Теперь перед ним лежали жетон с чашей и приглашение Чижиковой. На экране компьютера было открыто несколько статей: про Святой Грааль (чашу, из которой Христос пил на Тайной вечере, а затем в нее была собрана Его кровь); про чашу и змею — эмблему, которую часто можно увидеть на аптеках; про символику Апокалипсиса. На взгляд Самсонова, больше всего подходила именно последняя. Его заинтересовала одна цитата: «И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее; и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным». Оставалось выяснить, какое все это имеет отношение к мертвой стриптизерше.
Самсонов перевел взгляд на Дремина, закемарившего в кресле. Из-за тонких черных усиков следак был похож на уставшего испанского шулера — после бурной ночи, проведенной за зеленым столом.
— Эй! — позвал Самсонов.
— А?! — встрепенулся Дремин, принимая энергичную позу и часто моргая. — Что такое?
— Что ты думаешь о Чижиковой?
— В смысле?
— Кто дал ей вот это? — Самсонов постучал указательным пальцем по лежащему приглашению.
Дремин крякнул и потянулся за сигаретой.
— Есть у меня одна версия, — проговорил он.
— Выкладывай.
— Помнишь, хореограф в клубе сказал, что Анабэль любила игры в стиле садо-мазо? Я думаю, как раз по этой части она и специализировалась. Понимаешь?
— Считаешь, ее пригласили на… особую вечеринку?
— Угу. А что? Выглядит правдоподобно, по-моему.
Дремин повертел сигарету в пальцах, но закуривать, к облегчению Самсонова, не стал.
— В принципе, да. — Самсонов не мог не признать, что в словах следака есть рациональное зерно. — Вполне возможно.
— Так что, раз уж ты туда собираешься вместо нее, — на лице Дремина появилась глумливая ухмылка, — придется подготовиться.
— Пошел ты!
Следак нервно расхохотался:
— Ну прости, Валер, не удержался! Слушай, я к тому все это говорю, что не сойдешь ты там за бдсм-проститутку, понимаешь?
— Понимаю. Уж поверь, куда лучше, чем ты.
— Ну и? Не пойдешь?
— Пойду. Только не в качестве девочки по вызову, а как клиент.
— Да? — скептически приподнял брови Дремин. — А ты уверен, что вот эти причиндалы тебе помогут выдать себя за гостя? Может, такие жетончики только проституткам выдают.
— Вряд ли.
— А ну как спалишься?
— Ты же обещал меня подстраховать, так?
— Ага! — с готовностью кивнул следак. — Так-то так, но если тебя пырнут ножом, как только ты продемонстрируешь свой жетон, то я ничем тебе помочь…
— Не пырнут, — перебил Дремина Самсонов. — Сначала в любом случае постараются выяснить, где я это взял и зачем приперся.
— Очень мило! — скривился следак. — У меня прямо от сердца отлегло! Значит, всего лишь пытки? Ну, тогда я за тебя спокоен.
Самсонов досадливо поморщился.
— Слушай, успокойся, ладно? Если это просто садо-мазо-вечеринка, никто не станет меня прессовать. В таких развлечениях нет ничего противозаконного. Кроме проституток, конечно, но это не стоит того, чтобы кого-то мочить.
— Это ты так считаешь.
— Любой нормальный человек это понимает.
— Нормальный — может быть. Но мы говорим о людях, которым нравится хлестать друг друга по задницам!
— Слушай, давай прекратим этот спор, ладно? Ты и сам отлично понимаешь, что, если люди собрались поразвлечься, это еще не значит, что они кровожадные каннибалы-параноики.
Дремин поднял руки, как будто сдаваясь:
— Дело твое! Но я тебя предупредил. Когда тебя запакуют в черный латекс и заставят лизать сапоги, будет поздно.
— Надеюсь, ты появишься именно в этот момент.
Дремин усмехнулся:
— Ага! С кляпом в одной руке и наручниками в другой!
— Тебя примут как родного! — буркнул Самсонов.
— Этого-то я и боюсь. — Дремин наконец закурил. — Думаю, ты прав. Действительно, похоже на бдсм-вечеринку.
— На жетоне написано «Тайна», да еще чаша нарисована, а я нашел в Интернете цитату из Апокалипсиса, где говорится, что это символ блуда и всяких мерзостей, — сказал Самсонов.
— Я ж тебе говорил! — удовлетворенно кивнул Дремин. — Вот и сходится.
Самсонов вздохнул:
— И чего все так прутся от Апокалипсиса? Куда ни плюнь, обязательно наткнешься на какой-нибудь символ из него!
Дремин развел руками:
— А чему ты удивляешься, Валер? Текст раскрученный, так что каждому хочется что-нибудь из него для себя стащить.
— Ну да. Наверное.
— Точно тебе говорю. Вот и наши садисты-мазохисты примазались.
— Знаешь, меня не покидает ощущение, что это все не то, — неожиданно для самого себя признался Самсонов. — Время идет, а мы топчемся на месте!
— И что делать? — пожал плечами Дремин. — Других-то ниточек все равно нет.
— То-то и оно! — мрачно пробормотал Самсонов. — А они нам ой как нужны.
В этот момент у него зазвонил мобильник. Следователь поспешно прижал трубку к уху:
— Да? Привет. Ага, понял.
— Кто это? — поинтересовался Дремин, едва Самсонов сунул телефон в карман.
— Рогожин. Он проверил семьи погибших во время обрушения мостов и не нашел ничего подозрительного. Обещал переслать отчет, но едва ли там есть что-то полезное. Словом, еще один выстрел вхолостую.
— Так бывает чаще всего, ты же знаешь. Что теперь?
Самсонов взглянул на часы:
— Заеду домой, а потом пора будет двигать к Императорскому дворцу. Сегодня Золушка отправляется на бал.
— Встретимся там?
— Да, если ты не передумал.
Дремин отрицательно покачал головой.
— Тогда в половине десятого на перекрестке Авиационной и Ленсовета, — сказал Самсонов.
— Договорились. Я заеду к приятелю, о котором тебе говорил, возьму микрофон и прослушку.
— Ладно, рискнем.
— А что делать? Я должен знать, что тебя там не убивают.
Самсонов усмехнулся, хотя понимал, что у Дремина есть все основания беспокоиться.
Козерог был так расслаблен, что почти сразу задремал, но глубокий сон не приходил еще долго. Видения, которые окружили Козерога, состояли из каких-то обрывков, фрагментов, неясных картин и образов — водоворота воспоминаний и фантазий о будущем. Затем он увидел сон — тот самый, который регулярно повторялся вот уже много лет. Сон, который двигал им и которого он боялся. Видение, ставшее его дверью в новый мир и одновременно проклятьем.
Козерог чувствовал привкус бензина, пролившегося в реку, и тины. Река норовила попасть в рот, заливала уши и тянула на дно. Грудь сдавливало от недостатка воздуха и порывистых попыток набрать его, когда голова оказывалась над водой.
Река была холодной и какой-то липкой. Она тащила вниз, Козерогу даже показалось, что какие-то существа хватают его за ноги. Он боролся как мог, но вот сил больше не осталось, и он успел только набрать в легкие побольше воздуха, прежде чем уйти под воду.
Он опускался медленно, с открытыми глазами. Сначала все вокруг казалось желтым, затем зеленым. Потом стало темно. Козерог больше не сопротивлялся: он смирился с неизбежной гибелью. Просто замер, скованный мыслью, что ему уже не выбраться.
Козерог перевернулся, влекомый течением. Раскинув руки, он опускался на дно. Это походило на замедленное падение.
И вдруг он увидел глаза!
Два желтых глаза пылали в черноте и смотрели прямо на него. Он испугался. Задергался, забился, как лягушка, заработал руками, принимая вертикальное положение. Но не мог оторвать взгляд от пылающих глаз. Некое огромное существо проникло в его душу и всколыхнуло ее. Козерог оттолкнулся от воды раз, другой, третий и вдруг помчался наверх, выпуская в немом вопле ужаса пузыри.
Он не добрался до самой поверхности. Кто-то схватил его за шиворот и потащил наверх. Потом оказалось, что это был шофер автобуса. Он и вытащил мальчика на берег.
Так Кали вошла в жизнь Козерога. Так во тьме, на пороге смерти, он впервые узрел ее. И больше не забывал. Даже тогда, когда память начала изменять ему, горящие глаза жестокой богини не покидали его.
Еще от того дня Козерогу достались шрамы — множество змеящихся белых жгутов, которые с годами растягивались, становясь все больше. Один из них казался ему символичным, он даже подозревал, что эту отметину сделала сама Кали, а не разлетевшееся вдребезги автобусное стекло — шрам в форме полумесяца под правым ухом.
Глава 5Дворец на лягушачьем болоте
К своему удивлению, Самсонов застал возле подъезда дома Карину. Она сидела на скамейке и курила тонкую сигарету. Завидев его, девушка порывисто поднялась.
— Привет! — проговорил, не скрывая удивления, Самсонов. — Ты что тут делаешь?
— Тебя жду. — Было заметно, что Карина и сама не уверена, что правильно поступила. Машинальным движением она провела ладонью по каштановым волосам. Пальцы слегка дрожали.
— Что-то случилось? — Полицейский вглядывался в лицо девушки, пытаясь понять, почему она ждет его здесь. — Надо было позвонить.
— Извини, я не предупредила. — В Каринином голосе появился холодок.
— Я не об этом, — покачал головой Самсонов. — Просто я бы выкроил время и приехал.
— Ты же сказал, что его у тебя нет.
— Ну-у… — Полицейский растерялся, не зная, что сказать. — Если бы я… в общем… Что-то случилось?
— Ничего особенного, — ответила девушка. — Просто я соскучилась. Мы давно не виделись.
— Не так уж и давно. В смысле, я скучал, конечно… — Полицейский замолчал, понимая, что уже почти загнал себя в угол.
— Знаю, — перебила Карина, беря его за рукав. — Мы договорились на завтра, но мне кажется, ты меня избегаешь. — Ей явно не хотелось акцентировать внимание на его оговорке. Самсонов с облегчением подумал, что это добрый знак: значит, она пришла не для того, чтобы ссориться.
— Да ну что ты, нет! — Следователь обнял девушку, прижал к себе, чувствуя запах духов, которые он ей подарил на день рождения. — Мы расследуем дело, которое нужно закончить как можно быстрее.