Осталось и мне за себя порадоваться.
Ночью меня мучила бессонница. В груди было горячо. И казалось, жар исходил откуда-то из солнечного сплетения. Я накрыла его ладонью, и под пальцами вдруг мелькнул и погас ослепляющий красный свет. Камень! Камень был во мне…
Глава четвертая
Утром я проснулась разбитая. Все было как в тумане, и если бы не суета горничных с графиней, то собиралась бы еще долго. А так они меня взяли в оборот, одели, умыли, причесали и даже накормили завтраком. Я как раз доедала яблочный пирог – вкусный, чего и говорить! – когда к крыльцу подъехала знакомая черная карета. Почти воронок. Из нее выбрался генерал Торн, выглядевший, в отличие от меня, молодцом.
Слуги уложили в карету мой чемодан. А графиня Вортекс тем временем вывела меня на крыльцо, где и заключила в объятия.
– Будь умницей, – прошептала она на ухо. – И во всем слушайся своего жениха.
Я покосилась на дракона, но он обменивался любезностями с графом.
– Ну-с, – сказал Октавиан, когда с прощальными церемониями было покончено. – Пост сдал.
Генерал вытянулся по струнке, но все же улыбнулся:
– Пост принял.
После чего повернулся ко мне и предложил помощь. Опыт залезания в кареты у меня отсутствовал, да и незачем было сразу ссориться. Поэтому с благодарностью приняла протянутую руку. Ладонь у дракона была широченной, в ней две мои поместятся. И такой приятно теплой, что неожиданно не захотелось прерывать контакт.
Чего это я?
Высвободив руку, я устроилась на бархатном пружинящем диванчике. А генерал Торн расположился напротив. Слуга захлопнул дверцу, и через минуту карета тронулась.
Мы остались вдвоем в узком полутемном пространстве. Того и гляди колени соприкоснутся. И ведь родители не боялись отпускать единственную дочь с этим мужчиной. Видимо, были убеждены в его порядочности. И мне он пока не давал поводов в ней усомниться. Но все же неловкость между нами можно было резать ножом.
– Элиза, – заговорил генерал, разглядывая меня своими золотыми глазами. – Объясни мне: как и зачем ты вчера попала в мой дом?
Хорошо хоть, не сказал: в мою постель. Под его цепким взором становилось жарко. Но я понимала, что вопрос он задал закономерный. Я бы тоже удивилась, свались на меня кто-то в моей же комнате.
– Я… – Я открыла рот, но слова застряли в горле. В груди загорелось, как вчера ночью. Разве что не было красного свечения. – Я… – Я сделала новую попытку, но теперь во рту пересохло и язык онемел.
Генерал нахмурился:
– Не хочешь отвечать:
– Хэ-э, – только и смогла сказать вместо слова «хочу».
Да что такое? Что происходит? Жар в груди усиливался, и теперь было почти больно.
Клятва. Камень не дает мне рассказать, как было. Черт! Что теперь генерал обо мне подумает?
Я легонько постучала ладонью по горлу. Как Русалочка в диснеевском мультике.
– Ты не можешь говорить? – удивился генерал.
Я кивнула и посмотрела на него с надеждой. Может, если он такой всезнающий, он мне поможет?
– Вчера утром ты упоминала камень, – проговорил Торн, не отрывая от меня своих внимательных глаз.
Я кивнула, но теперь заболела шея. Как будто я ее растянула. Я поморщилась и погладила ее ладонью.
– Тебе больно? – заметил он.
Я снова кивнула, но на этот раз медленнее.
– Элиза… – Торн наклонился вперед так, что наши колени все же соприкоснулись. – Во что ты влипла? Мне нужно знать, чтобы я мог тебе помочь.
Я снова указала на свое онемевшее горло, а потом сложила пальцы в кулак.
– Камень, – догадался генерал. – Тебя перенесли ко мне с помощью него.
Я моргнула, потому что двигать шеей стало совсем трудно.
– Против твоей воли, – добавил Торн.
Я снова моргнула. В иной мир я, конечно, согласилась перенестись. Но не к нему в кровать.
– Это сделали двое. Но ты не можешь сказать кто.
Жжение разлилось по всему телу, и я замерла, больше не шевелясь.
Дракон взял мою руку, безвольно лежавшую на коленях, и приложил свою ладонь к моей. После чего закрыл глаза.
Я почувствовала, как между нашими пальцами словно родились микроразряды. Они проникали в меня, вызывая легкое покалывание на коже. Но мне становилось легче. Жар отступил. Я выдохнула, несколько раз моргнула и медленно покрутила шеей.
– Спа-спасибо, – выговорила, разлепив сухие губы.
Генерал убрал руку и откинулся на спинку своего сиденья.
– Не ожидал, – проговорил он как будто сам себе и снова посмотрел на меня. – Тебя или прокляли, или ты сама поклялась молчать на артефакте тишины.
Я не двигалась, боясь, что боль вернется. Но каким-то образом Торн понял и так:
– Поклялась, значит.
Я по-прежнему не шевелилась.
– Ясно, – заключил он. – Что ж, есть и другие способы докопаться до истины.
Оттого как он это сказал, мне стало страшно. Он же не имеет в виду пытки?
– Я не специально, – торопливо сказала я, глядя на него с опаской.
– Вижу. – Генерал кивнул. – Но ты теперь под моей опекой, так что я это так не оставлю.
– А может, не надо? – робко спросила я.
– Что? – Он снова сдвинул брови.
– Эта… тайна, – начала я, осторожно подбирая слова. – Она вас не касается. Меня перенесло к вам случайно. Я не хотела вам навредить и ведь не навредила же? Так что, может, лучше оставить все как есть?
Мне показалось, я все сказала правильно. Ну ведь он взрослый человек, вон какую-то войну пережил. Должен понимать, что у людей есть границы. Ну свалилась я на него и, положим, разбудила. Но ведь ничего же потом не произошло! А что я не настоящая Элизабет… Так можно подумать, для него есть разница! Он ее не видел с трехлетнего возраста. Значит, брак этот – формальность. И до самой Элизы ему никакого дела нет. А до меня тем более.
И все же мои слова заставили генерала помрачнеть пуще прежнего. Если до того он был скорее озадачен, то теперь в его золотых глазах разлился гнев. Он даже челюсти на минуту сжал.
– Отныне, Элиза, – процедил он, – все, что связано с тобой, меня касается. Это понятно?
Я вжала голову в плечи. Я что ему, солдат, чтобы так со мной разговаривать? И однако ж вслух дерзить поостереглась. Мы были вдвоем неизвестно где, и он мог сделать со мной что угодно. И никто за меня не вступится.
– Так точно, – ответила я со всей серьезностью.
Разве что не добавила «товарищ генерал» и не приложила руку ко лбу.
Золотые глаза сощурились, выискивая подвох. Но так и не найдя за что зацепиться, жених отвернулся к окну. Я последовала его примеру.
Мы молчали довольно долго. Я рассматривала проплывавшие за окном пейзажи. Бесконечные поля, крестьянские домики в европейском стиле и простиравшиеся вдалеке леса, хвойными верхушками подпиравшие небосвод. Просторы радовали глаз и настраивали на расслабленно-лирический лад. Я даже перестала переживать из-за коварного камня. В конце концов, логично, что если я принесла клятву на магическом предмете, то разглашать тайну направо и налево не получится. А вот побольше об этом узнать в академии – может быть.
– Расскажи мне о себе, Элиза, – прервал мои размышления генерал, сменив тон на приветливо-дружеский. – У тебя есть, например, любимая еда?
– Шоколад, – легко ответила я.
И тут заметила на лице жениха удивление. То есть в этом мире есть драконы, а шоколада нет? Эй, верните меня обратно!
– Никогда о нем не слышал, – подтвердил мои догадки генерал. – Что это?
Как объяснить, что такое шоколад? Он ведь бывает разным, как настроение. Горьковатый и одновременно сладкий. Обволакивающий. Нежный. Горячий и холодный.
– Это такой десерт, – ответила я и замолчала, не зная, что еще сказать. Врать не хотелось.
– Хм, – только и хмыкнул генерал.
– А у вас? – решила я перейти в наступление.
– У меня скучно. – Торн улыбнулся. – Драконы любят мясо.
Драконы… Интересно, как они выглядят? Как в западной мифологии или восточной? Может, спросить его? Нет, вряд ли это вежливо. Да и вдруг опять в чем-то заподозрит?
В карете повисла пауза, и я снова ощутила ту же неловкость, что и вначале.
Эх, скорее бы мы доехали!
– Вы не знаете, далеко ли еще? – спросила я вслух.
Торн снова удивился:
– Ты никогда не ездила до портальной станции?
Элизабет, может, и ездила.
Я качнула головой. Ладно, пусть считает меня странной и затворницей. Хуже уже не будет.
– Нам осталось всего несколько миль, – ответил Торн, продолжая изучать меня взглядом. – Потерпи.
Стараюсь, товарищ генерал, стараюсь.
У Элизы оказался характер. Но я злился не на нее, а на Вортекса. Как он мог это проморгать? Позволил девочке влипнуть не пойми во что. И теперь у нее внутри связующие нити. Я их почувствовал, когда коснулся ее ладони. Прежде я такие встречал только у шпионов и наемных убийц, которых обязывают клясться на артефактах тишины. Чтобы потом даже под пыткой не смогли ничего сказать. Кто вынудил Элизу пойти на это? И, главное, ради чего? Какую тайну она должна охранять ценой собственной жизни?
Вчера вечером я поручил Биркину разведать обстановку в доме Вортексов и узнать, как часто Элиза покидала земли графа, с кем общалась и дружила. Теперь эти сведения казались еще более важными. Не терпелось расспросить, что помощнику удалось раскопать.
Пока же я решил немного расспросить саму Элизу, и она снова меня удивила. Ладно десерт, о котором я ничего не слышал. Мало ли. Но что она ни разу не ездила до портальной станции… Вортекс, получается, не выпускал ее с территории графства. Может, поэтому она спуталась с какими-то негодяями? Из духа противоречия и желания сбежать из дома.
Но где бы она с ними познакомилась? Нет, похоже, на девчонку вышли специально. Но опять же вопрос: с какой целью?
Пока я думал, невольно разглядывал Элизу. Она сидела в напряженной позе, сжимая в руках складку на юбке. Ее лицо было повернуто к окну, и я хорошо видел красиво очерченный профиль. Рыжие волосы, забранные в несложную прическу с отпущенными кончиками. Они закручивались спиральками и каждый раз, как нам попадался ухаб, легонько пружинили. Вверх и снова вниз. Так и тянуло их потрогать.