Девочка недоверчиво улыбнулась. Такое она не могла себе представить.
– Отец, он как бы в другом мире живет, – пробормотал он. – Работа в кабинете, дома книги, а по улицам только в магазин и обратно. Где библиотека, он знает, а где наркоту продают – уже нет. Мы все живем в одном городе, но в разных мирах… Для тебя – танцы, дискотеки, модные костюмчики, машина родителей, добрый Алик… для меня – тренировки, работа, рыночные бандиты, уличная шпана, школьные шакалы…
– А сказал, мало били! – озабоченно заметила девочка. – Что тогда заговариваешься? Не знаю, где живете вы с отцом, а я так в своем городе! Вот что: давай я тебе лицо отмою? До дома сам дойдешь? А то мне к Алику бежать надо, он сердится, когда меня долго нет, та-а-кой ревнивый, просто ужас!
– Понравился бандит?
– Понравился! – вызывающе сказала девочка. – С вами, уродами, что ли, дружить? У него хотя бы какие-то законы есть! А наши – шакалы!
– Девчонок сюда водила? – хмуро вспомнил он.
– Еще чего! Они сами набивались! Акбарс щедрый – и своих всегда защитит! Им что, со старшим Типуном гулять? Вечно пьяный, урод! Подружку свою чуть не зарезал… А рыночные даже слова грубого не скажут, у них это не принято! Они хотя бы знают, что такое честь!
– Ненавидишь свой народ?
– А за что вас уважать? Все трусливые, как…
– Тогда не стой посередине, – пробормотал он. – Перенимай его обычаи… язык выучи обязательно – и вперед… а между культурами стоять нельзя, опасно это – как предательство…
– Да он не учит своему языку! – недовольно призналась она. – Смеется только.
– Правильно делает, – буркнул он. – Ты ведь о чем спрашивала? Как на его языке материться, верно?
– Ну… надо же знать, когда меня ругают!
– Спроси, как будет мама, отец, брат… как что на кухне называется… как уважительно с ним говорить… тогда научит.
– Ты с Акбарсом не ссорься – убьет! – вдруг всерьез сказала девочка. – Лучше его держись. Он тебя от старшего Типуна прикроет.
– Убьет, – рассеянно согласился он. – Да это не страшно… страшно, если я его убью. А мне здесь еще пожить хочется… что делать-то, Олька?
– Я тебе скажу, что делать! – всерьез забеспокоилась она. – Домой идти – и на диван! Топай! Я тебя провожу, а то придешь под машину…
Отец оказался почему-то дома. Ольга извинилась ангельским голоском, мило просияла глазками и убежала на своих высоченных каблучках к Алику. Отец невольно проводил ее взглядом. Потом безнадежно уставился на расхристанного сына.
– Мы баловались в школе, и я упал, – вяло пояснил он.
– Игры у вас какие-то бандитские! – возмутился отец. – Это как же вы бегали, что разбился и спереди, и сзади?! У всех дети как дети, один ты… брал бы пример со своей одноклассницы! Опрятная, чистенькая, после школы, наверно, не носится по улицам, не дерется, а домой идет!
– Ага, и фигурка у нее стройненькая! – поддакнул он и побрел к дивану. – Глаз не отвести, верно? Ты, по крайней мере, не отводил. Взглядом раздевал, оскорблял женщину… а зря! Я же говорил уже: тебе нечем таких купить! Такие гуляют только…
Он замялся, глянул на смущенного отца и, чтоб не рушить его внутренний мир, закончил не так, как думал:
– …с отличниками.
– Ну что, пойдем поприветствуем коллег-полицейских? – преувеличенно бодро предложил подэпсара первому десятнику. – Уже второй раз вестового шлют с приказом явиться!
– Да какие из них коллеги! – пробурчал первый десятник. – Это же блицштурм! Чистоплюи-суперменчики, только на разгонах бунтов работают, а у нас бунтов уж сколько лет не было… вот их бы в ночной патруль засунуть, забегаловки вокзальные чистить, я бы посмотрел на них!
– Но они все ж таки на защиту деревни от доблестной армии явились! – неуверенно заступился Хист за справедливость.
– Ага, на защиту! То-то мне уже Надинька-кружевница жалобилась, что из стада две телочки пропали! Телочки! Племенные йетт-ан-шура! Они что, не могли прийти и по-человечески купить пару бычков, если уж шашлычков захотелось? Да лучшие шашлычки, если на то пошло, в нашем кабаке готовят! Что-то все наши в кабак ходят, не нарадуются, никто телок не режет тайком!
– Давно ли было, ты сам мечтал деревню на грабеж поставить? – поддел он подчиненного.
– Да… получается, что давно! – смутился десятник. – По уму, вроде и недавно, а по чувствам – так в прошлой жизни!
– Интересная встреча у вас намечается! – задумчиво протянул один из эльфов. – Сходим-ка и мы с вами за компанию, любопытно же, как наш подэпсара выкручиваться станет!
– Вот только маски накинем! – радостно поддержал второй. – Пусть чужие полицейские и дальше думают, что эльфы – в столице! А наши полицейские пусть и дальше помалкивают – а то убьем! А наш подэпсара – пусть выкручивается! А то убьют!
– Хист! – еще издали возмущенно завопил мельников сын. – Это что за дерьмо такое?!
– Какое? Где? – спросил сбитый с толку Хист.
– Да в Лале! Полицейское! – продолжил негодовать здоровяк. – Мы же оттуда воду в деревню берем – а они приспособились валить в водоводы! Девки стирку затеяли – а там дерьмо плывет! Вон армейские, на что идиоты – и то лагерь нужниками обкопали!
– Армейские тоже были б рады – да мы их не пустили, – возразил подэпсара из чувства справедливости.
– Вот и этих не пускай!
– Кого – этих? – спросил Хист. – Блицштурм не пускать? А как? Это же спецназ!
– Подумаешь, спецназ! – обиженно протянул здоровяк. – Это они храбрые, пока с гномьим оружием да в строю! А вот мы поймали недавно парочку… над водоводом присели которые… так им вломили, что они еле уползли!
– Блицштурму?! – ужаснулся Хист. – А… п-предупредить не могли?
– А мы предупредили – мы ж не звери какие! Так и предупредили, что, если кто в водоводы валить будет, по заднице напинаем – ни в один водовод не вместится, на Ирчу бегать придется! А потом напинали, чтоб образец был перед глазами!
Эльфы то ли хрюкнули одобрительно, то ли подавились чем. Хист злобно глянул на них – этим синеглазым одно веселье на уме!
– Э, погоди! – спохватился он. – А как вы к Лале смогли подойти? Там же полицейский лагерь, охраняемая территория!
Юный мельник почему-то смутился и заюлил:
– Да там… у сестренки нашей малой… чья-то форма полицейская валялась… прямо вот у самого порога! Мы Знобиньку спрашиваем, а она такая вся удивленная из себя, не знает ничего, говорит, и не ведает… ну мы эту форму понадевали и вперед! Но мы же ее потом вернули – вот прямо к самому порогу! А чего они в водоводы валят?! Разве это порядок?!
– Так это из-за вас нам по огородам в подштанниках пришлось ползти?! – возмутились эльфы. – Вот правду в деревне говорят: свяжешься с мельниковыми – без штанов уйдешь! Жадные вы!
– Вы еще суньтесь к моим сестренкам – и без подштанников уйдете! – в свою очередь озлился здоровяк.
– Ой, да больно оно надо! Да после этого мы туда вообще ни ногой!
– После чего – этого? – подозрительно спросил здоровяк.
– Да после всего этого… – туманно пояснил эльф, косясь на здоровенный мельников кулак.
– Так! Кончай дурдом! – решительно скомандовал подэпсара. – А я все удивлялся, чего это вестовые такие нервные! Десятник! Бери пару нижних чинов – и в сопровождение!
– К блицштурму? – нервно уточнил десятник. – После того как ихним наши по задницам напинали?
– Есть другой вариант? – хмуро осведомился Хист.
Десятник подумал… закаменел лицом и рявкнул:
– Гребло! Бате! Станковый арбалет на руки в походно-снаряженном положении – и в сопровождение!
Подэпсара недоуменно покосился на десятника, но ничего не сказал. В конце концов, десятнику виднее, чем сопровождение вооружать.
– Командир, засунь в сапог! – заботливо сказал долговязый Гребло и положил ему в руку парочку карманных стрелометов.
И они пошли с дружественным визитом.
Два эльфа накинули маски и все же увязались следом, мельников сын не отставал, продолжая собачиться с синеглазыми прохвостами.
– А кто это про нас славу пустил, что мы жадные? – невинно поинтересовался он, когда исчерпал запас угроз и оскорблений.
– А Санниэре, кажется! – коварно сообщил эльф.
– Врете же! – возрадовался мельников сын. – Санниэре сроду никого не оговорит! Он справедливый! Так, разве что зуб выбьет – да и то за дело! Правду в народе говорят про болтунов – брешут, как эльфы!
– Что, действительно говорят? Лестно, лестно…
– Эти, из блицштурма… они хоть живые остались? – безнадежно спросил Хист. – Там же с вами Дерстин всегда ходит, а у него кулак – что моя голова в шлеме.
– Не, Дерстина не было! – хохотнул мельников сын. – А жаль! Уж он бы за своих телочек!
– Что, блицштурма испугался?
– Дерстин никого не боится! – обиделся за дружка здоровяк. – Никого, вот разве что Санниэре!
– А почему? – искренне заинтересовался подэпсара. – Ведь он же подросток… в смысле, просто берхь?
– Поговаривают, что он… вроде бога, – осторожно сказал мельников сын. – Не сам бог, конечно, а так… воплощение… ходит, вроде как за справедливостью присматривает… может, даже и не воплощение, а так… просто… может, сын бога?
Эльф, идущий за спиной у Хиста, почему-то смущенно кашлянул.
– Да мы сами видели! – возбудился здоровяк. – Прижали их как-то с Яхой в овраге – так он нас чуть не убил! А ведь с нами и братья Собаки были, и Дерстин, и оглобля в телеге имелась! А он как даст, а мы как побежим – да вместе с оглоблей! А вы видали, какая там оглобля?! Да мы ею вот только что целую звезду блицштурма гоняли – и хоть бы трещинка на ней!
– Так вы их все же оглоблей?! – ахнул Хист. – А говорил, что просто пинали!
– Ну, поначалу-то, конечно, пинали, – смутился здоровяк. – Только Дерстина не было, честно! Он же еще раньше уехал, госпожу до тетки сопровождать!
– Оп-па! – даже остановились от изумления эльфы. – Интересно-то как!
– Какую госпожу? – не сразу понял Хист.
– Нашу госпожу! – терпеливо, как маленькому, пояснил мельников сын. – Которая у нас учительницей была! А Санниэре сказал Дерстину, чтоб тот бегом хватал сумку и охранял госпожу до самого теткиного порога и чтоб никому ни слова, так он как побежал и даже с нами толком не попрощался, так только, пару слов крикнул, чтоб не теряли его да чтоб трубу сберегли…