— Нет пока. Хотим дождаться… результатов. — Рогожин смущенно отвел глаза.
— Правильно, — одобрил Коровин.
Через четверть часа полицейские разошлись: Рогожин остался дежурить у реанимации и обещал сообщить о любых изменениях в состоянии Горелова. Курников отправился за смотрительницей музея, чтобы доставить ее в управу. Коровин и Морозов уехали, чтобы продолжить прорабатывать тех, кто мог подставить Хоботова, а Самсонов вернулся в управление.
Башметова отвезли домой, врача вызвать все же пришлось. Самсонов нашел Дремина в его кабинете сидящим за компьютером.
— Здорово, — кивнул он, снимая куртку.
Следак оторвался от экрана и потянулся за сигаретами:
— Привет. Ну, как у Горелова дела?
— Неважно. Может, и не выживет. Его здорово порезали. Я попросил привезти сюда смотрительницу Кунсткамеры, опознавшую убийцу.
— Хорошо. А я выяснил, что такое час Козерога.
— Ну и?
— Десять утра.
Самсонов присвистнул:
— Времени совсем мало.
Дремин щелкнул зажигалкой, прикуривая:
— Скажи честно, думаешь, мы найдем Нику?
Самсонов помолчал, не глядя на коллегу.
— Должны, — проговорил он наконец.
— Это понятно. Я про другое.
— Знаю.
Дремин выпустил струю дыма, побарабанил пальцами по подлокотнику.
— Я тут покопался в архивах и выяснил, не открывался ли какой-нибудь мост в тот год, когда… умерла твоя сестра.
— И? — Самсонов постарался держать себя в руках и не показывать, что любое упоминание о Марине ранит его.
— Открывался. Тот самый мост, на котором Хоботов работал сварщиком.
Самсонов застыл, глядя на Дремина.
— Кровь нужна этому парню, чтобы приносить жертвы, а его алтари — это новые мосты, — проговорил следак.
— Но почему?
— Я и это выяснил, — кивнул Дремин. — Смотри! — Он ткнул пальцем в экран компьютера.
Следователь подошел и придвинул свободный стул.
— Вот тут статья про ритуалы Индии, — сказал Дремин. — И среди них есть упоминание о древней традиции, негласно сохранявшейся вплоть до недавнего времени.
— После окончания строительства моста приносили человеческую жертву! — перебил его Самсонов, впившись глазами в монитор, где была открыта статья об индийских ритуалах.
— Именно! Чтобы был крепче и надежнее.
— А при чем тут наш убийца?
— Вот именно. — Дремин выпустил струю дыма и откинулся на спинку кресла. — Какое ему дело до их прочности?
Самсонов задумался.
— Он мог принимать участие в строительстве, — предположил он. — Или проектировать эти мосты.
— Я подумал о том же и запросил материалы о тех, кто занимался их сооружением. — Дремин придвинул следователю листок бумаги с двенадцатью фамилиями. — Здесь шесть инженеров, четыре прораба и два техника. Пока все, на кого я смог собрать материал. — Следак взглянул на часы. — Это я поручу операм. Пусть прошерстят этих и остальных.
Самсонов кивнул:
— Ладно. Главное — алиби и автомобили. Ищем синюю «Газель» с мишленовскими шинами.
— Естественно. — Дремин встал. — Я передам им это дело и вернусь. Думаю, скоро привезут смотрительницу музея, надо будет еще раз ее опросить.
— Давай.
Самсонов ждал Дремина даже меньше, чем рассчитывал. Пока следак отсутствовал, немного почитал про ритуалы Индии, но ничего особенного не нашел. О гигантских мясорубках, во всяком случае, не было ни слова.
— А что с тем блаженненьким, Жорой? — спросил он Дремина, когда тот вернулся.
Следак усмехнулся:
— У него алиби нет, но нет и синей «Газели». Вообще никакой машины.
— Он мог воспользоваться чужой.
— Никто не заявлял об угоне.
— Это ничего не значит.
— Знаю. Но пока что нам предъявить твоему Жоре нечего.
— Выяснили его личность?
— Да. Все здесь. — Дремин постучал согнутым пальцем по тоненькой папке. — Хочешь почитать?
— Потом.
— Как знаешь.
— Его уже отпустили?
— Пришлось. Образец ДНК на всякий случай взяли. Ну и слежку установили. Если Ника у него, рано или поздно он нас на нее выведет.
В этот момент в кабинет заглянул Курников.
— Привез, — сказал он, заметив Самсонова. — Она ждет в комнате для допросов.
— Давай ее сюда, — велел следователь. — Ты не против? — добавил он, обратившись к Дремину.
— Только за. — Следак затушил окурок в пепельнице и встал, чтобы открыть форточку.
Курников исчез и через пять минут вернулся вместе со смотрительницей.
— Как ваш коллега? — сразу спросила она, переводя взгляд с Дремина на Самсонова. — Такой воспитанный молодой человек! Не надо было показывать ему того типа! Если бы я только знала…
— Не волнуйтесь. — Самсонов встал, чтобы помочь ей опуститься на стул. — Как вас зовут?
— Софья Ильинична. Востренкова.
— Софья Ильинична, я знаю, вы уже дали показания. Но не могли бы вы рассказать мне, что произошло?
Женщина кивнула. Курников тем временем протянул Самсонову фоторобот, составленный на основе показаний смотрительницы и бывшего крановщика Жоры. Оба видели явно одного и того же человека. Его лицо было следователю незнакомо: узкое, худое, высокий лоб, тонкий длинный нос и близко посаженные глаза под едва заметными бровями. Широкий рот, сжатый в прямую линию. Волосы короткие, темные, прямые. На рисунке, сделанном в профиль, четко виднелся шрам в форме полумесяца — прямо под правым ухом. На вид мужчине было лет сорок пять. Самсонов подумал, что узнал бы этого человека, если бы встретил на улице: художники постарались на славу.
— Вот еще описание, — подал Курников другой листок. — Тут рост, одежда и так далее.
Самсонов отложил его и обратился к смотрительнице:
— Софья Ильинична, что произошло в музее?
— Ваш коллега, — вздохнув, начала женщина, — подошел ко мне и спросил, не помню ли я кого-нибудь из частых посетителей. Тех, кто увлекается Кали. Я начала рассказывать, он заинтересовался одним мужчиной. И вдруг тот появился. Думаю, он пришел посмотреть на алтарь Кали из слоновой кости. Я подошла к вашему коллеге и сказала, что это тот самый человек. Он поблагодарил и вышел из зала вслед за ним. Больше я ничего не видела. Потом уже узнала… о том, что случилось.
— Скажите, а этот человек разговаривал с кем-нибудь из посетителей или служащих музея? Может быть, раньше. Вы ведь видели его прежде, я правильно понял?
Женщина кивнула:
— По-моему, он никогда ни с кем не заговаривал. Он производит впечатление очень замкнутого человека. Но я дежурю только в зале Индии, так что, может, он спрашивал о чем-нибудь моих коллег.
— Проверь это. — Самсонов повернулся к Курникову. — Сегодня музей уже закрыт, но завтра с утра будь там.
Опер кивнул:
— Я отвезу Софью Ильиничну домой.
— Конечно, — Самсонов постарался улыбнуться смотрительнице. — Спасибо, что заехали.
Когда Курников и женщина вышли, Дремин взглянул на часы:
— Пора ехать в клуб. Не передумал?
— Нет.
— Сказал своей благоверной, какие у тебя планы на вечер?
Самсонов представил, как сообщает Карине, что собирается в стрип-клуб. Исключительно по служебной необходимости, дорогая, честное слово!
— Не успел.
— Ну-ну! — усмехнулся следак. — Ладно, пошли. Поедем на двух машинах?
Самсонов покачал головой:
— Давай лучше на твоей.
— Клуб называется «Сады фараона», — говорил Дремин, пока полицейские ехали по улицам города. Сумерки становились все гуще, фонари плыли в паутине деревьев, подобно огням святого Эльма. — Довольно большой и гламурный, как я понял. Чижикова танцевала там стриптиз, но нам надо будет выяснить, зачем она и ее подружки сделали временные татуировки. И что за мужик был с ними.
— Только не надо прямо с этого начинать, — заметил Самсонов.
— Почему? — удивился Дремин.
— Мало ли. Может, это их сутенер. Вряд ли они захотят обсуждать его с нами. Могут вообще ничего нам не сказать.
Дремин с сомнением пожал плечами:
— Ну, как знаешь.
— Просто постараемся узнать, что к чему. Аккуратно.
— Да понял, понял.
Когда полицейские припарковались возле клуба, народ уже начал собираться. Машин было немного: посетители планировали хорошенько выпить, а потом вызвать такси. Несколько минут Самсонов с Дреминым сидели, наблюдая за тем, как внутрь входят мужчины. Некоторые были одни, другие прибывали целыми группами. Женщины тоже приходили, в сопровождении спутников или парами. У тяжелой двери, обшитой деревянными панелями, дежурил коренастый охранник в черной майке и кожаной куртке. Он даже не пытался изображать презентабельность, зато всем своим видом говорил: «Вы все — грязные извращенцы, только попробуйте выкинуть что-нибудь эдакое, и вмиг познакомитесь с моими кулаками!»
В витринах соседних домов отражались неоновые вывески, фонари и фары проезжающих мимо машин. Все эти разноцветные огни резко контрастировали с темнотой ночи, и от этого Самсонов ощущал неясный дискомфорт — словно оказался на границе двух миров.
— Ну что? — спросил Дремин, доставая сигарету. — Как будем действовать?
Его голос вывел Самсонова из оцепенения.
— Сначала надо расспросить стриптизерш о Чижиковой. А уже потом, как бы вскользь, поинтересуемся наколками. Если в них нет ничего необычного, мы это сразу почувствуем.
— А если девки напрягутся? — Дремин щелкнул зажигалкой, прикуривая. — Что тогда?
— Начнем раскручивать.
— Картинка — это всего лишь картинка, — вздохнул, выдыхая дым, Дремин. — Она может не иметь для нас никакого значения.
— И тем не менее подозреваемый может быть прямо в этом здании, — проговорил Самсонов, окидывая взглядом темную махину «Садов фараона».
Дремин продолжал курить, не сводя глаз с дверей клуба.
— Я бы предпочел, чтобы у Чижиковой обнаружился дружок, который никому не нравился. Обычно такие парни и мочат своих подружек.
— Очень сомневаюсь, чтобы на этот раз все оказалось так просто, — возразил Самсонов.
— Кто знает, — не сдавался Дремин. — Что, если наш убийца познакомился с Чижиковой, заранее решив засунуть ее в утилизатор? А потом ненароком засветился перед ее родней или знакомыми.