— Ах… Я была бы счастлива.
Герцог подхватил мою руку за самые кончики пальцев, склонился и невесомо коснулся губами тыльной стороны ладони. Его касание слишком мимолётно, чтобы назвать поцелуем, но взбудоражило меня сильнее самого страстного из поцелуев. Меня словно током прошибло.
Я окончательно потерялась в своих эмоциях, и то, что не собиралась влюбляться, не собиралась на полном серьёзе становиться герцогиней, а рассматривала помолвку как временную меру, стало абсолютно неважно.
— Вы кружите мне голову, — сказала я честно.
Герцог снова неуловимо переменился, хмыкнул.
Оглянувшись, я поняла, что мы уже покинули зал перед приёмной, и больше на нас никто не смотрит, не считая равнодушных караульных.
Я не знала, куда мы идём через картинную галерею, но это было и неинтересно.
— Мили, ты даже не представляешь, какой бесценный подарок сделала для меня.
— А?
Ирсен посмотрел на меня, не скрывая самодовольства:
— Мили, только что ты избавила меня от последних сомнений. Помнишь, ты сказала, что не давала согласия на наш брак, а я ответил, что не предлагал тебе? Теперь я уверен, что, когда в будущем я сделаю тебе предложение, ты дашь согласие.
Ирсен хоть и говорил шутливо, был серьёзен, и я не нашла, что сказать, только восхитилась его самоуверенностью и сменила тему:
— Куда ты меня ведёшь?
— Есть пожелания?
Я отрицательно качнула головой.
Ирсен свернул налево, и вскоре мы поднялись на пустующий балкон, козырьком нависавший над садом. Ирсен опёрся на парапет. Я пристроилась рядом и тоже посмотрела вдаль. Территория Королевского острова оказалась гораздо больше, чем я ожидала, и реку было не рассмотреть за деревьями и крепостной стеной.
Молчание ни капли не тяготило, однако вечно оно длиться не могло, слишком многое нам необходимо обсудить. Герцог нарушил тишину первым:
— Сита рассказала о визите Кота, но я хотел бы услышать подробности. Мили, прости, что позволил ему напугать тебя.
Выбор слов царапнул, и я не могла не спросить:
— Ты знал, что он явится? — слишком уж странно вёл себя Кот, когда не напал, а выдвинул ультиматум.
— Нет. Я допустил небрежность. Чёрные Коты не наёмные убийцы в общепринятом смысле этого слова, несмотря на то, что очень часто берут и исполняют заказы. В первую очередь они бойцы-мистики. Пренебрегая светским законом, они жёстко следуют весьма своеобразному кодексу поведения, и я ни разу не слышал, чтобы кто-то из них отступил.
— То есть то, что они пришли ко мне — это их правило?
Я впервые увидела, как смущается Ирсен.
Он хмурился, ответил далеко не сразу:
— Я скрываю, что на меня было покушение, однако, как ты сама догадываешься, заинтересованные лица в курсе не только факта покушения, но и того, насколько серьёзно я был ранен. Специально для Котов я позволил распространиться сведениям, что меня исцелил единорог. Не ты предлагала мандрагору, соответственно, к его призыву ты не имеешь никакого отношения, у Котов не было никаких причин предъявлять тебе претензии. Именно поэтому я был спокоен. Людей, которые знали правду, знали, что меня спасал ты, можно пересчитать по пальцам одной руки. Кто-то из них сдал тебя Котам, Мили.
— Твой человек предал тебя? — вычленила я главное.
— Да.
Ирсен говорил очень спокойно, и я могла лишь догадываться, какая боль прячется за его внешним равнодушием.
Я невольно положила свою ладонь поверх его:
— Ирсен, предательство близких, если близкие по-настоящему близки — это то, что невозможно предусмотреть, потому что ты будешь уверен, что предаст кто угодно, но только не они. Не извиняйся и тем более не будь к себе так строг. И не переживай, я в порядке.
— Мили, ты слишком великодушна.
Ирсен перевернулся спиной к парапету, протянул руку и бережно коснулся моей щеки, вынуждая поднять лицо и посмотреть ему в глаза.
— Мили ты говоришь так, как может говорить лишь человек, переживший подобное предательство.
Женя… Я верила ему, как никому, настолько верила и любила, что потеряла душу.
— Я… я не хочу…
— Мили, прости, я не должен был напоминать тебе.
Ирсен обнял меня за плечи, притянул к себе и вернулся к тому, с чего мы начали — с моей встречи с Котом.
Мы проговорили около часа. Я восхитилась, как умело Ирсен вытягивал из меня информацию, будто был не герцогом, а дознавателем. Я вспоминала такие нюансы, которые ночью не замечала.
— Я разберусь, — пообещал Ирсен.
Когда мы закончили, я чувствовала себя совершенно вымотанной и очень удивилась, обнаружив, что на балконе появились плетёные кресла и столик, на котором нас ждали высокий фарфоровый чайник с длинной изогнутой дудочкой, две чашки из того же сервиза и серебряная этажерка, ломившаяся фруктами, закусками, сладостями. Я настолько была увлечена, стараясь помочь, что не заметила прихода слуг.
Ирсен проводил меня до кресла, помог сесть и сам разлил чай по чашкам, хотя, наверное, это всё же работа официанта. Но герцог не посчитал зазорным поухаживать за мной. Взяв свою чашку, он дождался, когда я первой попробую насыщенный напиток с лёгким привкусом лимонной кислинки, и только после этого сделал глоток сам. Чай оказался бодрящим, лёгкую усталость смыло, и я решила, что готова ко второму раунду:
— Я хотела поговорить…
— Да, Мили?
Ответный взгляд, полный искренней заинтересованности заставил меня на миг забыть, что я собиралась сказать.
Тряхнув головой, я отогнала наваждение.
Я должна сосредоточиться и рассказать о ночном визитёре барона. Не только у меня были гости.
Глава 37
Наш тет-а-тет прервал «мятный». Тот же, который провожал нас с бароном, или другой, я не поняла, слишком невыразительное лицо, вроде бы смотришь, а стоит закрыть глаза, и в памяти вместо чёткой картинки размытое пятно.
Царос передал высочайшее разрешение покинуть дворец. Что удалось выяснить в ходе проверки, в записке, естественно, не сообщалось. Я даже не уверена, что царос раскроет эту информацию герцогу при личной встрече.
— Уже? Так быстро?
Ирсен рассмеялся:
— Уже два часа после полудня.
Да? Я и не заметила. В компании Ирсена время пролетело слишком быстро. И пусть я всего лишь миллион раз повторила, что мне удалось подслушать, я была готова повторять и повторять ещё хоть десять миллионов раз.
Я понимала, что не могу дать главной информации — кто был, тем таинственным визитёром. Герцог перебирал кандидатов, расспрашивая про звучание голоса, про манеру речи, про то, как звучали шаги.
— Может быть, он ещё придёт, — вздохнула я.
Ирсен вздрогнул, посмотрел на меня неожиданно тяжёлым взглядом:
— Мили, ты абсолютно не должна рисковать. Ты уже дала мне все зацепки, и я найду того человека, кем бы они ни был, — Ирсен соскользнул со своего кресла, плавням движением опустился передо мной на одно колено, взял меня за руку, он словно собирался прямо сейчас сделать мне предложение. — Мили, пожалуйста, пообещай мне, что оставишь расследование мне. Твоя безопасность для меня превыше всего.
— Обещаю не рисковать по-глупому.
Ирсен поднялся и протянул мне руку:
— Мили, за разговорами я так и не показал тебе дворец.
Хм…
Царос прислал разрешение покинуть дворец, и если мне заняться особо нечем, то у герцога наверняка целый список срочных дел, я не могу задерживать Ирсена. Конечно, немного обидно, но я уже девочка взрослая, не буду расстраиваться из-за конфеты, которую не удалось съесть немедленно.
Я спокойно улыбнулась:
— В следующий раз.
Не сомневаясь, что мы идём к выходу, я очень удивилась, когда широкий коридор привёл нас к охраняемой арке. Практически, у каждой двери несли караул двое гвардейцев, но у арки выстроились сразу шестеро. Более того, арку закрывала сияющая лёгкой синевой пелена.
Это не выход! Это… Мы идём в закрытую часть дворца?!
— Ирсен…
— Мили, поскольку я обещал, тебе не стоило сомневаться.
При нашем приближении гвардейцы разомкнули алебарды, не смея нам препятствовать, зато магия, перекрывавшая проход, обдала холодом и отозвалась на коже лёгким пощипыванием, словно предупреждала, что я приблизилась к запретной черте. Синие всполохи стали ярче, выдавая, что пелена относится к магии смерти.
Ирсен притянул меня ближе к себе, а свободной рукой дотронулся до пелены. Синева плеснула нам навстречу, и мне показалось, что я окунулась в снежный сугроб. На долгую секунду зрение отказало, и я лишь чувствовала крепкую хватку тёплых рук. Герцог потянул меня вперёд, и магия нас пропустила, в напоминание о себе оставив запах грозы.
Коридор впереди ничем не отличался от оставленного позади, всё те же бежевые с позолотой стены и каменные статуи в нишах. Коридор привёл нас в круглый колонный зал, и мы остановились.
— Мили, придётся потерпеть некоторые неудобства, — объяснил Ирсен и жестом фокусника достал из воздуха тёмную повязку для глаз.
То, что мне можно войти, не означает, что мне разрешено увидеть маршрут. Я спокойно повернулась спиной, и на глаза легла мягкая ткань. Я почувствовала, как Ирсен осторожно затягивает узел, стараясь на не потянуть за выбившиеся из причёски волоски. Свет сквозь повязку не пробивался, Ирсен завязал на совесть, но я не беспокоилась.
Ирсен крепок взял меня за руку и повёл, заранее предупреждая о поворотах и лестницах. Из всего я поняла, что мы спускаемся то ли на нижние этажи, то ли вообще в подземелья. Больше всего мне запомнилась крутая винтовая лестница. Ирсен крепко поддерживал меня под локоть, страховал, и, хотя я не могла видеть, не могла ориентироваться, я как никогда чувствовала себя в безопасности.
Лестница кончилась, и под ноги вновь стелился пологий пол. У меня не было ни малейшего представления, идём мы по залу, или по коридору, только отметила, что воздух стал прохладнее и суше, а ещё в нём ощущалась безжизненность, словно уличный воздух никогда не добирался до помещений, по которым мы шли.