И – вот ведь тупицы-то где! – отхожие места выкопаны со стороны ветра! Засыпать и выкопать, где положено! К завершению обхода весь лагерь суетился и работал. То-то же!
Совершенно умиротворенный, он отечески обратился к сигнальщику:
– Ответь-ка мне, сынок, кто у нас самый страшный враг?
Солдатик таращился из-под уставной панамы и даже не понимал, что требуется что-то отвечать.
– Гномьи легионы! – прошипел в спину солдатику командир левого крыла.
– Гномы! – рявкнул солдат шепотом.
– Мерин ты косопузый! – с удовольствием сказал эпсаар. – Запомни армейскую мудрость и детям своим потом передай – если сумеешь сделать хоть кого-то, га-гага! Страшнее проверяющего нет у армии врага! Видишь дудку у себя в руках? Ну хоть что-то видишь… Чтоб любой сигнал изобразил мне так, чтоб даже самовольщики из деревни прибежали! Ясно, разборчиво, но главное – громко! И – вовремя! Понял?! Ну, служи, служи…
Служба пошла. И славно пошла! Зам по тылу пригнал звезду солдат перекапывать отхожие места, палатки спешно сворачивали, чтоб развернуть в паре шагов левее-правее… Собственно, можно уже было отправляться со штабом инспектировать броды через Ирчу. Дело-то нетрудное, особенно если учесть, что реку в любом месте можно было перейти без проблем. Тут главное не ошибиться с местом инспекции. Главное – чтоб поблизости местные девки белье стирали! А там и искупаться можно бы, по такой-то жаре, девок пригласить для компании, разве ж кто откажется от компании бравых офицеров? А то в кабаке было всё, кроме девок.
Вот тут-то и заревела труба сигнальщика. Ну, основной наказ солдат выполнил на отлично: громкости было даже чересчур – в ущерб качеству! И получился сигнал непонятно о чем: то ли отбой, судя по первым тактам, то ли…
– Корт-ан-газа! – ругнулся эпсаар, некстати выдав деревенское детство просторечным матерком. – Чего это он с утра? Ишак за задницу укусил? Ну-ка, узнайте!
Но передача сведений в армии – дело непростое. Не побежит же сам эпсаар к сигнальщику испрашивать, чего это он раздуделся! И уж тем более сигнальщик не рискнет вломиться на совещание старших офицеров с объяснением, кто и за что его цапнул! Да сигнальщику вообще запрещено оставлять пост! Для беготни вестовые предназначены! Так что целый эпсаар вынужден был торчать на краю лагеря, багроветь от злости и смотреть, как адъютант пинает командира левого крыла, тот – начальника внутреннего караула, начальник посылает вестового, и солдатик бежит туда, потом зачем-то в штабную палатку, а не обратно… и наконец из штабной палатки выскакивает личный вестовой эпсаара и бешено машет руками, указывая на кого-то, кто появился со стороны станции. Эпсаар мысленно решил сгноить на отхожих местах всех, кто его побеспокоил в столь славное утро, и уставным бегом потопал встречать… но вот кого именно? На уставной бег положено переходить за сто шагов – а как прочитать знаки на таком расстоянии?! Ну не бежать же с монокуляром на лбу! Эпсаар представил, что он встречает с почестями какого-нибудь подэпсара-снабженца, сопровождающего фуражный обоз… сигнальщик ведь мог и напутать, обознаться – или просто быть дебилом! После этого – только застрелиться! Из именного пружинного стреломета…