[87]. Отчасти эта тенденция к обобщению, несомненно, связана с трудностями, которые возникают перед любым правительством при публичном обсуждении чувствительных с политической точки зрения сценариев. Однако она стала и результатом предпочтения, которое администрация Буша отдавала планированию на основе боевых возможностей, что, очевидно, повлияло и на кулуарные дискуссии. Например, в 2007 г. заместитель помощника министра обороны США по вопросам стратегических возможностей Брайан Р. Грин без обиняков заявил: «Мы у себя в лавочке предпочитаем не говорить о конкретных сценариях» для НБГУ[88].
Такой подход создает две проблемы. Во-первых, он игнорирует важные различия в требованиях к вооружениям для каждой из четырех потенциальных задач НБГУ. На деле, чтобы сформулировать требования к оружию, сценарии контръядерного удара и поражения противоспутниковых систем целесообразно разделить на подкатегории превентивных действий (когда США считают нападение неизбежным и стремятся его упредить) и ответных действий (когда противник уже нанес первый удар, и Соединенные Штаты пытаются не допустить новых атак). Во-вторых, в рамках подхода на основе боевых возможностей не учитывается разница между потенциальными технологиями НБГУ. С точки зрения боевого применения у этих технологий имеются разные достоинства и недостатки, и эффективность каждой из них, возможно, будет зависеть от специфики того или иного сценария.
Способность потенциальных технологий НБГУ удовлетворить требования к боевому применению анализируется в главе 3. Сейчас же мы сосредоточим внимание на характере самих требований. Очевидно, идеальное оружие должно обладать большим количеством характеристик: Национальный совет по научно-исследовательским разработкам выделил как минимум пятнадцать — от количества единиц оружия, которое можно задействовать в одном ударе, до модернизационного потенциала[89]. Однако суть проблемы составляют недостатки существующих систем. В конце концов, когда предстоит принять решение о закупке системы, один из важнейших аспектов анализа по критерию «стоимость-эффективность» заключается — или должен заключаться — в ответе на вопрос: позволит ли новое оружие Соединенным Штатам успешно выполнять те боевые задачи, которые не способны реализовать существующие системы? Сторонники НБГУ выделяют четыре сферы, где необходимы улучшения: скорость оружия, его дальность, способность преодолевать оборону и способность нанести достаточный ущерб соответствующей категории целей.
Скорость оружия
Основополагающий довод в пользу НБГУ заключается в том, что существующим вооружениям не хватает скорости для решения задач, в которых критическое значение приобретает время выполнения. Но акцент на скорости оружия чаще всего затушевывает важнейшую разницу между оперативностью и тактической внезапностью. Эта разница важна, поскольку некоторые задачи НБГУ требуют оперативности, а другие — тактической внезапности (в определенных случаях может быть необходимо и то, и другое).
Оружие, обладающее оперативностью действия, способно достичь цели за короткое время после принятия решения о его применении. Для обеспечения тактической внезапности необходимо, чтобы противник не получил предупреждения о предстоящем ударе или получил его слишком поздно. Тактическую внезапность, в свою очередь, необходимо отличать от внезапности стратегической, которая означает отсутствие предупреждения о начале конфликта в целом. Эту разницу наглядно иллюстрируют арабо-израильские войны 1967 и 1973 гг. В 1967 г. обе стороны ожидали начала войны, но Израилю удалось добиться тактической внезапности за счет неожиданных упреждающих авиаударов. В 1973 г. наступление арабов было стратегически внезапным, поскольку Израиль не ожидал войны.
Оперативность нельзя считать ни необходимым, ни достаточным условием достижения тактической внезапности. Например, если противник сумеет засечь пуск оперативного оружия, скажем, баллистической ракеты, он, возможно, окажется предупрежденным вовремя. И наоборот, тактическую внезапность порой можно обеспечить с помощью неоперативного оружия, например, дозвуковых крылатых ракет и бомбардировщиков, которым для подлета к цели может понадобиться не один час, но при этом благодаря малозаметности они не дадут противнику возможности получить своевременное в тактическом плане предупреждение об атаке.
В то же время оперативность оружия бывает нужна, чтобы воспользоваться критичной по срокам разведывательной информацией, скажем, о месте встречи террористов или о транспортировке радиоактивных материалов. Конечно, если террористы обнаружат, что их атакуют, они могут расстроить планы удара, перебравшись в другое место. Но в действительности предупреждение поступает скорее всего в результате просчетов в обеспечении секретности операции, а не обнаружения оружия, уже находящегося на пути к цели. Следовательно, с точки зрения требований к боевому применению главное условие выполнения задач борьбы с террористами — быстрота, а не внезапность (доказательство тому — неудачное применение крылатых ракет для ликвидации Усамы бен Ладена в 1998 г.).
В других задачах главным требованием к боевому применению скорее всего должно быть обеспечение тактической внезапности. Конфликту, в ходе которого президент отдаст приказ о нанесении ударов для подавления оборонительных систем противника, почти наверняка будет предшествовать кризис, длящийся несколько дней, а еще вероятнее — несколько недель или месяцев (кстати, официальная военная доктрина США предусматривает, что подобным совместным операциям будет предшествовать кризис)[90]. В этом случае тактическая внезапность приобретает особое значение, поскольку она не дает противнику достаточно времени для принятия контрмер, например, рассредоточения мобильных сил и средств или приведения оборонительных систем в боевую готовность, что способствовало бы защите сравнительно небольшого числа наиболее значимых объектов, по которым могут быть нанесены удары с помощью оружия НБГУ в рамках прелюдии к более широкой операции. Оперативность применения оружия — будут ли цели поражены через час или восемь часов после приказа — в этой ситуации, вероятно, роли играть не будет. Кроме того, поскольку для подавления обороны скорее всего понадобится не один час, а то и не один день, сокращение подлетного времени небольшой части применяемых вооружений вряд ли отразится на общей продолжительности операции.
Существуют также задачи, при решении которых выбор оперативности или тактической внезапности в качестве главного требования зависит от того, применяется ли оружие превентивно либо в качестве ответного удара. Например, если США будут наносить превентивный контръядерный удар, первостепенным требованием скорее всего станет тактическая внезапность, поскольку такому удару опять же, вероятно, должен предшествовать продолжительный кризис. (Теоретически, если Вашингтон обеспокоен тем, что противник в ближайшие часы применит ядерное оружие, решающее значение приобретают оба требования — и оперативность, и тактическая внезапность. На практике такой сценарий маловероятен, но сбрасывать его со счетов не следует.) И наоборот, если противник применил ядерное оружие первым и Соединенные Штаты хотят лишить его возможности нанести новые удары, высокая скорость оружия дает реальные преимущества, сокращая время реагирования на несколько часов. В такой ситуации главным требованием становится оперативность, а не обеспечение тактической внезапности. Действительно, в случае ответного удара противник, несомненно, ожидает скорого возмездия, и о тактической внезапности говорить не приходится.
Дальность
Требования к дальности вооружений, естественно, зависят от особенностей сценария: местонахождения цели и применяемого оружия, а также «стратегической глубины» государства-противника (стратегическая глубина зависит и от географических факторов, и от способности его оборонительных систем вынудить американские средства доставки действовать вдали от его территории). Еще один вопрос, на который не раз обращали внимание американские официальные лица, — проблемы логистического, политического и финансового характера, связанные с передовым базированием. В результате, как выразился Картрайт, «у нас вряд ли войска смогут находиться везде, где они нам могут понадобиться в критический момент»[91]. Именно эта озабоченность во многом обусловила позицию администрации Буша: стране необходимо оружие, способное с континентальной территории Соединенных Штатов поразить цель в любой точке планеты[92].
В свете вышесказанного, возможно, важнейшим фактором, определяющим требуемую дальность действия оружия, является вероятность того, что Соединенные Штаты вовремя получат стратегическое предупреждение, чтобы успеть развернуть свои силы и средства. Чем больше времени есть у США на планирование операции, тем ближе к объектам атаки они смогут дислоцировать войска, что позволит использовать оружие меньшей дальности. Возможность для ликвидации лидера террористов, вероятнее всего, возникает внезапно. И напротив, в случае серьезного конфликта США с другим государством — особенно конфликта, в котором может быть применено противоспутниковое оружие или отдан приказ о подавлении обороны противника, — Вашингтон получит стратегическое предупреждение заблаговременно, поскольку такому конфликту, по всей вероятности, будет предшествовать кризис продолжительностью в несколько дней или недель.
Способность Соединенных Штатов воспользоваться заблаговременным предупреждением для развертывания ударных сил и средств на передовых рубежах отчасти зависит от того, насколько легко эти силы и средства можно передислоцировать. В этом отношении вооружения морского базирования обладают преимуществом над сухопутными системами. В целом, однако, положение дел выглядит так: чем выше вероятность стратегического предупреждения, тем выше роль оружия меньшей дальности.