– Пойдем в кресле посидим, – предложила она, и рысцой побежала в Иркину комнату, коварно стремясь занять Иркино любимое кресло-качалку. Ирка по привычке бросилась за ней следом, зная, что Таньку все равно ей не опередить. Но Танька затормозила в дверях.
– Это что у тебя? – она оторопело ткнула пальцем в разложенные на Иркином столе телефоны. И добавила хриплым шепотом:
– Ты воруешь телефоны?
Прежде чем Ирка успела придумать, что соврать, Танька уже понеслась вскачь:
– Слушай, у тебя что, проблемы с деньгами? Так я тебе могу дать, у нас сейчас со Свинпином период длительного благоденствия, ты же знаешь…
– Я не ворую… – попыталась вставить Ирка, но ее никто не слушал У Таньки загорелись глаза, и она пожелала узнать, как Ирка промышляет телефонами: открыто срывает со шнурочков, когда они висят на шее, или вырывает из рук, или потихоньку таскает из карманов…
– А знаешь, – осенило Таньку, – можно еще у какого-нибудь симпатичного мужика попросить позвонить, и убежать…
– Да успокойся ты! – прикрикнула Ирка, отчаявшись ее остановить. – Ничего я не ворую.
Танька разочарованно захлопала ресницами.
– Это просто… ну, просто… один Костин, – сообразила она, – другой – мамин. А третий – мой. Новый мой, – уточнила она, потому что Иркин складной «Эриксон», на крышке которого поблескивал голубой огонек, Танька прекрасно знала.
– А старый твой где? – полюбопытствовала Танька.
– Вот!
Ирка положила свой любимый телефончик рядом. Теперь на столе их уже лежало четыре. Танька задумчиво созерцала эту коллекцию, и вытащила свой телефон.
– Смотри, а у меня точно такой же, как у твоего Кости. Даже чехол такой, – сообщила она, и примостила свой Самсунг рядом с псевдо-Костиным телефоном, который на самом деле принадлежал студенту. Теперь на столе красовалось пять отличных телефонов. Ирка невольно залюбовалась этой коллекцией, надеясь что Танька не станет спрашивать, почему мама и Костя дружно отдали ей свои телефоны. Хотела ли Танька о чем-нибудь спросить, или нет, осталось неизвестным, потому что из прихожей послышалось протяжное:
– Дорогая, ты дома?
Пока Ирка размышляла, откуда у Вовы – Боба взялось это приторно-светское выражение, изнемогающий от страсти и непривычно долгого воздержания Боб ввалился в комнату, и весь сморщился, увидев Таньку. Он терпеть не мог, когда она приходила к Ирке, потому что бестактная Танька называла его Вовой и спрашивала, сам ли он подстригает усы под носом. Ирке казалось, что она делает это нарочно, но она ее не останавливала, потому что Боб очень смешно злился и выходил из себя.
– Привет, – неохотно выдавил он из себя, и его взгляд упал на коллекцию телефонов на Иркином столе.
– Привет, Вова, – выговорила Танька, демонстрируя безупречную дикцию. – Проходи, Вова.
Она встала, загородив собой стол, якобы для того, чтобы скрыть следы их с Иркой несуществующего преступления. – У тебя есть с собой мобильный, Вова?
Вова-Боб затравленно посмотрел на Таньку и нервно сглотнул.
– Э-э… вообще-то я просто… Я хотел спросить, свободна ли ты завтра вечером, – торопливо сказал он, пятясь к двери.
Ирке Танькина игра очень понравилась.
– Конечно, свободна, Боб, – грудным голосом проговорила она, надвигаясь на перепуганного возлюбленного. – Для тебя я всегда свободна, Боб! Куда же ты Боб? Боб, вернись!
Боб судорожно рванул к двери. Иркина железная дверь открывалась наружу. Если распахнуть ее до отказа, то она могла с грохотом врезаться в такую же железную дверь соседей, потому что она располагалась совсем рядом, в соседней стене, образуя с Иркиной дверью прямой угол. Но на этот раз до отказа распахнули дверь как раз соседи, потому что соседский парень Димка повел выгуливать здоровенного сенбернара, которого здорово приперло и он рвался на улицу. Перепуганный Бобка, начав открывать Иркину дверь, услышал металлический лязг, и почувствовал, что дверь кто-то крепко придерживал снаружи. Боб отчаянно возопил, что у него нет телефона, налег на дверь посильнее, распахнул ее и сбил Димку с ног. Димка, хоть и был парень хоть куда, не мог устоять, когда дверь втолкнула его обратно в квартиру, а сенбернар, наоборот, повлек его из нее. Бедный пес, будучи хорошо воспитанным, не мог остановиться, и поволок Димку за собой на улицу.
Навстречу псу, на поводке которого болтался Димка, поднималась баба Зина, – дама, хоть и пожилая, но нервная и обидчивая. Увидев неотвратимо надвигающегося на нее пса и услышав Бобкины громкие уверения, что у него нет телефона, баба Зина остановилась и строго окинула их взглядом. Влекомый сенбернаром Димка как раз переезжал животом лежащего на площадке Боба. Баба Зина строго приказала всем остановиться.
– У меня нет телефона! – вопил Боб, зачем-то держа в руке черненькую Нокию.
– Фу! Стоять-ять-ять…! – попытался сказать Димка сенбернару, пересчитывая животом ступеньки.
– Я стоять?! – удивилась баба Зина, и шлепнула кошелкой Димку по спине. К этому времени они с собакой успели подмять ее под себя. Из-под сенбернара доносилось приглушенное: «Милиция!», прерываемое уверениями об отсутствии телефона и всех материальных ценностей – и сейчас, и вообще.
Димке, наконец, удалось размотать поводок, который чуть не оторвал ему кисть, и он с трудом поднялся.
Внизу хлопнула дверь – это сенбернар вылетел на волю, сбив с ног молодого парня в синей бейсболке и темных очках, из-под которых к самой губе спускался тонкий шрам. Услышав чьи-то мольбы отпустить его и угрозы вызвать милицию, парень, кряхтя, поднялся, но войти в подъезд раздумал, и нерешительно остановился перед дверью. Дверь распахнулась и из нее вылетел Димка, орущий, что капусту из кошелки надо вынимать, и что кого-то, если тот не будет слушаться, он порежет на колбасу или сделает корейский шашлык.
Снова поднявшись, парень посмотрел Димке вслед. Разговоры про выемку капусты ему совсем не понравились, потому что делиться капустой он категорически ни с кем не хотел. С другой стороны, корейскую группировку, которая недавно очень укрепила свои позиции в знакомом ему районе столицы, он уважал, и хорошо понимал, что на шашлык они порежут любого, не моргнув глазом. Поэтому он передислоцировался в кусты, росшие на детской площадке. Не успел он пристроиться к просвету между ветками, как мимо него промчался бледный перепуганный Боб с телефоном в руки, нервно оглядываясь.
Парень в бейсболке собрался было понаблюдать за заинтересовавшим его подъездом, но к кустам подбежал огромный сенбернар и задрал лапу. Бедная собака из-за ленивого Димки терпела долго, и струя била далеко. Парень бы сказал – била прицельно. Отряхиваясь, он выскочил из-за кустов и припустил в сторону улицы. Сенбернар терпеть не мог, когда от него кто-то убегал. Поэтому, не закончив облегчаться, и очень от этого нервничая, он побежал за парнем. Спас его Димка, который все-таки поймал его за поводок и снова стал контролировать его действия.
Парень в бейсболке торопливо пошел к зеленовато-серебристой Мазде, размышляя о том, что в одиночку соваться в этот жутковатый подъезд не стоит, и что не так там все просто.
Прислушавшись к дробному перестуку Бобкиных копыт по лестнице и, вздрогнув от финального аккорда подъездной двери, подруги пришли в экстаз.
– Он думал, что я сейчас тюкну его по голове, и заберу телефон! – восторженно закричала Ирка.
Танька тоже немного похихикала и надула губы:
– Тебе тут хорошо веселиться, – напомнила она, – а меня там свекровь со свету сживает.
– Может, пусть она тебя там одна посживает, – радушно предложила Ирка, – а ты побудь пока у меня. Пока Свинпин не придет.
– Ничего не получится, – мрачно сообщила Танька. – Я обещала слоеный пирог к его приходу. В честь приезда дорогой мамаши. И вообще, Свинпин обидится, что я не уделила ей внимания. Придется идти на растерзание.
Услышав про слоеный пирог Ирка взбодрилась. После сегодняшних приключений Танькин слоеный пирог – это как раз то, что ей было нужно. Многие пытались приготовить знаменитый пирог по Танькиному же рецепту, но никто не смог даже приблизиться к идеалу. Если свекровь даже его не оценит, значит, она просто вредная старая грымза, не заслуживающая никакого снисхождения.
Пообещав Таньке, что она вечером непременно придет на пирог, Ирка не очень вежливо вытолкала Таньку за дверь и взялась за телефоны. Она включила их все сразу, и телефон водителя – пусть ему на том свете найдется местечко по возможности попрохладнее, подумала Ирка, – тут же зазвонил. Ирка испугалась и выключила их все, решив исследовать их недра по очереди.
Справочники во все трех телефонах оказались на удивление короткими. Либо круг общения покойных бандитов был крайне неширок, либо они предпочитали хранить свои записи в другом месте. Во всех присутствовал некто Бугор, в двух телефонах было по две Любы и по одной Гале, а справочник телефона водителя хранил в себе телефон некоего Паши, «телки – 1», «телки – два», и одного «козла». И все.
Ирка разочарованно вздохнула. Он все же надеялась обнаружить там что-нибудь типа: «Шеф», «Общак», или, на худой конец, «Хозяин». Одно успокаивало, – что ни их с Костей телефонов, ни телефона Леонида там не было. Хотя, с другой стороны, созваниваться с ними было не их дело. Если они шестерки, то они должны ехать туда, куда их пошлет кто-то другой. Тот, у которого их телефоны вполне могли быть. Ирка сокрушенно посмотрела на телефоны. Значит, придется искать Хорошо бы, подумала Ирка, позвонить по всем номерам до того, как их хозяину станет известно об их гибели. Иначе разговора не получится.
Ирка с трудом дождалась, когда Димка выгуляет сенбернара и вернется домой. Она перехватила его на площадке и затащила его к себе.
– Ты разбил лоб моему другу, и мое сердце! – заявила она ошеломленному Димке, который пытался удержать рвущегося на кухню сенбернара. – Только одно может меня утешить.
Димка вообразил, что Ирка предлагает ему занять место ее друга, оглянулся в сторону спальни и просиял.