Он завершил контракт с черепахами и был полностью свободен.
Исса поднял все документы, провел масштабное расследование. Мы пытались найти виновного, того, с кем был конфликт, кто пошел бы на убийство Адама. Да такое наглое, бессовестное, открытое убийство! Во время поисков пострадали люди, Савелий в какой-то момент сам чуть умом не тронулся.
Мы так по Адаму скучаем. Столько месяцев как в тумане.
Этот Северянин — воплощение успешного бизнесмена. Ухоженный, уверенный, будто сошедший с обложки журнала. Люди, которые предали любимых, так себя не ведут.
Едва уловимым движением он кладет бусины в карман брюк, и меня словно парализует. Я не могу найти его поступку логическое объяснение и, не в силах справиться с новыми отголосками безумия, стремительно выхожу на балкон.
Еще бы минута… Пара мгновений, и я бы подошла к Северянину с вопросом, после чего вновь стала всеобщим посмешищем.
Похоже, я действительно теряю рассудок. Слезы жгут глаза, нос щиплет. Я быстро тру его и сжимаю виски. До боли сжимаю.
Адам, мой хороший, я любила тебя всей душой, любила так, как никогда никого не полюблю. Иногда думаю, что я выжила только ради наших детей, и я знаю, что ты за мной присматриваешь с неба. Что ты пусть не рядом, но навсегда в моем сердце.
На плечи падает пиджак. Я резко оборачиваюсь и вижу взволнованного Ростислава.
— Ты с ума сошла? — говорит он, имея в виду, что выскочила на улицу без одежды.
И я киваю.
— Кажется, да, — улыбаюсь натянуто. — Тебя долго не было, я случайно порвала четки, и все на меня посмотрели. Стыд и срам.
Я прижимаюсь к его груди — теплой, родной. К груди живого человека, настоящего, дышащего. Не призрака, чье присутствие лишь кровь холодит и вгоняет в отчаяние.
Хватит с меня призраков.
— Ты просто устала. Поехали домой, а? Оставим этого инвестора с его планами и амбициями. Попробуем еще раз позже. Погоди, это что у тебя?
Ростислав поднимает мою ладонь, и я тут же ощущаю пульсацию раны — порезалась ниткой, видимо. Крови немного, но она все же стекает несколькими каплями.
— Ну вот, — вздыхаю. — Прости, я растяпа.
— Пойдем поищем медкабинет.
— Они подумают, что я странная.
— Ну и пусть думают.
Нехотя отрываюсь от мужа, и мы возвращаемся в зал. Находим администратора, а потом и медкабинет, где мне обрабатывают рану перекисью и перевязывают бинтом. Боль усиливается по нарастающей. Это ж сколько в моей крови было адреналина, что я не сразу ее почувствовала?
Что-то не то. У меня дети, так страшно за них, что обещаю себе обратиться к психиатру. Возможно, какие-то таблетки мне помогут.
Дверь в медкабинет открывается, мы оборачиваемся и видим Северянина. Он на мгновение застывает, я отвожу глаза, чтобы не усугублять подступающее безумие.
— Добрый вечер. У вас все в порядке? Может быть, нужна помощь? — говорит Давид Сергеевич голосом Адама, но без малейшего южного акцента, к которому я привыкла настолько, что уже и не замечала. — Я могу вызвать скорую или попросить водителя отвезти в больницу.
Чистейший русский язык. Другие интонации. Чуть более резкое произношение.
— Рада, ты как? Может, доедем до больницы? — спрашивает муж.
— Зачем? Кровь остановили, болит несильно. Потерплю.
— Уверена?
— Да брось, бывало и хуже.
Ростислав задерживает взгляд на мне, будто читая мысли, затем поворачивается к Северянину. Первым протягивает руку.
— Ростислав Чернов. А это моя жена, Рада Филатова.
— Давид Литвинов. — Северянин отвечает на рукопожатие. Цвет его глаз — карий. — Официанты собрали бусины. Позвольте, я восстановлю четки и пришлю вам. Мне показалось… — он пожимает плечами, будто мешкая, — они вам дороги.
Моргаю пару раз.
Ни намека на южный акцент. Успокойся, психичка.
Литвинов списал мой ужас на огорчение из-за четок. Они и правда дороги мне как воспоминание о призраке. Беру себя в руки и произношу с улыбкой:
— Спасибо, будет очень любезно с вашей стороны.
Наши глаза снова встречаются, и в его — как будто мелькает тень.
— Рада Филатова, — повторяет он, словно смакуя слова. — Знакомое имя.
— Мы вообще-то приехали на этот форум ради встречи с вами, — говорит Ростислав запросто. Как обычно уверенно и спокойно. — Моя жена владеет отелем «Залив Свободы» на лимане, ваш менеджер несколько раз связывался с ней по поводу продажи.
— Точно. Я планирую расширить свой бизнес и интересуюсь всеми вариантами.
— Немного? — переспрашиваю. — Да вы скупили половину побережья!
— Это пока, — замечает Северянин со смешком. — В планах все побережье.
Вот как.
— Получается, у меня нет выбора? — пожимаю плечами я с вежливой улыбкой.
— Я не могу сказать раненой женщине, что у нее нет выбора, — парирует он, и я вспыхиваю от неловкости.
— Этот отель что-то вроде семейного наследия, — поясняет Ростислав, — Рада не может отдать его незнакомому человеку. Возможно, сейчас вы не поймете, но это важно.
— Почему же не пойму? У меня тоже есть небольшая сеть отелей у моря, пусть и холодного, — с улыбкой отвечает Литвинов. — И мое отношение к ним абсолютно такое же.
Небольшая сеть отелей. Да он скромник, однако.
— Прекрасно, — произношу я. — Было бы крайне нежелательно, чтобы мой уютный уголок превратился в очередной шаблонный комплекс уровня три звезды.
— Почему бы вам не приехать ко мне на север на несколько дней? Посмотрите все своими глазами, оцените, а уже потом примете решение, — предлагает Северянин, доставая визитку и протягивая ее Ростиславу. — Разумеется, все бесплатно. Я предельно серьезно отношусь к бизнесу.
Дверь открывается, и в кабинет заглядывает девушка, его спутница.
— Венера, я уже иду, — откликается он тепло. — У нас тут небольшой деловой разговор.
— Здравствуйте, — говорит Венера. — Извините, а можно вопрос не в тему? В каком отеле вы остановились? Он хороший? — Она сдвигает брови домиком. — У нас с гостиницей полный хаос.
Глава 7
— Все-таки хочешь переехать? — слегка улыбается Северянин. — Серьезно?
— Я не могу там спать! — Венера бросает быстрый взгляд на нас, словно проверяя, не сочли ли мы ее слова капризом. — Стены картонные, слышен каждый шаг соседей. Я к такому не привыкла.
Ростислав называет наш отель, отмечает, что тот вполне приличный и находится недалеко. Венера обещает посмотреть отзывы, благодарит за знакомство и выходит в коридор. Вслед за ней прощается и Давид Сергеевич.
Когда он идет к двери, я жадно разглядываю фигуру. Все не так. Не те плечи, не та тяжесть в движениях. Северянин не убивал и не убивался на ринге. Обычный такой бизнесмен, который, полагаю, трижды в неделю поднимает железки в зале под надзором персонального тренера.
— Ну что, — тянет Ростислав, едва мы остаемся одни, — вроде бы все прошло неплохо. Он подает мне руку и помогает подняться. — Не считая того, что этот Давид пытался с тобой флиртовать.
— А. Что? — Я улыбаюсь, когда доходит смысл услышанного. — Ты шутишь?
— «Я не могу сказать раненой женщине, что у нее нет выбора». — Ростислав закатывает глаза. — Черт, ну хоть бы кто-то свечи зажег и на скрипке заиграл для атмосферы! — Он оглядывается.
Смеюсь! И правда, прозвучало странно.
Увидев, что я повеселела, Ростик продолжает накидывать:
— Не согласитесь ли, прекрасная леди, пожить в моем отеле, желательно без мужа? Для него, увы, номеров нет. О, если вы все же приедете, то я мало того, что оплачу веселье, так еще и лично блинчики утром напеку. В постель.
Он всегда очень забавно меня ревнует. Можно подумать, он не единственный из живых мужчин, кто не вызывает у меня отвращение.
— Перестань. У него есть невеста. Между прочим, очень красивая девушка.
— Это ты перестань быть такой красивой.
Мы целуемся, и мне становится спокойнее.
— В любом случае я прихвачу с собой пару крикливых младенцев. Которые, кстати, к блинам относятся положительно.
— Взбодрим его отель. Если там есть детские комнаты, надо их уничтожить.
— Точно. Это по нашей части!
Утром я обычно сама занимаюсь детьми. Повседневные процедуры, завтрак — это семейный ритуал, да и Наде нужен отдых.
Глаза открываю за секунду до того, как Рома начинает пищать, и улыбаюсь. Мальчики просыпаются в хорошем настроении. Быстро забираю их и выношу из спальни, притворяю дверь, давая Ростику поспать еще немного.
Ловко меняю подгузники, переодеваю красавцев из пижам в теплую одежду. За окном — удручающая серость. Интересно, можно ли за пару дней впасть в депрессию от нехватки витамина Д?
На завтрак мы спускаемся первыми. Это к лучшему: никто не будет отвлекать мальчишек от еды.
Усадив их в детские кресла, я готовлю бутылочки и параллельно набираю Савелия.
— Привет, рыба моя, ты рано сегодня, — говорит он, запыхавшись.
— Куда бежишь?
— За хлебом на завтрак.
Я закатываю глаза. Шутник, блин. Вероятно, он разогревается на дорожке в зале. Ладно, какой вопрос, такой и ответ.
Задумываюсь, как бы так построить предложение, чтобы Исса не бросил трубку немедленно.
Он вещает о земле, которую я выставила на продажу. Я слушаю, слушаю… А потом говорю:
— Спасибо. Савелий… как думаешь, у Адама мог быть брат?
Пауза. Сердце тут же разгоняется, стучит, как молоток.
— А что?
— Обещай не бросать трубку.
— Ептвоюмать, Рада… — Савелий тяжело выдыхает. — Ну сколько можно?
Сердце тук-тук-тук. Вспыхиваю как спичка и тут же догораю. Ладони чешутся от волнения. Есть секунд пять, прежде чем он разозлится, поэтому начинаю тараторить:
— Теперь я абсолютно уверена, это не мираж. Помнишь того Северянина, Давида Литвинова? Господи, он просто копия внешне. Нет, я понимаю, что это не может быть он. Никак не может.
— Умница. Хоть на этом спасибо.
Черт. Вдох-выдох.
— Я сейчас в Москве, встречалась с Литвиновым лично по поводу продажи отеля.