Я зажмурилась, подавляя слезы, грозящие пролиться. Я давно перестала плакать. Только у леди хватало времени на то, чтобы жалеть себя. У меня такой роскоши не было. Я должна быть сильной. Ради сестры.
Я выдохнула с дрожью. Замерев, я дала усталости переполнить меня, потянуть ко сну. Воздух был холодным на моем лице.
Но вдруг стал теплым. Теплым, как дыхание.
Мои глаза открылись. Я ощущала мгновение тело надо мной, лицо в дюймах от моего. Впечатление было таким сильным, что я прижалась спиной к подушке, сунула одеяло в рот, чтобы не кричать.
Но… там ничего не было.
Я заморгала, глядя на потолок. Я досчитала до десяти, села ровнее и заставила себя оглядеться. Тонкая полоска лунного света проникала в окно, слабо озаряя комнату. Тени были густыми и темными, но… пустыми. Они точно были пустыми.
Я сглотнула.
— Глупости, — прошептала я, снова укрыла одеялом плечи, закрыла плотно глаза. Сердце все еще билось слишком быстро. Сон не скоро пришел ко мне. Но я устала, так что расслабилась и погрузилась в полудрему. Конечности были тяжелыми, не давали пошевелиться. Через пару мгновений я поддамся снам.
«Как тебя зовут?».
Шепот в моем ухе. Низкий, мрачный. Скорее ощущение, чем звук.
«Ты мне скажешь?».
Я нахмурилась, а потом открыла рот и прошептала:
— Валера.
«Валера».
Голос говорил медленно, словно пробовал мое имя на вкус.
«Рад знакомству, Валера».
Сердце пронзила дрожь, пробежала по всему телу. Я резко села в кровати, широко раскрыв глаза. Утренний свет лился в грязное окно, озаряя подоконник золотым сиянием. Птицы снаружи радостно пели, их почти заглушал стук в мою дверь.
— Валера! — кричал отец. — Валера, ленивая зараза, ты собираешься спать весь день? Поднимай свой зад и готовь мне завтрак!
2
Семь богов, я проспала! Я опоздаю на работу, если не поспешу, а госпожа Петрен не терпела девушке, которые появлялись хотя бы на секунды позже седьмого удара колокола.
— Иду, отец! — отозвалась я и выскочила из кровати. Схватив платье и чулки, я спешно надела их. Голос отца еще звенел в ушах, я расплела косу и сунула волосы под аккуратный белый чепчик. Я обулась, открывая дверь и выбегая в коридор, потеряла равновесие и чуть не врезалась в дальнюю стену. Я выпрямилась и поспешила по узкой лестнице к кухне.
Отец был там. Еще рычал и ругался. Он стоял опасно на скрипящем стуле, шарил рукой на балке под потолком. Я прошла в дверь, и его ладонь задела банку от меда, спрятанную там.
— Отец! — закричала я. Слишком поздно.
Банка накренилась, упала и ударила отца по лицу. Ревя ругательства, он упал на пол со звоном разбивающейся банки.
— Что за шум? — Бриэль появилась у моего локтя, заглянула в комнату. Она заметила отца, стонущего на полу, и захихикала. — Так ему и надо.
— Бриэль! — я строго посмотрела на сестру и поспешила к отцу. Он был в порядке. Как всегда. От него пахло алкоголем, и он перевернулся, ладони шарили среди осколков горшка. — Осторожно, отец, ты порежешься, — сказала я, схватила его за руку и попыталась отодвинуть ладонь.
— Слезь с меня, мелкая дрянь, — прорычал он невнятно. Я не успела его остановить, его ладонь опустилась на три медных спрелла, которые Бриэль спрятала в банке. Он крепко сжал их, сбросил мою ладонь со своей руки, сел и поднял их победоносно. — Думали спрятать от меня то, что мое по праву? Подумайте еще!
— У тебя кровь, отец, — спокойно сказала я. — Почему тебе не присесть, а я…
— По праву твое? — донесся голос Бриэль от порога. Почему она не могла держать язык за зубами? — Ты весь день гонялся за семилетними хитрецами? Ты хоть день работал в своей проклятой жизни?
— Бриэль! — я бросила взгляд на сестру. А потом упала на ладони, ведь отец грубо оттолкнул меня и встал. Я с воплем вскочила, пытаясь поймать его за руку и оттащи.
— Уважение, — голос отца гремел, как боевой клич, он сделал три больших шага к моей сестре. — Ты не знаешь… значение слова. Уважение. Но я тебя научу. Помни, девчонка!
Она была такой маленькой. Днем казалась еще меньше, чем прошлой ночью. Но она напрягла костлявое тело под пылом гнева отца, словно солдат, столкнувшийся с легионами фейри. Отец отвел руку, сжал кулак с монетами крепче.
— Нет, отец! — я поймала его за запястье и потянула вниз. — Она не хотела зла. Прошу, отдай мне деньги. Я сбегаю и куплю нам яиц…
Боль взорвалась в моем виске. Я подняла ладонь к лицу, подавив крик, подступивший к горлу. Удар лишь задел меня, отец был еще пьян, чтобы целиться метко. Но сила в его руке отбросила меня, и я ударилась бедром об край кухонного стола. Я согнулась, искры сверкали перед глазами вместе со вспышками тьмы. Я прижала ладонь к столу, чтобы не упасть.
— Вали! — пронзительный голос Бриэль ударил меня по ушам. Она была на грани слез. — Вали, ты в порядке?
— Я… в порядке, — я убрала ладонь от головы, посмотрела на комнату сквозь тускнеющие искры. Дверь кухни была открыта. Отец уже ушел. В ближайшую таверну, это точно, если хоть одна была открыта в это время.
Я покачала головой и посмотрела на лицо Бриэль, полное тревоги и гнева. Она нежно коснулась моей головы, и я скривилась.
— Прости! — быстро сказала она и оскалилась. — Я убью его, — прорычала она. — Клянусь луком Танил, я убью его в один из таких дней.
Вздохнув, я обвила ее рукой и притянула ближе. Ее яркая голова прижалась под моим подбородком, ее тело дрожало от силы гнева. Я закрыла глаза, желая защитить ее от этих чувств, как обычно защищала ее от ударов отца.
— Он того не стоит, — прошептала я.
— Как только он перестанет избивать нас, он бросит нас голодать на улицы! — Бриэль крепко обняла меня. — Я ненавижу его.
— Не говори так. Не ненавидь его, — слезы подступили, но я подавила их. Бриэль не нужны были мои слезы, ей нужна была моя сила. — Твоя ненависть только отравляет тебя, милая. Это не трогает его.
Громкое шмыганье. Бриэль отодвинулась. Ее глаза ярко блестели, и выражение лица было мрачным. Я такой ее еще не видела. Я заметила тень женщины, какой она быстро становилась, и видение пугало меня.
— Я опоздаю на работу, — сказала она.
— И я, — я сняла свой выцветший голубой плащ с крючка у двери и передала чуть менее выцветший зеленый Бриэль. — Идем. Я попробую уговорить госпожу Петрен заплатить мне на день раньше. Я принесу обед к Трисди во время своего перерыва. Ладно?
Бриэль надела капюшон плаща поверх короны из кос, кивнула без слов. Я обвила рукой ее худые плечи и вывела ее в заднюю дверь. Я не знала, почему заперла дверь за нами. В доме не осталось ничего, стоящего внимания вора. Может, мне нравилось ощущение контроля, хоть и ложное.
Я сунула ключ в карман платья, повернулась к задней калитке и застыла.
— Что такое? — Бриэль посмотрела на меня, потом проследила за моим взглядом. — О! — охнула она.
Приземистая фигура стояла у калитки, опираясь на кривой посох. Ее платье было из заплаток разных цветов и стиля, и от его вида мою кожу покалывало. Черная островерхая шляпа венчала ее седые торчащие волосы. Я едва могла различить лицо под широкими полями шляпы. Блестящие глаза на морщинистом лице смотрели на нас с интересом.
Матушка Улла. Ведьма района. Я знала ее, хоть мы никогда не общались больше пары вежливых слов, если пересекались.
— Чего ей, черт побери, нужно? — буркнула Бриэль.
— Язык! — рявкнула я, ткнув локтем в ее ребра. — Она, наверное, остановилась перевести дыхание. Она довольно старая. Не пялься!
— Она не такая старая, — буркнула Бриэль, но позволила отвести ее по узкой тропе к калитке. Она потянула меня за руку, когда мы приблизились к ведьме, но я подняла голову выше, расправила плечи и выдавила вежливую улыбку. Голова болела там, где попал отец, но я игнорировала это.
— Доброе утро, матушка Улла, — сказала я. — Я могу помочь? Мы с сестрой уходим, но если вам нужно место для отдыха, я впущу вас на кухню. Там еще есть хворост, и…
Старушка громко кашлянула и сплюнула, я от неожиданности чуть не взвизгнула. Слюна упала на землю перед моими ногами. Я отпрянула на полшага.
— Кошмар! — прошипела Бриэль, и я ущипнула ее за руку.
Матушка Улла склонила голову, открыв один глаз чуть шире другого, морщины раздвинулись, пропуская голубой блеск. Она посмотрела на меня, открыла рот, показывая три крепких белых зуба, оставшихся от яростного оскала.
— Итак, — она указала дрожащим пальцем на мой нос. — Что ты затеяла, девица?
Я нахмурилась, было не по себе от холодного взгляда. Я ощущала, как ускользали минуты. Колокол скоро прозвонит семь раз, и если я не поспешу, столкнусь с гневом госпожи Петрен.
— Простите, матушка, но я не знаю, о чем вы…
— Вокруг этого дома магия, — ведьма махнула посохом. — Сильная магия. Вы играли с чарами, девицы? — один видимый глаз посмотрел на Бриэль и снова повернулся ко мне.
— Чары? — я покачала головой. Мне говорили, что в нашей крови была магия со стороны семьи матери. Отец, когда был общительным, рассказывал, что мама была дочерью ведьмы, которая всю жизнь держала ее в башне. Когда отец спас ее и нес, наша бабушка прокляла его, и все богатство нашей когда-то великой семьи пропало, как золото фейри.
Я знала девушек, которые пытались колдовать в полнолуние. Любовные зелья, чары красоты и прочее. Но нам с Бриэль запрещали даже думать о магии. Она уже принесла нашей семье много боли.
— Нет, матушка Улла, — я старалась звучать вежливо. — Тут не было магии.
— Хмф, — ведьма громко чмокнула губой об зуб и скользнула длинными пальцами по посоху. — Не думай, что я не знаю свое дело. Если я говорю, что тут магия, то она тут есть.
Я робко опустила голову.
— Конечно, — не хватало еще оскорбить ведьму. — Я просто имела в виду, что мы с моей сестрой не творили магию. Если простите, нам пора бежать.
— Хмф, — снова фыркнула ведьма, но отошла от калитки, выпуская нас. Бриэль тихо смотрела на нее, широко раскрыв глаза, и ведьма скорчила ей гримасу, заставив ее вздрогнуть. — Идите, — махнула она рукой. — Убирайтесь отсюда.