[71]. Это место находится на расстоянии более 2500 км (1600 миль) от ближайшего побережья, т. е. за пределами дальности крылатых ракет морского базирования. Объект можно поразить с воздуха, но для этого самолетам необходимо уцелеть под огнем китайской ПВО.
После 2007 г. упоминаний о задачах НБГУ по борьбе с противоспутниковыми системами стало меньше. Однако в 2008 г. преемник Картрайта на посту главы Объединенного стратегического командования генерал Кевин Чилтон вновь затронул эту тему в Комитете по делам вооруженных сил Палаты представителей, подчеркнув непривлекательность ядерной альтернативы: «Представим себе государство, развернувшее действенную систему противоспутниковых вооружений вроде той, что продемонстрировали китайцы, и намеревающееся атаковать наши спутники… И когда на столе командующего ОСК зазвонит телефон и президент скажет: “Генерал Чилтон, остановите их”, при нынешнем положении вещей я смогу предложить ему только нанести ядерный удар. В рамках данного сценария иностранное государство атаковало нашу спутниковую группировку, но ни один американец при этом не погиб. Я не говорю, что мой вариант будет отвергнут, но разве плохо было бы иметь в нашем “колчане” систему неядерного быстрого глобального удара, чтобы я мог предложить президенту применить также и ее? Мне кажется, это самая сильная сторона данной концепции»[72].
Год спустя, в апреле 2009 г., в распоряжении редакции электронного издания «Global Security Newswire» в результате утечки информации оказался доклад Пентагона Конгрессу, где также говорилось о возможном применении средств НБГУ, чтобы «упредить применение противоспутникового оружия»[73]. С тех пор, однако, ни один представитель администрации, по имеющимся у нас данным, ни разу не упомянул о борьбе с противоспутниковым оружием в контексте задач НБГУ. Со стороны невозможно определить, связан ли этот факт с отсутствием в правительстве США поддержки идеи обосновать закупку систем НБГУ необходимостью решения подобной задачи или такая поддержка существует, но сам вопрос слишком «чувствителен», чтобы обсуждать его публично[74].
Средства противодействия / воспрещения доступа
Еще один вызов, ставший актуальным в последние годы в военном планировании США, — распространение систем противодействия / воспрещения доступа. Средства противодействия потенциальных противников призваны не допустить появление американских войск на театре военных действий путем создания угрозы стационарным базам, например, портам и аэродромам, и мобильным объектам, в том числе кораблям. Назначение средств воспрещения доступа — создать препятствия для передвижения американских войск в зоне противостояния, предотвратить это передвижение или сделать его слишком дорогостоящим. Конечно, средства противодействия / воспрещения доступа появились не вчера. Примеры таких средств — системы ПВО, наземные и морские мины.
Работы над технически передовыми средствами противодействия / воспрещения доступа, направленными против Соединенных Штатов, активно ведутся в Китае. Создание в КНР баллистических ракет средней дальности с маневрирующими боевыми блоками (своего рода систем НБГУ, не обладающих глобальной дальностью), в частности, DF–21D для борьбы с американскими авианосцами и DF–21C для поражения объектов на суше, вызывает в США немалую озабоченность[75]. Однако ракеты — лишь одно из широкого спектра средств для операций противодействия / воспрещения доступа или, как их называют китайские военные, «операций против интервенции». Другие элементы включают ударные средства (например, крылатые ракеты и баллистические ракеты малой дальности), средства некинетического воздействия (информационной и электронной борьбы), противокосмические системы (как ударного, так и некинетического типа) и средства обеспечения — радиолокационные системы (РЛС), системы оперативного управления[76].
Однако, в отличие от противоспутникового оружия, средства противодействия / воспрещения доступа, вызывающие озабоченность, имеются не только у Китая. Иран, разрабатывающий «“гибридную” стратегию противодействия / воспрещения доступа, которая сочетает применение передовых технологий с тактикой партизанской борьбы»[77], создает еще одну угрозу, в каких-то отношениях более острую, чем китайская, поскольку вероятность конфликта между США и Ираном выше, чем между США и Китаем, и такая ситуация вполне может сохраниться в дальнейшем.
Во «Всестороннем обзоре состояния и перспектив развития вооруженных сил США» 2010 г. особо упоминается о создании систем противодействия / воспрещения доступа в Китае, Иране и Северной Корее и сообщается о разработке концепции воздушно-морской операции в качестве ориентира при подготовке оперативных планов по борьбе с этими угрозами[78]. Ключевым элементом этой комбинированной стратегии является способность наносить удары в глубину территории противника. Концепция совместного оперативного доступа, опубликованная в январе 2012 г., дает представление о целях для таких ударов: среди них — «критически важные элементы военного потенциала противника, например, система снабжения, командные пункты, огневые средства большой дальности, а также стратегические и оперативные резервы»[79].
Для подавления обороны, несомненно, понадобятся разнообразные ударные средства, но официальные лица и официальные документы дают понять, что одним из них могут стать системы противодействия / воспрещения доступа. Очевидно, для успеха таких атак необходима способность преодолевать оборонительные системы противника, и в этом отношении высокая скорость оружия НБГУ дает определенные преимущества. Особенно примечателен тот факт, что во «Всестороннем обзоре…» 2010 г. при описании ударных систем большой дальности, необходимых для борьбы с силами и средствами противодействия / воспрещения доступа, отмечается: Министерство обороны США «планирует эксперименты с прототипами оружия неядерного быстрого глобального удара». Аналогичным образом на слушаниях в Конгрессе в марте 2011 г. тогдашний помощник заместителя министра обороны по делам Восточной Азии Майкл Шиффер заявил: «для противодействия имеющимся у наших конкурентов средствам противодействия / воспрещения доступа… мы рассматриваем такие технологии, как системы быстрого глобального удара»[80]. Учитывая, что темой слушаний были «Проблемы боеготовности на Тихом океане в долгосрочной перспективе», можно с уверенностью сказать: главным «конкурентом», которого он имел в виду, был Китай.
В связи с высокой стоимостью оружия НБГУ его применение должно носить сравнительно ограниченный характер. Даже система, способная поразить сотни целей, за которую ратовал Научный комитет Министерства обороны в 2004 г. (вероятно, она значительно превосходит по масштабам все, что планируется развернуть сейчас)[81], может обеспечить лишь небольшую часть огневой мощи, необходимой для крупной военной кампании, особенно связанной с подавлением сил и средств противодействия / воспрещения доступа. Сторонники применения НБГУ возражают, что даже ограниченное использование этого оружия в начале конфликта даст результат, намного превосходящий его масштабы, поскольку позволит вывести из строя или уничтожить ключевые оборонительные системы противника, создавая условия для дальнейших атак силам и средствам США, обладающим сравнительно меньшей выживаемостью[82].
Ряд заявлений высокопоставленных американских чиновников указывает на интерес Вашингтона именно к такому применению НБГУ. Так, в 2009 г. Чилтон отмечал, что оружие НБГУ может использоваться «для вывода из строя системы оперативного управления противника в качестве прелюдии более масштабной боевой операции»[83]. А в 2006 г. Картрайт назвал в качестве потенциальных целей для НБГУ «радары и интегрированные компоненты ПВО»[84]. Еще в 2005 г. значение средств противодействия подробно рассматривалось в проекте плана исследований в рамках «Анализа альтернатив для быстрого глобального удара»[85]. Хотя никакой план исследований — и тем более его проект — нельзя расценивать как официальный политический документ, из сказанного выше следует, что Пентагон начал задумываться о применении НБГУ для подавления оборонительных систем еще до того, как дискуссии на эту тему, уже при администрации Обамы, выплыли на поверхность[86].
Судя по всему, Пентагон и сегодня все еще рассматривает вопрос о подобном применении оружия НБГУ. Из наиболее влиятельного документа по оборонной политике, подготовленного за время деятельности администрации Обамы, — «Всестороннего обзора…» 2010 г. — явствует, что Министерство обороны пока не приняло окончательного решения о том, подходит ли оружие НБГУ для противодействия средствам противодействия / воспрещения доступа.
На самом деле в данном случае речь идет не об однозначном решении за или против такого использования. В зависимости от результатов анализа по критерию «стоимость-эффективность» Пентагон может, скажем, прийти к выводу о полезности НБГУ против региональных противников, таких как Иран, но не против «почти равных конкурентов», например, Китая.
Определение требований к боевому применению
Представители администраций Буша и Обамы зачастую не разграничивали разные потенциальные задачи НБГУ, предпочитая общие заявления о необходимости создать угрозу для удаленных, высокозащищенных, подвижных целей, в борьбе с которыми особенно важен фактор времени. Наиболее характерный пример такого подхода — смешение террористов с другими целями, появляющимися на короткое время, в частности, с мобильными ракетными комплексами