– Еще успею скрыться, – возразил волхв. – Слабеет защита города князь, вот в чем беда. Бреши в ней появились, неужто сам не видишь?
– Вижу, – ответил Драгомир.
– Оттого-то и нечисть заходит к нам. Чует она бреши эти.
– Почему это происходит? Отчего защита слабнет? – спросил князь у волхва.
В глубине души он страшился услышать ответ, что дело в проклятии, что уже много лет отравляет его существование.
– В волховицах дело, в Ведающих, – произнес Ведагор. – Точнее, в том, что их больше нет. Прогневались боги на нас, Драгомир. Что не уберегли ни одной.
– Мы продолжим искать их, – заверил его князь. – Не может статься так, чтобы ни одной не осталось во всей Златославии. А коль не сыщем – пошлем гонцов в другие государства.
– Своя должна быть ведунья, князь. Чтобы с детства топтала землицу эту. Не примет чужачку матушка-земля.
Князь ничего не успел ответить. Душераздирающий крик взметнулся к небу там, откуда слышался вой, и оборвался, заглушенный свирепым рычанием. Послышались новые крики. Навстречу княжеской дружине выбежали перепуганные люди.
– Волколак! Задрал! Задрал Огнемира! Волколак! – кричали они.
Мужчины пришпорили коней, и вскоре дружина князя влетела на постоялый двор. Соскочив с коня, Драгомир тут же обнажил меч. Послал свою силу в оружие, и золотистое сияние прокатилось по лезвию. Лошади, почуяв близость зверя, испуганно заржали и назад попятились.
Дикий вой снова огласил округу. В крови Драгомира закипал праведный гнев. Он крепче сжал рукоять меча. Не ведая страха, он вместе с другими мужчинами бросился туда, откуда доносился вой. Между двух изб, и мимо амбара. Между ним и кузницей с развороченным входом и поломанным крыльцом сидел волколак. Не человек, не волк. Тело отдаленно напоминало крупное человеческое. Его покрывала густая, серая шерсть, шею венчала волчья голова с оскаленной пастью. Длинные могучие руки с огромными хищными когтями величиной не меньше пяди8. Облака рассеялись, и лунный свет стал ярче. Он осветил двор. В его холодном свете приглушенно багровели лужи крови. Откушенные части тел оказались разбросанными перед порогом кузницы. Неподалеку кто-то снова исступленно закричал. От зверя послышалось рычание и мерзкое чавканье. Волколак поднял морду от растерзанного тела с торчащими наружу ребрами и повернулся к мужчинам. Неистовый голод горел на дне кровавых глаз. Кровавая вязкая слюна стекала с морды на мохнатую грудь. Когтистая пятерня погрузилась в мертвое искалеченное тело. Мужчины осторожно обступали оскаленное чудовище, тесня его в угол амбара.
– Арканы! – скомандовал Драгомир, и веревки бесшумно рассекли воздух.
Волколак взвыл, дернулся, мотнул башкой. Лишь один аркан из всех достиг своей цели, тот, что был выброшен воеводой Белояром. Другой его конец молодец тут же кинул к деревянному столбу, там веревку споро подхватили другие и обвили вокруг, закрепляя аркан. Зверь ощутил себя в засаде и начал огрызаться по сторонам, пытаясь сбросить удавку. Его черные острые когти вспарывали землю и кромсали останки человека. Спущенные стрелы со свистом рассекли воздух, вонзившись в плоть волколака. Зверь еще больше заметался.
– Цельтесь в глаза и сердце! – громогласно крикнул Белояр.
Драгомир убрал меч в ножны и достал стрелу из колчана. Натянул тетиву и выстрелил. Казалось – вот-вот и стрела угодит в свою цель, но волколак смог увернуться. Новая стрела в руке Драгомира, натянутая тетива… Одному из дружинников удалось набросить на зверя еще один аркан. Чудовище ревело, скалилось, рычало, кидалось в разные стороны, будто не знало, на кого же наброситься в первую очередь. На сей раз пущенная Драгомиром стрела угодила зверю прямо в глаз. Волколак дернулся и взревел. Дружинники подступились ближе к чудовищу. Завязалась борьба. Зверь, ослепленный болью, беспорядочно размахивал лапами. Воины уворачивались и попутно старались задеть волколака мечом.
Как жаль, что не берет этих тварей огонь полозов!
Взмах оружия. Крепкая брань. Замах звериной лапы. Снова взмах меча, бросок вперед. Укол. Отскочить назад. И снова зверь кидается и воет. Замахнуться и полоснуть острым лезвием, вспороть толстую кожу волколака.
Еще одна стрела, запущенная в зверя, угодила в самое сердце. Замер на миг волколак, да на землю рухнул.
Краткий миг тишины, а затем ее разрушил победный возглас десятков голосов. Волколак повержен! Мужчины окружили мертвую тушу чудовища. Все стояли, дыхание затая, в ожидании обратного превращения.
Очертания звериного тела подернулись дымкой, смазались. И вот уже перед глазами великого князя, дружины и остальных лежал обнаженный юнец. Молодой, безбородый даже, русоволосый.
– То ли наш, то ли нет, – произнес с сомнением кто-то из мужчин.
– Нам нужно точно знать, наш это или чужак. А потому, сей же час, дайте клич по городу – явиться сюда старостам каждого посада, дабы осмотреть мертвеца, – приказал князь, и тут же началась суета.
Растерзанные тела кузнеца и его жены по завету Ведагора надобно было предать огню до заката. Двор заполнился горестными причитаниями родных убитой пары.
– Светозар, отпиши приказ о гривенной помощи родным погибших, – сказал Драгомир своему дружиннику, и тот молча кивнул, а потом тронул князя за плечо, остановил.
– Мыслится мне князь, что неспроста волколак Огнемира с супружницей задрал, неспроста. Супруга-то, может, и просто так попалась под звериную лапу, до кучи. А Огнемира он выбрал не зря. Обереги, что семьей этой сделаны, на всю округу нашу славились. А какие мечи он ковал…
Драгомир задумался. В мыслях его советника было разумное зерно. Только вот проще от этого не сделалось. И ясней, что поделать теперь, тоже не стало. Еще и князь волостной этот мятежный…
«Что ж все так навалилось», – проворчал Драгомир в сердцах.
– Беда одна не приходит, – тут же подметил боярин-дружинник Изяслав, хмуро провожая глазами рыдающую мать Огнемира.
– Боюсь, что наш поход на пару дней придется задержать. Пока хоть что-то не прояснится с этим нападением, – помыслил вслух князь, и стоящие с ним рядом дружинники согласно закивали.
На душе у Драгомира царила смута. И как не старался гнать он дурные мысли от себя, выходило из рук вон плохо. Ему казалось, что все это – только начало, что маячит впереди нечто еще более ужасное, и он никак не сможет это заранее отвратить.
– Отчего же волколак защиту колдовскую города смог одолеть, Ведагор? – спросил у волхва подошедший к нему Изяслав.
Волхв тяжело вздохнул. Все кто рядом был, замолчали, внимая каждому слову старца.
– Защита наша неполная. И полной быть не может, покуда сила ее однобока. Испокон веку мир и все сущее стоит на единении начал – мужского и женского, и это единение дает продолжение жизни. Так же и в колдовстве – для самых стойких заклинаний нужно единение двух колдовских сил – мужской и женской. А у нас только мужская и осталась. Без женской она быстрее слабнет.
– Беда у нас с этим, Ведагор, сам знаешь, – Светозар развел руками. – Неужели нет иного выхода?
– Нет, – припечатал волхв, и повисло напряженное молчание.
Мужчины хмуро переглянулись. Сказать на это было нечего.
Глава 5. Отражение
А нам еще зарю встречать
Холодным утром напевать
Как плачут травы росами
Кричит земля погостами
Мещера,
«Вечность белых январей»
Остаток ночи прошел в суете. Со всех посадов города ко двору покойного приезжали старосты, осматривали тело бывшего волколака, но никто так и не узнал этого молодца. А посему выходило, что покойный не из здешних мест. И как его сюда занесло – случайно или по чьему-то злому умыслу – оставалось неизвестным.
С восходом солнца, когда все старосты города осмотрели покойника, его тело предали огню, а прах затем развеяли над полем. Огнемира с женой родные готовили к погребальному обряду.
Все утро и до самого обеда Драгомир с Ведагором и его учениками ворожили над защитой города. И пусть у них не было женской колдовской силы, они должны были сотворить хотя бы то, что могли по мере своих сил. Заговоренную соль, смешанную с засушенной и измельченной крапивой и окопником рассыпали у каждых городских ворот и у стен по окраинам. В каждом дворе, избе и хоромах приказано было жечь все те же крапиву, окопник и чертоплох – в Златославии верили, что дым от этих трав отгоняет злые силы и защищает от дурной ворожбы. Запах тлеющих трав окутал княжеский двор. К обеду великому князю казалось уже, что никакой морс или сбитень не перебьет привкус дыма во рту. Он пропустил обед, желая управиться с защитой города за этот день.
Свечерелось. Драгомир вернулся в родные хоромы.
Ужин подали в гриднице – просторном зале, где князь заседал с младшей и старшей дружиной, а потому, здесь столовались только мужчины. Женская половина дома ужинала в общей хоромной трапезной. Княжеский стол изобиловал яствами. Были здесь и закуски из овощей и птицы, и пироги – курники, грибные, расстегай с капустой, с телятиной и зеленью, и холодец говяжий и птичий, и жареная дичь, и блины с икрой и красной рыбой, и солонина, и буженина, и каши с грибами и овощи с огня. Да только князь, уставший за бессонную ночь и хлопотный день бездумно поглощал еду, не чувствуя особо вкуса. Его мысли витали далеко. И как назло, нет-нет, да и появится в них та самая девица с огненными косами. «Ну почему она так врезалась мне в память?» – сетовал про себя Драгомир. И злился. На себя за слабоволие, на мать за ее молчание, да на девицу…
– Уж больно ты задумчив в последнее время, князь, – тихо произнес сидящий рядом с ним воевода. – Не случилось ли чего?
– На мой город напал волколак – этого по-твоему мало для задумчивости?
– Немало, – согласился Белояр. – Только ты не первый день отрешенный ходишь.
– О походе предстоящем думаю на Изворск, – ответил Драгомир.
И не соврал ведь, а все же утаил от давнего друга и брата свои знания нежданные об уральской невесте. Он не желал, чтоб о ней проведала хоть одна живая душа. Весть об этом должна была остаться между ним и волхвом и уйти в небытие.