А Яха, наивная душа, так и сияет. И приманивает своим светом всякую дрянь. Вот за этот свет ее и накажут. Чтоб не светила. Почему-то не уважают в мирах ни любовь, ни, тем более, верность. Особенно – любовь и верность красивых женщин. Обязательно все норовят проверить верность на прочность, а любовь на силу… Творец, что ж ты был за скотина, что вот так воплотился в мире?! Нет ответа…
Он остро почувствовал свою слабость. Фактически – что у него есть в распоряжении? Подросток. Всего лишь подросток. Особенного – только знания. Так ведь хотя бы раз попадешься под тяжелый кулак – и не выручат никакие знания! Можно, конечно, не попадаться. Но это если отвечать только за себя. А вот как Яху прикрыть? Ага, от всего завистливого мира да своими тощими плечами. А Яха еще и сирота – в смысле, заступиться некому. Деревенские тут и не в помощь. Вот припрется пьяный эпсаар – и половина части у него за спиной – и чем поможет деревня?
Он вспомнил, как подэпсара опустил кулак на голову стрелка, спасая, с его точки зрения, ребенка. Видок у него тогда был! Сомнение пополам с решительностью, то еще сочетание… Разве что полицейский прикроет? Есть в нем что-то человеческое.
Он повернулся к полицейскому и успел заметить, как тот отвел вороватый взгляд от Яхи. Н-да. И этого влечет ее сияние! Погубят ведь девчонку, жертвы гормонального взрыва! Ага, а сам? Ну, сам еще подросток, по определению положено… с другой стороны, кроме как к подэпсара, больше и обратиться не к кому.
– Дребен! – хмуро бросил он. – Я в степь. Ты вот что… ты пригляди за Яхой. На нее эпсаар глаз положил, скотина жирная. А я уж потом с тобой как-нибудь рассчитаюсь… и за солдатами посматривай! А то они деревню разнесут! Бей на поражение, как только пройдут за поскотину, – это я тебе как специалист советую! Иначе власть потеряешь!
– Э, Эре, с собой не берешь, так хоть не бросай меня вот так! – всполошилась Яха. – Ты меня хотя бы до дома проводи!
Ну понятно. Девочке хотелось красиво явиться с законным мужем в самый богатый дом деревни. Ну что ж, почему бы и не уважить? Пусть обзавидуются все. И он проводил ее – и даже завез во двор. И не пожалел. На это стоило специально посмотреть: как все семейство таращится на налобную ленту Яхи, на которую он, не особенно задумываясь, нацепил украшением аванс эльфа, все его самоцветы. Интересно, на сколько лет безбедной жизни их хватит? Так что он уехал, а во дворе все еще продолжалась немая сцена. Да, доходы наемного убийцы не сравнить с крестьянскими трудовыми денежками, блин… Нет в мире справедливости! Вот так и начинаются восстания.
На улице его поджидал подэпсара – и десяток полицейских при нем. Быстро он их прибрал к рукам! Тоже поманил независимостью и новыми возможностями? Определенно, да.
– Когда вернешься? – осведомился подэпсара. – Что-то же я должен эльфам доложить…
– Дня через три, – на всякий случай сказал он.
Он, конечно, должен обернуться за ночь. Но в степи всякое может случиться, особенно с одиноким подростком, так что лучше иметь запас времени. И еще: не стоит каждому знать, когда он действительно вернется. Это уже привычка, и даже не вторая натура, а просто часть личности, не желающей погибать по дурости.
Степь ударила в лицо сухим ветром. Он скакал, толком не зная, где назначена встреча. По раковине она сказала: там, где бились две армии. Это – если он правильно понял ее жуткий акцент, а она – его небрежный выговор. Ну и где бились две армии? Бред какой-то. Последний раз по степям с войной носился кровавым демоном Черный Аркан. Столько лет прошло – никто и не знает, сколько. Степь изменилась. Были сосновые островки в степи – где они?
А ведь там и случилась последняя битва. В смысле, последняя для него. А так – где только ни бились его армии! И мало ли какие битвы, канувшие в безвестность, степняки до сих пор мнят важными!
Они столкнулись там, где только и могли встретиться в степи, – на обзорном холме. Он заехал туда, чтобы оглядеться, она… наверно, с той же целью. Могут ведь и женщины иногда поступать разумно?
Он тут же невольно уставился на нее. Нет, ну до чего красива! Тоненькая, изящная, прозрачная накидка не скрывает нежного лица…
– Ребенок! – с огромным разочарованием произнесла она. – В империи выжили из ума! Ребенку вверяют правящую раковину! А, ит-тырк-кнорк-кнурсе-ортс!
Она в растерянности оглядела его.
– Ты просила о разговоре, – опомнился он.
– Нет! – резко сказала она. – Не с ребенком! Что у тебя есть? Ничего! Ни силы, ни власти, ни денег! А мне нужно и одно, и другое, и третье! Убирайся, пока жив! А, сакрёмэрде! И что теперь делать?!
А вот ругалась степная красавица, как… да как злая женщина она и ругалась! Причем, если судить по некоторым выражениям…
– Ты – Туолам? – спросил он.
– Нет, из Ит-Тырков! – бросила она, думая напряженно о своем.
– Ты что-то говорила о Берен-йот-гали! – напомнил он на всякий случай.
– Я много чего говорила! Не твое дело, проваливай!
Женщина просила о встрече, нуждалась в помощи, может быть… но чем может помочь подросток, в самом-то деле? Не стоило переоценивать собственные возможности. Может, здесь был бы к месту Черный Аркан. А ему, Эре, следовало бы забрать Яху – и в город.
Он вздохнул и пустил коня вниз. Глянул вперед, на силуэт близких гор – и вспомнил разом. Это было здесь! Они бились на этом – или очень похожем! – холме, и ахархо, которые тогда и не помышляли о звонком имени Туолам, уже выли от предвкушения близкой победы…
«Напои меня, степь, вольным ветром, дай мне силы на бой и на смерть», – ударило в памяти рокотом низких усталых голосов.
Да, они пели тогда молитву степи, окруженные на самой вершине…
Слова вспомнились легко. Мелодия – родилась в сердце сама. И он запел, сначала негромко, разогреваясь, а потом – во всю мощь. А мощи в его голосе было – ого! Он ехал и пел, забыв обо всем… пока не застучали за спиной копыта коня-степняка.
Она обогнала его и загородила путь.
– Молитву степи – откуда узнал? – спросила она требовательно.
– Сам придумал, – честно ответил он.
Женщина стремительно соскочила с коня, подбежала, откинула ткань с лица – черные узкие глаза внимательно изучили его…
– Так здравствуй, мой страшный враг! – гортанно сказала она и рассмеялась, как сумасшедшая. – Ведь это же ты?!
– Я – кто?
– Жамангалы!
– Имангали! – поправил он, поморщившись.
Она злорадно улыбнулась:
– А, это действительно ты! Мой враг, мой самый родной человек! Мы бились с тобой на этом холме! Наверно, на этом… все так изменилось!
– Вот это вряд ли! – уверенно сказал он. – Я с женщинами не работаю! И что-то я тебя не помню! Ты кто?
Она уклончиво ответила:
– Я – та, которая тоже знает про Берен-йот-гали!
И энергично потянула его с коня. У нее были тонкие, но удивительно крепкие руки – словно каждый день тренировалась с саблей.
– Мы просто обязаны познакомиться еще раз! – жизнерадостно заявила она. – У нас, между прочим, целая ночь впереди – и она будет только нашей! Сейчас разведем костер…
– По законам Аркана…
– Я тебе скажу, навыдумывал ты тогда законов! Э, чего встал? А кизяк кто собирать будет – слабая женщина?
Но он двинулся с места не скоро. До него наконец-то дошло, кого он встретил!
Мягко светил костер, выделяя из ночного мрака точеное лицо женщины. Лицо – и тонкие изящные руки. Недалеко фыркали и вздыхали кони, и где-то за холмом негромко разговаривали воины – степнячка на всякий случай явилась с охраной. Ну, это понятно: всякое может случиться в степи с одинокой женщиной. Непонятно, почему она все равно нервничала. Ее выдавали руки: то замирали в отрешенном спокойствии, то метались… да и сама она что-то много двигалась. Много для женщины. Он представил на ее месте Надию и улыбнулся. Та бы уже давно разделась и улеглась. В смысле, отдыхать улеглась, а не…
Губы степнячки шевелились беззвучно, глаза блестели и сияли дружелюбием. Но он был настороже и вовремя уловил характерное движение ножевого удара. Блин, она оказалась слишком близко! И он качнулся навстречу, повис на атакующей руке, рванул и бешено крутнулся. Кажется, этот прием так и назывался – крутилка… нет, вертушка! Красавица только пискнула, затянутая в мясорубку вращения, и смачно шлепнулась на землю. Вообще-то вертушка предполагала мягкий перекат противника на лопатки, но – женщины! У них даже вес распределен как-то… может, и привлекательно, но крайне неудобно для падений!
– Так нечестно! – возмутилась она. – Ты знал!
Он деловито вырвал нож из ее цепких пальцев и приставил к животу.
– Фу, какой грубиян! Конечно, если мужчина! Мог бы и поддаться!
– В смысле? – опешил он. – Дать себя зарезать, что ли?!
– Ой! Слушай, локоть убери, больно же! Да я же и не собиралась тебя резать!
– Да? А что еще делают ножом с человеком?
– Аркан, вот… ты всегда такой занудный – или только в этом воплощении?
Она поерзала, устроила голову на его руке и довольно прикрыла глаза. Он послушал, не обеспокоилась ли охрана из-за шума борьбы, убрал нож и осторожно прилег рядом. Огромное звездное небо раскинуло над ними свое волшебное покрывало…
– Я-то Аркан! – проворчал он потом вполголоса. – А вот ты кто?
– Я-то? Ну, Ит-Тырки меня просто матерью зовут… зато с какой интонацией, ты бы слышал! Хе! Боятся, пьянчуги!
– Угу. Ну вот и поведай, м-мать, что у тебя за претензии ко мне? Первый раз ведь встречаемся, что бы ты ни говорила. Я с женщинами не воевал.
– Так. Что-то мне не понравилось, как ты меня назвал. Я вспомнила! В детстве, пока меня не украли, среди Туолам я звалась Асиа. Вот пусть так и будет! И мы встречались с тобой. Ты был моим противником – здесь, на этом холме. Ты ведь уже понял, да? Я такая же, как ты. Я помню прошлые жизни!
Он недоверчиво обдумал сказанное. Нет, он вовсе не считал себя уникумом во Вселенной и допускал, что подобные ему вполне могут водиться, но… уж очень специфическим был его путь к необычным способностям.