Хм-м…
Ну, раз женщина просила его положить её туда, и положить быстрее…
Может, это чем-то ей поможет? Скажем, избавиться от мук?
Но ведь она… Умерла. И, стало быть, больше ничего не чувствует.
Странная просьба. Не может ли так быть, что женщина, подозрительно худая и бледная — мумия? И её оживляют волшебной силой только для того, чтобы —?!..
Конан бережно поднял на руки почти невесомое, хрупкое и прозрачное, но очень стройное, тело. Отнёс в угол. Положил на мягкую подстилку, имевшуюся на дне оказавшегося весьма глубоким ящика. Нахмурился. Что-то он недоделал! Он чуял это.
А, крышка!
Он закрыл откинутую крышку. Крепившуюся, как ни странно, на петлях.
Вот. Теперь пусть покоится с миром эта несчастная! А он пока… Займётся минотавром!
Однако особенно много «заниматься» тварью не пришлось.
Сдохла чудовищная пародия на человека, даже не испытав перед смертью тех мук, которые, как полагал Конан, ей причитались бы по совести за её «подвиги»!
Однако осмотр монстра сказал киммерийцу о двух вещах. Во-первых, тварь эта тут состояла — явно в «начальниках». Потому что была вовсе не синей. А во-вторых, силы чудовищному монстру было не занимать: рельефные мускулы покрывали всё тело, а уж весил монстр раза в два больше, чем даже немаленький киммериец!
Собственно, о том, что эта тварь — вовсе не простой «подчинённый», или раб, Конану сказал не только цвет кожи тела чудища, но и здравые рассуждения. Рабы и слуги явно не имеют привилегии на секс! Извращённый, и наверняка даривший чудищу поистине неземное блаженство! Хотя бы — от созерцания и осознания мучений жертвы!
Стало быть — мозги-то у монстра точно были человеческие: животные не имеют привычки мучить своих собратьев!
Но может, это — сам чародей, принявший такой облик для особо утончённого издевательства над жертвой?! Потому что это как раз было бы в духе всех этих амбициозных и люто ненавидящих всех людей, «покорителей мира»!
Конан напрягся: его изощрённый слух уловил странный шум! Идущий не снаружи, из коридора замка, а прямо отсюда, изнутри комнаты!
Что это?!
Как ни странно звучит, но больше всего похоже на пошкрёбывания! Словно мышь скребётся у себя в норе! Только…
Только вот скребут — явно по внутренней части крышки саркофага!
Конан подошёл поближе к ящику. Точно: звуки идут отсюда!
Он аккуратно и тихо откинул крышку.
После чего невольно выпучил глаза: женщина оказалась жива! И она смотрела ему в глаза! Смотрела осознанно, и явно не испытывая больше чудовищной боли!
Более того: она казалась и вполне здоровой!
Рваная рана, имевшаяся до этого там, в промежности, и идущая почти до пупка, затянулась, словно её и не было! Чудеса!!!
Эх, ему бы такой саркофаг — сколько своих травм, ран и переломов, он мог бы вот так, шутя, за считанные минуты, вылечить!
Совладав с эмоциями, Конан уже без смущения (Женщина так и осталась абсолютно обнажённой!) посмотрел в огромные и очень выразительные глаза. Да и не только — в глаза. Сейчас, когда странный саркофаг «поработал» над ней, фигура выглядела поистине… Божественно!
Женщина улыбнулась ему. И ей явно было приятен тот восхищённый взгляд, которым Конан рассматривал её очаровательное миниатюрное тело!
Женщина заговорила на зингарском. Сказала вполголоса: тоже, стало быть, не хочет шуметь:
— Благодарю тебя, незнакомый мне пока, но безумно храбрый северный воин! За то, что убил чудовище. И отомстил за мои муки. И за то, что послушался! Я — Айлита.
Конан наконец пришёл в себя настолько, чтоб представиться. Тоже вполголоса:
— Я — Конан-киммериец. И я очень рад, что ты… Ожила!
Улыбка с лица Айлиты пропала. Она побледнела. Но затем взяла себя в руки.
Сказала:
— Ах, не напоминай мне об этом, Конан-киммериец. «Ожила»!.. Ты даже представить не можешь, через какие муки мне пришлось здесь пройти! И повторялись они снова и снова! Тысячу тысяч раз! Ведь проклятый саркофаг дарит своему хозяину, и его жертвам — фактическое бессмертие! Каждый раз возвращая молодость. И лечит любые раны!
— То есть, ты… Он — тебя!.. — задохнувшемуся Конану не хватало слов.
— Верно. Я умирала и умирала. Вернее — меня убивали и убивали. Тысячу тысяч раз! Когда ему надоедало играть со мной самому — он отдавал меня на растерзание своим… Своим рабам. Слугам. И любовался моими мучениями — мне казалось, он может любоваться ими — часами и сутками напролёт!
— Рабы и слуги, это… синие люди?
— Да. Они. А они — ещё хуже его! Холодные, скользкие, заниматься любым делом могут бесконечно — неживые ведь! А уж он старался сделать так, чтоб меня мучили подольше! И не только — вот так! — она опустила взгляд вниз, к своим ногам, — А и пытками!
Но теперь, надеюсь, всё позади. Ведь он — мёртв?
Конан поспешил уверить в этом свою собеседницу:
— Мертвее не бывает. Меч вошёл прямо в его поганое сердце!
— Это хорошо… — она сглотнула, затем села. Подала Конану руку, — Будь добр, помоги мне выбраться, Конан-киммериец.
Конан сделал это с большим удовольствием. Глядеть на грациозные, словно кошачьи, движения её тела, было… приятно. Если назвать это ощущение столь мягким словом.
Первым делом Айлита подошла к монстру. И даже опустилась перед ним на колени. Но не для поклонения, как на миг показалось было варвару. Женщина подсунула руку под чудовищную голову лежавшего на боку на постели чудища, и захлопнула его чудовищные челюсти. После чего другой рукой заткнула ноздри монстра.
Прошло с полминуты, монстр не проявил признаков жизни. Конан не без интереса наблюдал: он мог понять, что если кто-то мучает тебя долгие годы, ты, само-собой, захочешь лично убедиться, что этот мерзавец действительно сдох!
Облегчения в голосе Айлиты не заметить было невозможно:
— Хвала Мирте Пресветлому, эта тварь действительно мертва! А не прикидывается.
— Обижаешь, красавица. — Конан ухмыльнулся, — Неужели ты сомневаешься в способностях лучшего воина Ойкумены?!
— Прости, Конан. Но ведь я тебя не знаю! Я, кажется, провела здесь, да и в разных других его логовах, с этим поганым монстром целые века! Какой, кстати сейчас год?
Конан ответил. И сердце сжала волосатая стальная лапа: он увидел, как вытянулось лицо у красавицы:
— Сорок пять лет! Мирта! Наверняка все мои друзья и родные — мертвы!
— Но как же ты вытерпела такие поистине адские муки, и не… — Конан стыдливо умолк, чтоб не сказать грубость.
— Не спятила, ты хочешь спросить? — женщина дёрнула обнажённым изящным плечиком, — А я очень сильна. Нет, не телом, — она улыбнулась, заметив, что варвар вновь осматривает её тело, теперь уже с ироничной улыбкой, — А духом!
Меня учили и воспитывали лучшие мудрецы и воины отца.
— Но кто же твой отец?
— Георгий Тринадцатый. Король Луксории.
Про это чертовски отдалённое крохотное королевство Конан, конечно, слышал. Правда, теперь там правил Михаил Второй. Похоже, династия сменилась…
— Конан! Я же вижу по твоему лицу, что ты что-то знаешь об отце! И моей стране! Скажи, не бойся! Я не… испугаюсь, какой бы страшной правда ни была!
— Да, пожалуй, «испугать» тебя вообще невозможно, о прелестная и сильная духом Айлита. Но я знаю о твоём отце только понаслышке. Уж больно твоя родина далеко отсюда. Нет, кое-что, я, конечно, слышал. Сейчас у вас там правит Михаил Второй. Так что думаю, клан твоего отца отстранён от власти, и, скорее всего, уничтожен новым королём. Чтоб никто не претендовал на трон нового узурпатора!
— Не обязательно — узурпатора. Ведь у отца, кроме меня, не было детей.
— Вот как. Хм. Кстати. Извини, что спрашиваю. Но как ты вообще попала из такого далёка — сюда?! Да ещё и оказалась в лапах чёртова мага?
— А ничего сложного в этом нет. Он вполне официально приходил к моему отцу. Чтоб просить моей руки. Отец отказал — это я его попросила об этом. Потому что злобная и вредная физиономия этого чародея мне сразу не понравилась. (Ну, тут я оказалась права.) — она горько усмехнулась, — А дальше — всё как в сказке. Страшной.
Ночью чародей усыпил всех в замке отца, и меня в том числе. Очнулась я уже в его очередной резиденции — большом доме какого-то купца. В подвале. Прикованная к стене… Ну а потом…
Ты, впрочем, можешь прекрасно представить и сам всё, что было потом!
Конан кивнул:
— Могу. Ну а сейчас нам некогда особенно предаваться воспоминаниям и разговорам. И мы поступим так. Я поднимаю тебя на крышу. Затем спускаю на верёвке вниз, под стену замка. И ты бежишь и прячешься в лесу. А я… Пытаюсь добраться до чёртовых подвалов с драгоценностями и золотом! А после этого тоже бегу в лес. И нахожу тебя там. После чего мы тихо и мирно направляемся прочь отсюда. В ближайший город.
— Плохой план, Конан-киммериец! Забудь про сокровища!
— Это ещё почему?! — Конан не привык, чтоб женщина, пусть и принцесса, ему перечила.
— Во-первых, потому, что кому об этом знать, как ни мне! Нет в подвалах у чародея никаких сокровищ! Да и не нуждается он в них! Всё, что ему было нужно, из мебели там, или из одежды и оружия, он изготовлял прямо на месте. Где бы ни жил. А чего ему было лень изготовлять — вроде зерна, овощей, и мяса — просто доставляли его слуги! Отбирая у местных жителей!
Но кое-что в подвалах, конечно, есть. Его колдовские причиндалы: амулеты, свезённые со всего мира, всякие там «волшебные» чашки, посохи, кулончики. И, конечно, книги… А, ещё сосуды с разными реактивами и снадобьями, и тюки с колдовскими травами. Только вот не думаю, что всё это нужно тебе. Поскольку ты — вряд ли маг.
Ну а самое главное, почему тебе нельзя сразу идти куда бы то ни было — не забывай про его саркофаг! Ведь если мы всё вот так и оставим, его синие люди запросто положат туда его тело! И он снова оживёт!
— Бэл его задери! — Конан невольно запустил пятерню в волосы на затылке, почесав его, — Совсем я упустил из виду этот самый саркофаг! Да и с сокровищами… Тьфу!