С детства Вадим видел, как брату чуть ли в задницу не заглядывали. То покупали, это давали, позволяли разве только не на голове сидеть. И с подросткового возраста Вадим старался быть везде лучше.
Идеальные девушки, лучшие вещи, которые покупал сам, высокие оценки в школе и универе. А потом он увидел Олю и ему захотелось ее отбить.
Это не составило труда, но брат уехал и соперничество закончилось, а вот сейчас оно только начиналось и доставляло ему внутреннее удовольствие, сравнимое с тем, которое он получал от сексуальных извращений.
*Прим. автора*
Садо-мазо или садомазохизм — отклонение, заключающееся в достижении полового удовлетворения посредством душевного или физического страдания, причиняемого партнеру или самому себе в процессе партнёрских взаимоотношений.
=Чувства, эмоции, желания…
Яна
Я остаюсь стоять у входа в ресторан и безжизненно смотреть на автомобиль, в который мне предстоит сесть вместе с Максимом.
И у меня нет единого желания этого делать. Я надеюсь, что он откажется, но понимаю, что это глупо.
Не после того, как он себя повел.
Я не ошибаюсь.
Через пару минут вижу, как из ресторана выходит Вадим с братом. Они уверенно идут в мою сторону, а я внутренне подбираюсь и стараюсь проявить ледяную холодность, а потом меняю тактику и “становлюсь” уставшей.
— Дорогая, я договорился с братом. Он отвезет тебя. Ты переоденешься, и вы приедете, — он обнимает меня и целует в щеку, а затем поворачивается к Максиму: — Я переговорю с одним человеком и буду ждать вас в Рубиконе. Если приедете раньше, подождите меня, ладно?
— Без проблем, — Максим берет ключи, которые ему протягивает Вадим и идет к машине.
— Без глупостей, ладно? — Вадим говорит это таким тоном, что я сразу же хочу ему врезать.
Он опускает меня все ниже и ниже.
И я понимаю, что заслуживаю этого. После того, как он надеялся получить невесту, а получил расчет, он может злиться.
Но не настолько же?
Или, этого еще мало?
Я киваю и вырываю руку из его захвата. Иду к машине и забираюсь на переднее сиденье.
Стараюсь не смотреть в сторону Максима, но взгляд невольно цепляется за его уверенные движения, и я с трудом стараюсь смотреть без ностальгии.
С интересом — да, но не больше.
Мы выезжаем со стоянки и он спрашивает адрес. Нам ехать больше получаса. За это время я изведу себя и выведу ненужные воспоминания.
Но нет. Я отвлекаю себя четким психологическим маневром — я другая.
У меня другая внешность, я не та Яна, в прошлом была не моя жизнь.
И мне удается.
С огромным трудом, но я отрекаюсь от воспоминаний, и мне становится легче.
Я скучно смотрю на дорогу и понимаю, что мы проехали половину пути.
В тишине.
Я расслабляюсь окончательно, и только после этого Максим нарушает тишину:
— Как твои дела? — спрашивает спокойно, не смотря в мою сторону.
— Нормально. Хорошо. Вот, замуж выхожу, — я отвечаю, наверное, глупо.
— Я вижу, — он усмехается. — Счастлива?
— Да.
А что я скажу? У меня умирает племяшка, и мне нужны деньги?
Мы разговариваем о полной чуши. Он рассказывает о своем салоне в другом городе, говорит, что хочет тут задержаться, а я невольно вспоминаю диалог с Владом.
“— Соблазни его, дорогая. Сделай так, чтобы он тебя хотел. Желал обладать тобой.
— Ты предлагаешь мне переспать с ним?
— Я не говорил о переспать. Я хочу, чтобы он тебя хотел. Но ты уже сделала свой выбор. Понимаешь?”
О, я понимала!
Отчетливо осознавала, что Вадим делает из меня куклу, а над Максимом хочет установить превосходство.
Четко и продуманно.
Расставить персонажей по полочкам и каждому присвоить отдельную роль. Это пугает и заставляет нервничать, потому что я уже сомневаюсь, стоит ли выходить за него замуж.
Мы подъезжаем к подъезду, и я удивляюсь, что все прошло настолько гладко.
Вадим просил соблазнения, но я посылаю его просьбу к черту. Скажу, что его брат совершенно не обращает на меня внимания. Я выхожу из машины и поднимаюсь по лестнице в квартиру.
Переодеваюсь в джинсы и футболку, вытаскиваю из волос шпильки и кое-как собираю их в хвост. Я делала профессиональную прическу, и теперь не могу их даже расчесать, так что они уложены как-нибудь, но для боулинга сойдет и так.
Я уже собираюсь выходить, но дверь открывается и на пороге показывается Максим. Он смотрит на меня своим тяжелым взглядом, окидывает с ног до головы и спрашивает:
— Ты скоро?
— Да, только сумочку возьму.
Иду в комнату за сумкой, а у самой сердце колотится, как бешеное.
Он здесь, в одной квартире со мной, и это не то, что настораживает.
От этого хочется завыть. Я подхожу к кровати, куда бросила сумочку, беру ее в руки, поворачиваюсь и натыкаюсь на Максима.
Буквально влетаю в него и чувствую его руки на талии. Он поддерживает меня, чтобы я не упала, и мне кажется, что мгновение замерло.
Но он быстро отпускает меня и отходит на шаг.
— Идем? — спрашивает, но все так же стоит и смотрит на меня.
А потом преодолевает препятствие, подходит ближе и обнимает за талию, склоняется и легонько целует.
Проводит языком по моим губам, проталкивая его внутрь и распространяя по телу жар. Я все еще пытаюсь удержать себя на краю, сдержаться и не упасть в пропасть.
Но Максим хватает меня рукой за затылок и притягивает ближе. Буквально царапает поцелуем, обжигает губы и делает так, что я закрываю глаза и теряюсь в этих чувствах.
Я даже не пытаюсь сравнить его с Вадимом.
Нечего сравнивать.
Он лучший, и этим все сказано. Мне кажется, что мы теряем ощущение времени, перешагиваем черту реальности в другой мир. Туда, где нас не ждет Вадим, где нет два года разлуки и проблем.
Машенька…
Я выныриваю из этого мира за мгновение, и Максим ощущает мою перемену.
Он отпускает меня и отходит, тяжело дышит и смотрит на меня, я пытаюсь что-то сказать, но только открываю и закрываю рот, вдыхая побольше воздуха.
— Яяяянаа, — протягивает руку, и я отшатываюсь.
— Нет, пожалуйста, — шепчу, а на глаза наворачиваются слезы.
Я хочу обратно к нему в объятия.
Хочу, чтобы он снова поцеловал меня, чтобы захватил в кольцо рук и не отпускал.
— Прости, — наверное, я выгляжу слишком жалко, потому что Максим извиняется. — Поехали, Вадим ждет, — я поднимаю на него глаза и смотрю ошалевшим взглядом: — Я не буду тебя трогать. И говорить не буду. Поехали, а то жених будет волноваться, — он не удерживается от сарказма, но мне и плевать на это в данный момент.
Я беру сумку и прохожу вперед, выхожу из квартиры и жду, когда он спустится, закрываю дверь и иду вниз.
Я все так же сажусь в машину и отворачиваюсь к окну, смотря на город. Я молчу, когда он извиняется еще раз и бросает обещание больше так не делать.
Он обещает, а я?
=Попытка поговорить
Максим
Я выхожу на улицу, открываю дверцу машины, достаю давно забытую пачку сигарет и закуриваю. Жду, когда Яна спустится и пытаюсь успокоить нервы. Я слабо помню, как поднялся в ее квартиру и почему полез с поцелуями.
В какой момент я начал целовать ее, а не просто спрашивать, скоро ли она. Хотя шел за этим.
Да кому я вру!
Я пошел следом не за этим.
Я пошел, потому что представил, как она переодевается, как снимает платье и по-другому укладывает волосы, как смывает макияж и, возможно, снимает линзы.
Я хотел увидеть ее глаза. Настоящие, без этого искусственного цветного покрытия. И спросить, почему она их поставила.
Зачем? Чтобы скрыться?
Закрыться от самой себя?
Я делаю пару затяжек и выдыхаю, выпускаю дым и немного расслабляюсь. Успеваю докурить одну сигарету и начать вторую, когда Яна выходит из подъезда.
На ней кроссовки, джинсы и майка, волосы уложены в пучок, но макияж так и не смыт. Она останавливается в нескольких шагах, и я вижу, что ей некуда деть руки. Яна нервно теребит ими сумочку и дергает замочек, выдавая свое нервное состояние.
И мне становится жаль ее. Я появился внезапно, так что она даже подготовиться не успела. Просто окунулась в водоворот, который я устроил.
Эгоист.
— Садись в машину, — командую, молясь, чтобы она послушалась и не изводила меня своим видом еще больше.
— Максим, — она всегда так. Не Макс, а именно Максим. И протяжно так, что сразу режет слух. Дергает по нервным клеткам и заставляет ежиться как от холода.
— Что, Яна? — вздыхаю и вижу, как она обхватывает себя руками, будто ей холодно.
Я знаю, что она хочет что-то сказать, но молчит.
Просто смотрит на меня, вглядывается в глаза и пытается найти ответы на незаданные вопросы. Она смотрит так… будто ей больно.
Будто она чувствует то же, что и я. Не то, чтобы я обманывался на этот счет, но сомнения таки накатывают.
— Давай поговорим, — едва слышно произносит она. — Давай расставим все точки над “i” и отпустим друг друга.
— Я тебя не держу, — ломаю ее мнение о том, что я пытаюсь ее вернуть и убеждаю себя, что это не так.
Мираж, не более.
Но я сам знаю, что это вранье.
Я не держу, но не отпущу точно.
Яна вздыхает и идет к машине, а я тяну сигарету все медленнее. На третью меня уже не хватит, а после двух и ее тона, от которого в душе селится полный раздрай, я нифига не успокоился.
Я кое-как беру себя в руки и залезаю на переднее сиденье, завожу машину, включаю навигатор и забиваю адрес. Яна отвернулась к окну и вовсе не смотрит в мою сторону. Я вижу, как она делает рваные вдохи и сжимает майку в кулаке, а потом водит пальцем по джинсам, ковыряя ткань.
Я всегда тонко чувствовал ее настроение.
Помню, как однажды она сидела у окна и задумчиво смотрела в даль. Я тогда сразу понял, что она расстроена и чем-то опечалена. Помню, как подошел тогда к ней и обнял за талию, притянул к себе и поцеловал в щеку, даря успокоение.