Двор, полностью замощённый таким же безупречно гладким камнем, как и подъездная дорога, выглядел абсолютно пустым. Куда скрылся всадник, Николетт не заметила. Кто это был? Слуга, посыльный, а может, сам хозяин? Она не успела его толком разглядеть – слишком быстро он возник и исчез.
Николетт направилась к входу в замок. Резные двери в два человеческих роста оказались закрытыми и, подобно воротам, распахиваться сами по себе не спешили. Николетт догадалась, что нужно подёргать свисающую сверху цепь. Какой-то механизм там, за дверью, пришёл в движение – слышно было довольно мелодичный бой колокола. Однако больше ничего не происходило. Дороти успела уже начать ворчать, что не стоило ехать в этот мрачный замок, а лучше было бы спокойно дожидаться смотрин в генеральском имении, где дворецким, наверняка, работает холостой импозантный мужчина приятной наружности. Она так разошлась, что когда дверь, наконец-то, открылась, первой её фразой, произнесённой в адрес человека, встречающего у порога было:
– Сударь, извольте объяснить, почему заставили мою госпожу так долго ждать?!
«Сударь» – высокий худощавый мужчина, около сорока, в безупречно элегантной ливрее дворецкого, на удивление спокойно выслушал тираду Дороти.
– Чем могу служить? – произнёс с флегматичной напыщенностью.
Но флегматичным он оставался ровно до тех пор, пока Дороти не включила свой фирменный взгляд глубоко незамужней женщины, который не мог выдержать ни один мужчина. Обладатель безупречной ливреи исключением не стал. Он странно покосился на пышный лиф Дороти, нервно сглотнул и переместил глаза куда-то вдаль. Только после этого на его лицо вернулась чопорная невозмутимость.
– Николетт Огюстье, – представилась Николетт, – младшая дочь господина Огюстье. Хотела бы видеть лорда Теодора.
– Позвольте узнать, по какому вопросу, – осведомился дворецкий, тщательно избегая взгляда Дороти.
– По объявлению. Я слышала, ему нужен писарь.
– Вы имеете в виду то объявление, где говорилось о мужчине средних лет? – дворецкий приподнял бровь.
Было ли это изумление или ирония, Николетт разглядеть не успела, потому как именно в этот момент Дороти расправила плечи и чуть подалась вперёд. Её волнообразные телодвижения заставили дворецкого вновь невольно соскользнуть взглядом на обтянутые пёстрым материалом формы. Вторая его бровь последовала примеру первой – тоже приподнялась. В судорожной попытке вернуть лицу невозмутимость, он икнул и поспешил развернуться спиной.
– Следуйте за мной.
Чинной степенной походкой, какой обладают только самые вышколенные дворецкие, он провёл Николетт и Дороти через просторный холл в гостиную.
– Ожидайте, – кивнул на кресла у камина. – Я осведомлюсь, сможет ли лорд Теодор вас принять.
Николетт опустилась в кресло и восхищённо обвела комнату взглядом. Кругом красное благородное дерево, дорогое стекло с изысканной гравировкой, мягкая мебель драпирована самосветящимися восточными шелками. Внутреннее убранство замка совсем не производило того мрачного впечатления, которое создавалось снаружи. Хотя всё равно тут царил какой-то уж слишком мужской порядок, не то что в доме папеньки, в особенности, когда все сёстры Николетт ещё жили там.
Дворецкий не возвращался довольно долго. Николетт уже начала беспокоиться, что лорд Теодор отказался её принять. Такой же узколобый, как и все мужчины! Лучше останется совсем без писаря, чем примет на работу юную леди? Ещё и Дороти масла в огонь подливала – ворчала, что у такого нерасторопного чопорного сухаря-дворецкого и господин соответствующий. Надежда уже почти совсем растаяла, когда в гостиную зашёл тот, о ком только что так нелестно отзывалась служанка.
– Лорд Теодор готов уделить вам время. Прошу вас, госпожа Николетт, следуйте за мной, – глядя поверх голов гостий, произнёс он.
Перед тем, как Николетт поднялась, Дороти успела ей шепнуть:
– Госпожа, узнайте у лорда, холост ли его дворецкий.
Николетт оставалось лишь улыбнуться и закатить глаза – только этой заботы ей не хватало.
Глава 5. Женская логика
Глава 5. Женская логика
Николетт ступала вслед за чопорным дворецким, полная решимости добиться от хозяина замка должности писаря, каким бы прескверным лорд не оказался. Конечно, волнение пыталось пробиться наружу дрожью в руках, но Николетт мужественно его подавляла. Тифани, самая старшая из сестёр, которая, к ужасу папеньки, с детства увлекалась фехтованием, научила младшую нескольким приёмам. Нет, не тому, как орудовать шпагой (хотя именно в эту минуту Николетт не отказалась бы от умения владеть холодным оружием), а тому, как построить поединок с более сильным противником, чтобы выйти победителем. Усыпить бдительность и сразить неожиданным ударом. А если это не сработает, всегда можно взять неприятеля измором.
Дворецкий остановился возле одной из дверей. Открыл её и жестом пригласил входить.
– Леди Николетт Огюстье, милорд, – произнёс он, обращаясь к дверному проёму.
Стало понятно, что заходить внутрь Николетт придётся одной. Как только она переступила порог комнаты, дворецкий прикрыл за ней дверь и, судя по шагам, удалился.
Она осмотрелась. Стеллажи с ровными рядами книг, массивный письменный стол, пара аскетичных кресел и небольшая софа – по всему видно, рабочий кабинет. Место за письменным столом пустовало. Хозяин кабинета стоял у окна, лицом к вечернему виду на внутренний двор замка и, соответственно, спиной к гостье. А что Николетт хотела от лорда с прескверным характером? Не зря же про него гуляют все эти слухи, да и сегодняшний попутчик, который лично знаком с Теодором, предупреждал, что человек он малоприятный.
Николетт сделала несколько шагов вперёд, но хозяин замка остался неподвижным. Она ощутила, что волнение начинает сбивать сердечный ритм. Остаться один на один с этим мрачным зловеще молчащим лордом – да тут недолго впасть в панику. Но, как учила Тифани, паника в любом бою – это самый верный путь к поражению. Поэтому Николетт безжалостно подавила трепет и решила начинать действовать. Раз «гостеприимный» хозяин молчит, то говорить будет она.
– Добрый вечер, милорд, – поздоровалась Николетт со спиной. – Слышала, что вам нужен писарь.
Спина никак не прореагировала, поэтому Николетт продолжила.
– Лучшего писаря, чем я, вам, милорд, не найти, – сразу пошла в атаку. – Пусть я не владею скорописью, но зато у меня великолепная каллиграфия. Кроме того, я унаследовала редкий талант – могу читать древние магические тайнописи и владею руническим письмом.
Лорд продолжал молчать, и Николетт совсем осмелела. Ей даже стало казаться, что не такой уж у него и скверный характер. Ведь не перебивает. Да и на внешний вид вполне приятен, по крайней мере, со спины. Широкие мужественные плечи, обтянутые чёрным бархатом камзола, мощные ноги в модных по нынешним временам бриджах, высокие кожаные ботинки… Что-то в этих ботинках насторожило Николетт. Но она отмахнулась от мысли, которую никак не могла ухватить, чтобы продолжить перечисление своих достоинств.
– Я знакома с азами математики. Последний год вела в поместье папеньки домовую книгу – расходы, доходы.
Сказать по правде в книге приходилось отмечать в основном расходы. Графа с доходами оставалась практически пустой. Но если удастся получить работу, то в бюджете семейства Огюстье станет хотя бы одной расходной статьёй меньше – на содержание Николетт.
Лорд Теодор не высказал ни малейшего сомнения в математических талантах гостьи. Впрочем, он пока, вообще, ничего не высказал. И у Николетт с каждой минутой крепла уверенность, что хозяин замка близок к тому, чтобы взять её на работу. И почему слухи приписывают ему несносность? Молчаливый – ещё не значит, что заносчивый, напыщенный и узколобый. Он наверняка не разделяет расхожее мнение, что юной леди не стоит работать, а стоит, как можно быстрее выскочить замуж. Она задумалась, о каких бы ещё достоинствах упомянуть, но лорд прервал её мысли:
– Юная леди, должен вас огорчить, вы не подходите на должность писаря.
Он развернулся к Николетт лицом, и она обомлела. В лорде Теодоре она узнала попутчика, которой ехал сегодня утром в дилижансе. Того самого, который предупреждал, что хозяин замка Рош-ди-Вуар имеет весьма прескверный характер. В данный момент Николетт была абсолютно с этим согласна. Каким же нужно быть невоспитанным, несносным, грубым истуканом, чтобы не представиться леди, когда он прекрасно понял, что она едет к нему?! И он ещё смеет заявлять, что она не подходит на должность писаря?! Да кто вообще согласится на него работать? Пусть спасибо скажет, что нашёлся хоть один желающий!
– Почему же я не подхожу?! Вы полагаете, что юная леди годится только на то, чтобы сидеть сложа руки и ждать, когда какой-нибудь престарелый генерал осчастливит её предложением стать его благонравной, воспитанной, прилежной, кроткой и молчаливой невестой?!
Николетт была так возмущена, что не заметила, как воинственно развернулись её плечи, как напористо прозвучал голос. Но на лорда Теодора её выпад произвел совсем не то впечатление, на какое она рассчитывала. На его лице промелькнула подозрительно нагловатая улыбка.
– Кроткой и молчаливой? – почему-то переспросил он.
Если таким образом Теодор собирался сбить Николетт с толку, то зря. Эти ухмылки её не смутят. Ей терять нечего. Она снова пошла в наступление.
– Если вы были глубоко убеждены, что я вам не подхожу, почему не сказали мне об этом сразу. Ещё там, в дилижансе?
– Я пытался, – снова усмехнулся Теодор. – Но ваша служанка наградила меня таким взглядом, что мне пришлось крепко призадуматься, не задолжал ли я ей что-то.
Вообще-то, Теодор, конечно, собирался представиться попутчице. Немного тянул, потому что ему неожиданно понравилась эта забава – говорить о себе в третьем лице и следить за реакцией юной леди. Однако, когда произошла авария с дилижансом и Теодор осознал, что рискует сильно опоздать на встречу с отцом, то ему стало не до разговоров – нужно было спешить найти другое транспортное средство. Отец крайне не любит опоздания.