— Сейчас расплачусь, и отправляемся по магазинам, — из–за стола внезапно поднимается Клемондский. — А затем ты отправляешься на учебу, Кларисса.
— Конечно, братик, как скажешь, — говорит она, чуть надув губы.
Н–да, скользкая девица, Артур не такой, и я этому рада.
— Но как ты будешь рассчитываться? — спрашиваю обеспокоенно.
Ведь монеты у меня, да и их едва ли хватит на все. Не подумала я вчера об этом, а следовало.
— Не переживай, здесь достаточно записать на мой счет, а затем распорядиться в банке об оплате, — он сжимает мое запястье и уходит.
— Кстати, Артур наверняка составит брачный контракт, так что много забрать себе ты не сможешь, если решишь уйти, имей ввиду, — произносит Кларисса будничным тоном, а я с трудом подавляю в себе желание стукнуть ее чем–нибудь.
Глава 18
Я думала, этот день никогда не закончится. Клариссы слишком много в нем, и я безумно рада, что мы наконец–то подъезжаем к пансионату благородных девиц, который явно не справляется со своей воспитательной задачей. На самом деле они растят не благородных леди, а изворотливых хитрых стерв. Домашнее обучение не воспитает этих черт. Не у всех, по крайней мере.
— До встречи, Артур, Грейс, — Кларисса обнимает нас по очереди. — Жду от тебя подробное письмо с описанием самочувствия, мне все любопытно, — шепчет она мне, подмигивая, и только потом покидает нас, катя чемодан с новыми нарядами за собой.
Мы с Клемондским возвращаемся в карету, а я все не могу расслабиться, прямо физически чувствую, какое ужасное выражение лица застыло у меня и никак не меняется на доброжелательное.
— Ты выглядишь напряженной, все нормально? — спрашивает герцог, пристально смотря на меня.
В первую секунду я собираюсь солгать, сказать, что просто устала, но потом останавливаю себя. Какого черта я должна утаивать от него что–то, мы не настоящие жених и невеста, как и версия Клариссы о моем злостном плане охмурении ее брата не является правдой. Так к чему держать в себе? Пусть он и решает проблему, ведь косвенно она получилась из–за него, не предупреждает об особенностях своих родственников — получает сюрпризы.
— Твоя сестра решила, что я беременна, и что я охмурила тебя. По ее версии я буквально поставила тебя в такое положение, при котором остался лишь один выход — обручиться со мной, — произношу бесстрастным тоном.
Герцог же, в это время спокойно пьющий воду, буквально давится жидкостью и начинает лихорадочно кашлять.
— Прости, — хлопаю его по спине, — стоило подождать, пока ты поставишь бокал обратно в корзину. Просто ты спросил, а я решила, что не обязана утаивать в себе информацию, как настоящая невеста.
— А настоящим невестам положено лгать? — он хмурится, вмиг прекращая кашлять.
— Не совсем, — пожимаю плечами, — скорее утаивать и беречь своих женихов.
— Что ж, — Клемондский выпрямляется и одергивает рубашку, полностью приходя в себя, — в таком случае, я рад, что у нас не такие отношения.
— Да, — киваю, — ведь Кларисса не единственная, кто может подумать про беременность. Ах да, она еще сказала, что я могу не рассчитывать на приличные отступные, если мы с тобой расстанемся, так как ты заключишь со мной брачный контракт. Ребенка, я полагаю, ты тоже заберешь, это было бы логично, — киваю сама себе.
Герцог сидит некоторое время и молчит пораженный.
— Именно поэтому я всегда хотел брата, — произносит наконец, — с вами, женщинами, ужасно трудно. Какого ребенка, Грейс? Я о чем–то не знаю?
— Что? — мгновенно вспыхиваю. — Конечно, нет! Я берегу свою честь! А вот насчет Клариссы на твоем месте я не была бы столь уверена.
— Вы уже кляузничаете друг на друга, одно слово — женщины! — восклицает он, укоризненно качая головой.
— Артур, мне не пятнадцать лет, чтобы кляузничать, — чопорно заявляю, выпрямляясь, — уже начинаю жалеть, что решила откровенно рассказать тебе обо всем, ты все равно искажаешь мои слова. А ведь домыслы Клариссы возникли не в последнюю очередь из–за тебя!
— Меня? А я тут при чем? Я с вами двумя никаких детей не обсуждал!
— Но ты со мной и сестру свою не обсуждал! Не говорил, чего от нее ожидать и как лучше вести себя, — горячо возмущаюсь.
— Но я ведь заказал тебя искреннюю, забыла? — ухмыляется он вдруг, откидываясь на спинку. — Вот потому и не обсуждал, чтобы ты поступала именно так, как Грейс Дебуа, а не как придуманная личность.
Смотрю на Клемондского и осознаю, что не так они с Клариссой и непохожи. Да и она сама говорила, что он просто действует тоньше.
— Свою фамилию я ей тоже сообщила, — произношу бесстрастно, отворачиваясь к окну, — меня покоробило суждение, что я недостаточно хороша для тебя.
— И я очень этому рад, — снова ухмыляется Артур, а я не понимаю, что его радует, — в смысле, что фамилию сообщила. Ты идеальная невеста для меня. Подремли пока, мы едем в поместье. Там тебе снова предстоит быть собой, теперь уже с моей матушкой.
Пораженная, поворачиваюсь к герцогу, а он все так и сидит с довольным лицом. Тогда я, оскорбленная, снова отворачиваюсь к окну, и лишь напоминание об авансе заставляет остаться на месте, а не требовать сиюминутно остановить карету, дабы я прекратила участвовать в этом фарсе.
Глава 19
Удивительно, но я–таки задремываю. Хотя твердо намеревалась этого не делать, все же к герцогу мой кредит доверия резко снизился. С другой стороны, отдыхать нужно, как справедливо рассудил мой мудрый организм, отключив от реальности. Да и не бросил меня герцог в речных потоках, следовательно, за свою жизнь рядом с ним точно можно быть спокойной. Если что, дева с драконом поможет.
А что касается моральной и эмоциональной составляющей — так мне полезно спуститься с небес на землю. Я здесь работаю, а не на самом деле замуж выхожу. Принимая решение заниматься тем, чем я занимаюсь, я прекрасно понимала, что скорее всего настоящая замужняя жизнь минует меня.
И ничего страшного! Зато я буду богатой и независимой. Вернее, я уже богатая и независимая, остается всего один сложный заказ, и можно будет прикрывать лавочку, путешествовать, не таясь, под собственным именем, и пусть только попробуют что–то сказать мне родители! Да и они фактически лишь сейчас в опасной близости, в обычное время мы очень далеко друг от друга, а они вечно заняты своим поместьем, поругать дочь за тридевять земель точно не отправятся, скорее открестятся перед соседями, что, мол, это не я, а выскочка–однофамилица ведет неподобающе интересный для леди образ жизни.
А одиночества я никогда не боялась. В конце концов, я всегда думала об усыновлении сироты. И семья у меня будет в этом случае, если внутренние женские звоночки потребуют, и доброе дело сделаю, и опять–таки независимой останусь! Мужа–то не нужно заводить.
В общем, прибываю я в поместье герцога в крайне приподнятом и спокойном расположении духа. Единственное, что категорически запрещаю себе делать — это рассуждать о причинах перемены настроения Клемондского. Помимо того, что он мой клиент и мужчина, он еще и крайне влиятельный в королевстве человек, таким по статусу положено быть немилыми и капризными, как бы с двойным дном.
— Вижу, ты повеселела, — произносит Артур, едва я открываю глаза, — мы как раз подъезжаем.
— Зато ты помрачнел, близость родных стен не радует? — спрашиваю, мило хлопая глазками.
— Нет, — отвечает он коротко, отворачиваясь к окну.
Кажется, он действительно не в духе, даже не ерничает в ответ.
— У тебя, здесь красиво, — говорю, тоже выглядывая на улицу, — ухоженно, словно лес с кустарниками высажен вручную.
— Частично так и было. Мои предки те еще перфекционисты, особенно женщины, — говорит Клемондский все тем же упавшим голосом.
— Перфекционизм — не всегда плохо, — произношу дипломатично, — красоту создает, — машу рукой на окно. — Вот в отношения между людьми уже сложнее похвалить эту черту, все зависит от того, насколько ярко она выражена.
— У моей матери очень ярко. Отец тоже тот еще недостижимый идеал, но с ним легче, его интересует лишь служба, которая у нас с ним, к счастью, практически не пересекается.
Такие семейные подробности от герцога я слышу впервые. Но быстро одергиваю себя от едкого комментария по этому поводу. Невооруженным глазом видно, что он подавлен от предстоящей встречи с родственниками, и тут я, как хороший специалист, должна поддержать, расслабить, настроить на нужный лад, а не подшучивать.
— Уверена, все не настолько плохо, — начинаю оптимистично, — твою сестру ведь мама приняла, значит, не такая она и строгая.
— Потому и приняла, чтобы выглядеть еще более идеальной в глазах общества, а заодно и Клариссу воспитать подобающе, а не как придется. Впрочем, тут мы все терпим провал.
— Да, есть такое дело, — тяну, позабыв о своей миссии, — твоя сестра — та еще штучка. Ой, прости, я не это имела ввиду, — поздно спохватываюсь.
— Да нет, — возражает Клемондский, — именно это. Но ты подняла мне настроение, спасибо! — заканчивает он вмиг повеселевшим голосом.
Не совсем понимаю, что я такого особенного сделала, тем не менее, мне хватает ума промолчать. Довольный клиент лучше угрюмого.
— Рада, что помогла, — вежливо улыбаюсь, — это моя работа.
— Нет, милая, — произносит герцог, пересаживаясь на мою сторону кареты, — это теперь не работа твоя, а жизнь!
Тут мы внезапно останавливаемся, не успеваю, ответить, как дверь кареты открывается, а Клемондский уже подталкивает меня на выход, обнимая за талию и нарушая все мыслимые и немыслимые границы личного пространства.
Солнце давно село, но, как и дорога чуть ранее, поместье щедро освещено. В итоге меня буквально ослепляет обилие света, на миг отвлекая от основной проблемы — кучи людей, встречающих нас и со счастливыми улыбками скандирующими наши с герцогом имена.
Им бы кричать немного погромче, и в поместье моих родителей точно узнают, где находится их дочь.